Фестиваль - Сергей Власов

– Да плюнь ты на них, Егор. Все еще образуется.

Бесхребетный с болью в глазах закашлялся:

– Ни хрена не образуется. Твой оптимизм в данном случае абсолютно беспочвенен.

Файбышенко, слегка утомленный глубокомысленными размышлениями прозаика, попробовал отшутиться:

– Кстати, знаешь последнее определение оптимиста? Это тот, кто, обнаружив в своей постели окурки сигар, тешит себя мыслью, что его жена перестала курить сигареты.

Бесхребетный медленно повернул голову в сторону приближающейся молодой девушки и неожиданно громко расхохотался.

– Девушка, вы не подскажете нам, как добраться до вертолетной станции?

Миловидная особа, с уважением осмотрев литераторов, захлопала молоденькими ресничками и наконец, изобразив явное смущение на приятном круглом, с ямочками лице, сказала:

– Боюсь, что я не смогу вам посодействовать в этом вопросе. Дело в том, что, как мне кажется… Вернее, я хотела сказать, что я не уверена, что в Москве вообще такая станция есть.

– Вот видишь, Женя, – подхватил довольный литератор, – «посодействовать», «не уверена»… Какая вежливая молодежь пошла. Но с другой-то стороны – никакой конкретики, ясности с четкостью. Сказала бы просто: не знаю – и дело с концом.

Девушка обиженно засопела, но на помощь ей пришел поэт Файбышенко:

– Пожалуйста, не обращайте на него внимания, известный российский писатель Егор Данилович так шутит.

Бесхребетный вежливо поклонился и дополнил своего друга:

– А шутка обращена к поэту мирового уровня – Евгению Александровичу.

Девица сделала два шага назад и прищурила один глаз:

– Слушайте, и правда… Я ведь вас обоих много раз видела по телевизору. Ну надо же, какая встреча… А можно мне попросить у вас автограф?

Приятели расправили плечи, и поэт с глубокомысленным видом ответил за двоих:

– Вместо нескольких каракуль двух пожилых членов Писательского союза мы предлагаем, о чудесная фемина, вам нечто большее – нашу дружбу. Я правильно говорю, Егор Данилович?

– Ты, Женька, вообще молодец. А сегодня радуешь меня с каждой минутой общения все больше и больше.

Девушка оказалась кандидатом психологических наук, известной в кулуарных кругах шахматисткой – мастером спорта международного класса и к тому же большой любительницей различных экстремальных видов спорта. Звали ее Инна Чачава, по национальности она была грузинкой, хотя почему-то большую часть жизни из своих двадцати восьми неполных лет прожила в Вильнюсе.

Втроем они уверенно разместились в почетном пятом ряду, беседуя о различных пустяках. Девушку писатели посадили между собой и сейчас наслаждались ее искрометным умом, свежестью и очарованием молодости. Писатели говорили поочередно Инне комплименты, испытывая при этом положительные эмоции в большей степени, чем она сама. Шахматистка в эти минуты в своем смущении с широко раскрытыми, глубоко посаженными голубыми глазами, с постоянной улыбкой на лице, с элегантно подстриженными темно-русыми волосами была действительно хороша. Ей очень шла узкая кожаная юбка с разрезом на правой ноге и темно-фиолетовая блузка с открытым воротом.

Инне сегодня действительно здорово повезло: круг ее знакомых ограничивался огромным количеством спортивных молодых людей, достаточно образованных для общения на любом уровне, но ей с ними все равно было скучно, к тому же среди них не было людей по-настоящему творческих, способных создать что-то действительно из ряда вон выходящее, непонятное, великое.

Много лет назад Инна Чачава поставила перед собой задачу – открыть закономерности явления, называемого «везением». Главная роль в этой работе отводилась, разумеется, шахматам: именно здесь познания девушки были достаточно серьезны. Встреча с двумя пусть и не совсем молодыми писателем и поэтом абсолютно логично укладывалась в рамки теории, разработанной кандидатом наук, лишь в последнее время, можно сказать, что она была Инной запрограммирована.

– На самом деле я оказалась в этом концертном зале совершенно случайно. Сегодня днем я давала сеанс одновременной игры в одной из московских математических школ, и там один из участников презентовал мне пригласительный билет на концерт авангардной симфонической музыки.

– Надеюсь, вы не пожалеете, – вкрадчиво заметил Файбышенко.

– Нет, что вы. Я в любом случае буду в выигрыше. Дело в том, что слушать подобные произведения я буду первый раз в жизни. И поэтому абсолютно неважно, хорошая это будет музыка или не очень. Для меня в данном случае важен элемент новизны.

– Уж чего-чего, а новизну-то мы вам сегодня гарантируем, – пообещал поэт, вспомнив вчерашний первый день фестиваля.

В этот момент на сцене появился маэстро Гастарбайтер. Лениво, механическими кивками поприветствовав собравшуюся публику, он повернулся к сидящим в нетерпении музыкантам и что-то сказал.

После его слов несколько исполнителей поднялись со своих мест и, ни слова не говоря, скрылись за левой кулисой.

– Данилыч, по-моему, народ разбегается. Если так будет продолжаться, нам с тобой ничего не останется, кроме как самим выйти на подиум и сбацать этой рафинированной, зажравшейся музыкальной элите какую-нибудь разухабистую чечетку.

– Ой, а вы умеете? – радостно запричитала шахматистка.

– Мы все умеем, – скромно буркнул Бесхребетный.

Пристально наблюдавший за происходящим на сцене Файбышенко, заметив, что со стульев поднялись еще несколько музыкантов, неожиданно засунул большой и указательный пальцы себе в рот и пронзительно свистнул.

– Ты что делаешь?! – испугался прозаик.

– Сигнализирую, – встав во весь рост, объяснил Файбышенко, размахивая руками. – Смотрите, люди! Исполнители разбегаются!

Расстроенный Клаус настойчиво искал взглядом среди зрителей старшего Гастарбайтера, в зале между тем, как в перерыве какого-нибудь хоккейного матча, заиграли песни советских композиторов. Первой песней были «Мгновения» на проникновенные слова Роберта Рождественского в исполнении героического Иосифа Кобзона. Досыта наевшись авангардом, народ в большинстве своем искренне обрадовался однозначно понятной общечеловеческой песне. Сидящий в третьем ряду в штатском генерал разведки Константин Сергеевич Станиславский даже зашмыгал носом – это была его любимая песня. Генерал переживал ее содержание в двойном размере: и как советско-российский разведчик, и как человек, уже много лет работающий на врагов: американцев, англичан и даже итальянцев.

– Да, пусть я предатель, – иногда ночной порой, лежа под одеялом, вполголоса говорил он сам себе. – Ну и пусть… Но кого я предаю? Еще больших мерзавцев и негодяев, чем я сам. – На Западе он сдавал коллег Центральному разведовательному управлению, здесь же, в Москве – своих сослуживцев своему же высокому начальству по поводу их пьянок и аморального поведения. «Горели» и те и другие. За несколько лет Станиславский изрядно почистил Службу и чувствовал от этого огромнейшее удовлетворение.

– Держись, старик! – закричал поэт Гастарбайтеру и захихикал. – Ну что, друзья, сегодня вместо концерта здесь, по-моему, назревает небольшой скандал. Фестиваль будет идти еще пару дней, по сообщению его организатора Сергея Сергеевича, поэтому я предлагаю отправиться в какой-нибудь приятный укромный уголок и там интеллигентно провести время.

– Женя, мы вчера ушли, не досидев до конца. Сегодня ты предлагаешь уйти в самом начале – неудобно получается.

– Нашей вины в том, что исполнители что-то там не поделили, нет, – прямолинейно отрезал поэт и ухватил девушку за обе руки. – Вы согласны со мной, Инна?

– А куда же мы отправимся? – простодушно поинтересовалась девушка.

– Да куда угодно! – не на шутку разошелся Файбышенко. – Хотите, я приглашу вас к себе домой?

– Так у вас там, наверное, жена?

– Моя жена живет в Америке, а я… – здесь Евгений Александрович хлопнул два раза в ладоши, – живу в России и прекрасно при этом себя чувствую.

– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась любительница экстремальных спортивных состязаний, – только мне надо обязательно позвонить своему бывшему мужу – узнать результаты переговоров по поводу его устройства на работу.

– Не понял… – сказал Егор Данилович.

– Все очень просто: я договорилась с одним своим приятелем о том, что он возьмет моего бывшего мужа к себе в организацию. И вот сегодня вопрос должен окончательно решиться.

– Простите, а если не секрет, что это за организация?

– Это компания с необычным названием «Страховка интимных встреч». Вся ее гениальная суть в том, что на этой работе абсолютно ничего не надо делать. Вариант как раз для моего бывшего мужа. Непонятно? Ну, представьте себе ситуацию: ваша жена уехала в командировку. Вы пригласили к себе домой свою знакомую.