Тайна Крикли-холла - Герберт Джеймс

Когда Пайк вернулся в Лондон, в свою библиотеку, то попросил о переводе. Куда-нибудь в Северный Девон, уточнил он. Тем временем его интерес ко всему сверхъестественному не угасал, и вскоре Пайк понял, что окончательно зачарован всеми аспектами оккультного. Однако ночные кошмары возобновились с новой силой, и призрак Криббена тоже являлся, как прежде, хотя теперь он выглядел просто как сгусток тьмы, слегка напоминающий человеческую фигуру. Скорее он походил на размытые клочья вонючего тумана, сильный тошнотворный запах всегда предшествовал его появлению. Но несмотря на отсутствие четкой формы, Пайк всегда знал — перед ним именно тень Криббена, потому что от нее исходило все то же всепроницающее зло, и Пайк обязательно слышал знакомый звук — «ш-ш-ш-шлеп!» Теперь этот звук напоминал лишь отдаленное эхо прежнего, тем не менее он продолжал напоминать Пайку о бамбуковой плети для наказаний и был предвестником боли, так сильно пугавшим сирот из Крикли-холла. А ночные кошмары яркостью и четкостью превратили сон Пайка в тяжелое испытание. Бывший воспитанник Криббена снова был на грани психологического срыва.

Учитывая, что такое состояние опасно и для него самого, и для окружающих, случись гневу вырваться наружу, он поневоле обратился в психиатрическое отделение большой лондонской больницы. К счастью для Пайка, лечение психиатрических расстройств сильно изменилось с тех пор, и уже через три месяца его состояние улучшилось настолько, чтобы его можно было выписать. Врачи, конечно, не могли знать, что видимое возвращение Пайка к норме произошло лишь благодаря тому, что посещения призрака стали реже, а кошмары потеряли яркость и силу и Пайку стало легче справляться с собой.

Его место в библиотеке великодушно сохранили за ним, хотя директор теперь с гораздо большим вниманием отнесся к просьбе Пайка о переводе: более неторопливый образ жизни вдали от Лондона мог пойти на пользу невротическому служащему. И тут Пайку повезло: вскоре в большом девонском городе Барнстэпле освободилось место помощника библиотекаря, и Пайк перебрался в прекрасные места и принялся там за работу.

Понемногу старея, Пайк не терял интереса к психическим феноменам и спонтанным проявлениям парапсихической активности. Пожалуй, этот интерес возрастал по мере того, как шли годы, потому что Пайк страстно желал знать, что лежит по ту сторону смерти. Ему необходимо было убедиться, что призрак Криббена не был простой галлюцинацией, шуткой его собственного воображения. Он читал труды уважаемых психологов, узнавал, как некоторые люди способны привлекать и концентрировать психические силы. Открыл для себя, что паранормальное до сих пор не имеет четких границ и определений. Научился практическим методам определения возможного присутствия призрака с помощью простых термометров или термографов: призрак, являясь, создавал вокруг себя частичный вакуум, в результате чего падали давление и температура воздуха (вокруг действительно становилось очень холодно, когда Криббен навещал Пайка). И это также подтверждало убеждение, что призраки — в основном привязанные к земле духи, попавшиеся в ловушку физического мира из-за потрясения смертью или из-за незаконченных дел. Пайк выяснил также, что акт насилия может иногда оставить психический отпечаток на месте, где он был совершен, и позже привлекать сверхъестественные силы. Даже он, живой человек, испытывал странную тягу Крикли-холла, так почему бы туда не тянуло призраков?

Пайк, набравшись основательно знаний по парапсихологии, подумывал о профессиональной карьере в этой области. Он был разведен, не стремился сделать карьеру в библиотеке, у него оставалась масса свободного времени по вечерам и по выходным — так почему не посвятить эти часы поиску привидений? В течение нескольких последующих месяцев будущий парапсихолог приобрел основное оборудование, рекомендованное для подобных исследования: простые вещи вроде тетрадей для записей, термометров (включая специальный термометр для теплиц), цветных карандашей и мелков, синтетического черного шнура и белого хлопкового сантиметра и рулетки (одна из них — строительная рулетка с лентой длиной в тридцать три фута, она сама собой сворачивалась, прячась в кожаный футляр), талька, чертежных булавок, миллиметровки, горелки, а также более дорогие вещи вроде камер для цветной и черно-белой съемки, съемки в инфракрасных лучах, поляроида, треноги, безмена (для взвешивания предметов, которые движутся сами собой), тензометра (для измерения силы открывающихся или закрывающихся дверей), вольтметра, портативного магнитофона, измерителя переменных частот, инструментов для определения атмосферного давления, замера вибраций, силы ветра и влажности, а также магнитометра. Там имелись и еще более дорогие и сложные приспособления вроде кабельного канала телевидения, измерителя мощности электричества или компьютера «Акорн» с монитором, способным отмечать малейшие изменения температуры, света и вибраций, куда также была встроена звукозаписывающая аппаратура, — но Пайк решил, что собрал достаточную экипировку для любителя. К тому же для исследования психических феноменов не требовалось ни лицензии, ни ученой степени.

Он вступил в несколько обществ и ассоциаций, занимавшихся парапсихическими явлениями, стал посещать специальные собрания (которые, к его немалому удивлению, часто проходили и в Барнстэпле, и в Илфракомбе), и приобрел множество полезных знакомств. Благодаря новым приятелям, а также маленьким объявлениям, которые он давал в местные газеты и бесплатные издания, он понемногу обзавелся клиентами, которые хотели, чтобы «эксперт» исследовал их жилища, офисы и даже здание театра. Усилия Пайка приносили свои плоды, он часто находил вполне естественные причины того, что выглядело как сверхъестественная или паранормальная активность, но иногда подтверждал: да, здесь является призрак или призраки.

Когда Пайку исполнилось шестьдесят пять, он вышел на пенсию и посвятил основную часть времени поиску духов. Конечно, таких случаев никогда не бывало слишком много, но все же их набиралось достаточно, чтобы ему хватало дела. Он даже писал отчеты о своих исследованиях и отправлял в Лондонское общество психических исследований — их никогда не публиковали, но хранили, поощряя Пайка за его труды. С целью добиться большего числа заказов Пайк воспользовался услугами одного из агентств, занимавшихся газетными вырезками, и оттуда ему присылали все новые упоминания о случаях появления призраков на юго-западе страны. Это помогало ему связываться с «жертвами» привидений всегда быстро, чтобы его не обогнали другие исследователи, пользовавшиеся тем же методом поиска клиентов, и предлагать свои услуги. Он не пустил по ветру маленькое наследство и те деньги, что выручил от продажи старого лондонского дома, так что осталась вполне солидная сумма. Независимость в финансовом отношении означала: он не нуждается в плате от потенциальных клиентов, его вполне устроит небольшая сумма, просто возмещающая его расходы, — и это, конечно же, сразу располагало к нему людей.

Он всегда представлялся как знающий и сочувствующий скептик, и его внешняя нормальность в сочетании с приятными манерами быстро завоевывала симпатии. Но, несмотря на постоянные успехи в раскрытии чужих тайн, он так и не узнал причин, по которым сам подвергался преследованию призрака.

Пайк даже обращался к четырем весьма уважаемым медиумам в надежде, что те найдут ответ на его загадку. Но первые две женщины как будто испугались, едва увидев его, и попросили Пайка немедленно уйти, а третья, только-только войдя в транс, вдруг закричала, а потом без чувств повалилась на пол. Ее муж, присутствовавший при сеансе, потребовал, чтобы Пайк немедленно покинул их дом и никогда больше не возвращался. Четвертая, и последняя, ясновидящая даже не стала входить в транс, а сразу предупредила Пайка, что призрак будет мучить его до тех пор, пока не разрешится нечто, имеющее корни в прошлом, и только сам Пайк может знать, что это такое. Недоумевая, он спросил медиума, откуда она это знает, но женщина, избегая его взгляда, отказалась отвечать. Когда он неохотно повернулся, чтобы уйти, она окликнула его и заговорила тихо, но очень отчетливо.