Когда мертвые заговорят - Вики Филдс

Сколько пальцев я показываю? – Он выставил растопыренную ладонь.

– Прекрати. – Я попыталась отмахнуться, и спина тут же вспыхнула болью. Я вспомнила, как во время борьбы с Ледой в кожу врезались тысячи стеклянных крупиц. Вот откуда это чувство, будто внутри меня поселились маленькие кровожадные твари с мини-ножами.

– Эй, – пробормотал Крэйг, осторожно присаживаясь на край моей койки. – Как ты себя чувствуешь? Что ты помнишь?

– Я… помню все.

Он замолчал, а я не стремилась продолжать разговор. За окном тихо падал снег, делая палату мертвенно-бледной. Даже цветы, стоящие в вазе на подоконнике, не смягчали холодного оттенка, даже медовое печенье, так похожее на печенье Ноя, не перебивало вкус крови во рту. Вкус смерти.

– Откуда печенье? – рассеянно спросила я, чтобы нарушить тишину. Крэйг подобрался и посмотрел в сторону стола.

– Мара принесла. – При ее упоминании во мне все потеплело. – Она ушла домой только тогда, когда начался снегопад. Я и не знал, что ты любишь такое, – вдруг с иронией пробормотал Крэйг и, склонившись, вытащил из коробки печенье в форме полумесяца. Когда он хорошенько распробовал его, то посмотрел на меня удивленно: – Это лучшее печенье в моей жизни!

– Теперь понимаешь? – улыбнулась я, но улыбка, судя по тени, проскользнувшей в глазах Крэйга, вышла болезненной. – У меня что, синяк под глазом?

От моей попытки пошутить лицо Крэйга еще больше омрачилось и круги под его глазами проступили ярче прежнего.

– Тебе придется поговорить с полицией. – Он опустил взгляд, почему-то смутившись. – Если ты хочешь знать, что я думаю – это не ты.

– Что? – удивленно переспросила я.

– Я не думаю, что ты как-то причастна к случившемуся с Дином.

Детектив Дин.

– Погоди… – задохнулась я от ужаса, вспомнив его тело на полу. – Они думают, я убила детектива Дина, а потом сделала это с собой? Они думают, что…

– На мои-то вопросы никто не ответил, – пробормотал Крэйг, по-прежнему глядя на свои ботинки. – Но то, что они спрашивали о тебе…

Я сглотнула. Да, я клялась, что убью Криттонского Потрошителя. Я убила Стивена Роджерса, и я… просто опасна. Но я не самый плохой человек на земле.

Крэйг ответил на мои незаданные вопросы ровным тоном:

– В целом они спрашивали о том, часто ли ты носишь с собой оружие, какие у тебя были отношения с детективом Дином и почему ты оказалась у него в квартире. Они нашли у тебя пустой пузырек с таблетками, – отстраненно добавил Крэйг, взглянув на меня. Хоть он и не задал свой вопрос, я почувствовала, что он хочет это сделать.

– Я не пила таблетки, Крэйг. Не думай, что я пришла к Дину и, пристрелив его, решила покончить с собой.

– Детектива Дина порезали ножом. Удалили сердце хирургическим путем.

Я замолчала. А затем в голове зазвучал голос Леды Стивенсон: «Это не я убила детектива Дина. Это не я, это отец. Он сделал это, чтобы детектив Дин больше никогда не смотрел на меня, никогда не целовал». Полное, абсолютное безумие, но что, если…

– В общем, – заключила я, – они хотят поговорить со мной, потому что подозревают.

– Мы не думаем, что это ты.

– Кто – мы? – спросила я, вскинув брови. Крэйг медленно, чтобы не потревожить меня, поднялся на ноги.

– С тобой еще кое-кто хочет поговорить. – Прежде чем я спросила, кто именно, Крэйг повернулся в сторону двери и сказал: – Заходи!

Я тоже посмотрела на дверь. В горле внезапно пересохло, в глазах стало горячо, и сердце забилось быстро-быстро – я почувствовала, что еще секунда, и оно не выдержит и остановится.

– Аспен… – пробормотала я. Он расплылся в улыбке:

– Стремная пижама, да? – Он пошкандыбал к моей кровати, легонько хлопнув себя по груди. Мои глаза метнулись к больничной пижаме и тут же к его лицу, к глазам, по которым я так скучала – темно-серого цвета, вобравшего в себя грозовые облака и сталь морей.

Вдруг фигура Аспена стала размытой, будто кто-то выставил между нами мутное стекло.

– Аспен… – опять повторила я, а затем очутилась в его крепких объятиях. Он не беспокоился о том, что сделает мне больно, и меня тоже не волновала боль. Наконец-то он дома, вырвал у смерти билет на обратную дорогу.

Мои руки обхватили его шею так тесно, что Аспен тяжело осел на мою койку.

– Должен ли я сказать, что у нее множественные разрыв… – начал Крэйг, но сам же себя и остановил: – Ладно, оставлю вас наедине, пойду проверю, как там Кира, не буянит ли…

Крэйг ушел, плотно заперев за собой дверь. Через минуту Аспен отпустил меня и спросил:

– Вот все и вернулось на свои места. Ты, больница и множественные разрывы чего-то там…

Я весело рассмеялась, схватила Аспена за щеки и внимательно изучила его лицо. Все еще не верилось, что он действительно здесь, рядом, наконец-то может ответить на мой взгляд, выразить эмоции, что-нибудь сказать.

– Ты хоть знаешь, что я пережила? Мы все? Ты хоть знаешь, как мы все боялись, что ты никогда не очнешься?

Аспен мягко убрал мои руки, легонько сжал пальцы.

– Конечно, знаю.

Стараясь не морщиться, я оперлась спиной на подушки. Вновь нахлынула боль, растревоженная объятиями Аспена. Мы немного помолчали, затем я спросила:

– Ты все знаешь, верно?

Тут он сморгнул. Я с нетерпением ждала его реакции, какого-нибудь объяснения, но он наклонился, накрыл мои ладони своими и небрежно сказал:

– Ну и что? Скажи мне, что ты знаешь, тогда и я скажу.

Облизав пересохшие губы, я, не отводя от Аспена взгляд, сказала:

– В девяносто пятом году Джек Стивенсон женился на Оливе Дюваль, и у них родилась дочь. Они назвали ее Ледой. – По моим плечам и спине побежали мурашки, руки и ноги похолодели, будто в комнате внезапно снизилась температура. – Затем Джек похитил Дэйзи Келли. Она была у него в плену целый год, а потом сбежала. Я думаю, что Олива, узнав о том, кто ее муж на самом деле, отпустила ее. Это было двадцать седьмого сентября. Той ночью Дэйзи встретила мою маму, и она помогла ей спрятаться. А затем родилась я. Я – дочь Дэйзи Келли. – Я вздохнула, пытаясь выглядеть невозмутимой. – Ты об этом знал, Аспен?

– Не надо, Кая, – пробормотал он и вновь обнял меня, но на этот раз бережнее. Через объятия он показывал, насколько сильно доверяет мне. От него пахло не только больничными лекарствами, но еще – духами Киры и апельсинами. Значит, Аспен действительно жив, он действительно вернулся.

– Ты думал, я подозреваемая?

– Ты и сама знаешь, что да, – ответил он, – но всерьез я никогда не считал тебя убийцей.

– Потому что ты знаешь, кто на самом деле скрывается под маской Неизвестного.

– Леда Стивенсон, – пробормотал он мне в шею.

– Моя сестра, – добавила я.

Аспен прижал мою голову к своему плечу.

– Ну и что? – спросил он опять. – Какая разница, кем были твои родители? Мы оба знаем, кто ты. И мы оба знаем, что ты хороший человек.

Спасибо, Аспен, спасибо, что