В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

(Идет доклад вермахта.)

Гитлер. Теперь скажите мне: где те танки, которые вроде бы крысы попортили?

Цейцлер. Они были в составе 22-й танковой дивизии. Так можно отдать приказ о начале приготовлений?

Гитлер. Самое важное – мы должны заполучить эту дорогу.

Цейцлер. Блокирование этой дороги особой роли не играет, потому что там сбоку есть другая. Если мы просто заблокируем главную дорогу, противник сможет использовать боковую. Для полной гарантии нам надо выдвинуться до Шиколы.

Гитлер. Мы должны оставаться на этом участке, чтобы иметь дорогу. Вот в чем несчастье.

Цейцлер. Мы не можем этого сделать. Нам необходимо сохранить наш единственный резерв. Я выяснял, горный полк не сможет добраться туда раньше 20-го.

Гитлер. Интересно, доберутся ли они туда даже к 20-му. Если они там не окопаются, им придется оттуда уходить.

Цейцлер. Считаю, однако, что это действительно очень сильная позиция.

Гитлер. Когда мы отводим войска, я все время боюсь потерь боевой техники. Получается, что люди есть, а техники нет. Ничего не начнешь, не говоря уж о моральном аспекте.

Цейцлер. Если мы будем отводить войска по плану, то все вернем; здесь позиция, и толку в ней мало. 16-я моторизованная дивизия провела очень успешную атаку, захватив 150 пленных и вернувшись вместе с ними.

Гитлер. Они там не ведут маневренную войну; оставляют танки позади и ничего не предпринимают – окопная война.

Цейцлер. Им надо гораздо дальше отвести свои фланги. Сравнительно не намного на этом участке фронта. Я продумал насчет порядка отвода войск; он ослабится слегка. Он хочет получить приказ об отводе войск.

Теперь об обстановке на этом участке: фельдмаршал Манштейн звонил мне рано утром. Он захватил мост в этом месте. Здесь противник начал сейчас немного теснить 23-ю танковую дивизию. Вероятно, это те силы, которые им удалось подтянуть. Сопротивление здесь не очень велико. В течение дня шли очень тяжелые бои. Противник захватил Ричев. Что особенно неприятно из-за моста. Он нужен нам для того, чтобы подтянуть войска. Атака дошла до этого пункта и здесь более-менее затихла. Мы перехватили радиодонесение из 8-го кавалерийского корпуса, в котором говорится, что они занимают оборонительные позиции. Пока не ясно, что противник здесь делает. Возможно, это просто реакция на наши переговоры по радио. До того как мы двинулись, они велись очень активно. Но может быть, он что-то готовит. Основной удар по 6-й армии был нанесен на этом участке. Фельдмаршал Манштейн звонил, чтобы сказать, что наступление продолжается[215]; он изложил свои взгляды на бумаге, вот она.

(Отдает ее.)

Гитлер. Он получил участок фронта в 80 километров по прямой.

Цейцлер. Он изложил свои взгляды письменно. Может быть, вы хотите прочесть. 16-ю дивизию нельзя трогать. Если мы выведем 16-ю дивизию, рухнет весь румынский участок фронта, и нам его никогда не восстановить. Видя здесь брешь, он спрашивает, нельзя ли подтянуть танковые силы. По крайней мере, это единственное, чем я могу объяснить его предложения.

Гитлер. Сначала надо посмотреть, что у него там есть. У него еще две сильные дивизии. В одной 95 танков, а в другой 138.

Цейцлер. Разумеется, всегда есть риск при отводе двух дивизий.

Гитлер. Полностью согласен, но он получил еще и несколько частей люфтваффе, и с ними можно что-то сделать. Когда прибудет соседняя пехотная дивизия?

Цейцлер. Это долго; пройдет дней восемь, пока она сюда доберется. Мы надеялись поставить здесь 11-ю танковую дивизию. Это было бы более-менее правильно. Если не сможем, придется оставить эти две танковые дивизии. 23-ю дивизию будут атаковать с фланга, так что она вынуждена будет там действовать. Остается только 6-я. Так что в случае контратак, если мы должны будем сохранить эту линию коммуникации, ситуация окажется сложной. Если увести отсюда 17-ю дивизию, то тоже есть риск. Но наступление двумя танковыми дивизиями может застопориться, и тогда через два дня нам, видимо, придется отвести 17-ю дивизию, а это значит, что мы потеряем день.

Гитлер. Он хотел поставить 17-ю дивизию сюда?

Цейцлер. Он хотел подтянуть ее сюда, а эту ввести в бой на другой стороне.

Гитлер. В 17-й дивизии мало проку.

Цейцлер. Тогда как насчет 11-й?

Гитлер. У этой только 45 танков.

Цейцлер. До сих пор было 49. Несколько вышли из строя. Она должна оставить один батальон здесь; в качестве чрезвычайной меры мы можем поставить полк 306-й дивизии.

Гитлер. Когда 11-я дивизия потеряла все эти танки? Там в верховье у нее было 70 или 80.

Цейцлер. Насколько я знаю, она прибыла с 49 танками.

Гитлер. И сейчас еще больше не на ходу.

Цейцлер. Разумеется, всегда есть несколько временно вышедших из строя. Их число всегда выше на следующий день после непогоды.

Хойзингер. Одно время у 11-й танковой дивизии их было 57.

Гитлер. До этого у нее было 73 или 75.

Цейцлер. Я проверю еще раз. На память эти цифры не помню. По опыту знаю, всегда надо рассчитывать на то, что из-за плохой погоды 10–12 танков не на ходу.

Гитлер. Сначала хотелось бы услышать об обстановке в целом, а к этому вопросу вернемся в конце.

Далее в том же духе продолжается дискуссия по поводу тактических деталей на русском фронте.

Гитлер. Я получил еще одно донесение о том, что он[216]здесь в Африке отводит войска.

Йодль. Да, отводит. Нет никаких сомнений в том, что противник начал здесь первое крупное наступление и 13-го, вероятно, его продолжит. Воздушная разведка подтверждает, что его авиация готова и что противник выдвинул вперед свои аэродромы. У него здесь основные силы истребителей, 130 одномоторных и 120 двухмоторных самолетов в районе севернее Аджедабии и еще 100 одномоторных и 40 двухмоторных в районе между Саллумом и Мариной. Радиоперехват показывает, что он приготовился для удара, как это было перед нашим наступлением на Эль-Аламейн, и готов атаковать там. Командующий ВВС в Африке считает также, что в ближайшее время нас ждет наступление англичан в направлении Триполи. Наши силы, в отличие от них, слабы до тех пор, пока основные войска остаются на Сицилии и большая их часть находится в тылу исходной позиции.

Гитлер. Кто говорит, что это исходная позиция?

Йодль. Дуче в своем приказе.

Гитлер. Разговор с рейхсмаршалом не был столь определенным.

Йодль. Роммель в своей телеграмме говорит то же самое.