Пещерный лев - Жозеф Рони-старший

Медведь устроился под деревом. Он сердито рычал, обхватив лапами ствол и тряся его, но сломать не мог. Выпрямившись во весь рост, он доставал только до нижних ветвей. А вдруг он вскарабкается? Тогда Нон решился: пустил стрелу и пригвоздил ею переднюю лапу медведя к дереву. Раздался страшный рев, медведь рванул лапу и упал на землю. Из лапы потекла кровь; медведь, облизывая ее, улегся недалеко от дерева. Теперь будет терпеливо ждать: его добыча и его месть не уйдут от него.

Солнце уже стояло высоко на небе, а помощь все не приходила. Сидя на вершине, Нон свистом звал своих, но никто не откликался. Медленно шло время. Медведь сделал несколько шагов вокруг дерева; Нон заметил, что он уже не пользуется раненой лапой. С изумлением и восторгом рассматривал Нон гигантского зверя. Его спина — как круглый холм, его лапы были бы под стать мамонту, его холка мощна, как у бизона; череп мог бы выдержать удар носорога. Встав на задние лапы, он был бы на четыре фута выше Нона. Воистину предок выбрал в качестве вместилища для своего духа самого могущественного из всех зверей. Уже завтра ослабевшее племя сможет приобщиться к этой сверхчеловеческой силе: отец умрет, чтобы смогли жить его дети!

Вдруг вдали раздались голоса. Это проходили через лес охотники. Свистом Нон дал им знать, что опасная добыча здесь у него, и что нужно принять меры предосторожности.

Медведь стал обнаруживать признаки нетерпения: он поднял голову, принюхиваясь к запахам, которые доносил ветер, и прислушиваясь к шорохам, бегущим по земле. Он то волновался и рычал, то, смолкнув, обращался весь в напряженное внимание. Внезапно с севера донесся оглушительный шум: дикие крики, звуки барабана и рога. Сердце Нона забилось от радости, беспокойства и гордости; он ясно понимал намерение своих: они отрезали медведю дорогу назад, чтобы вынудить зверя бежать к югу; на западе течет река, и медведь, преследуемый по пятам, не станет переплывать ее, а на востоке его путь пересекают отвесные непроходимые скалы. Таким образом, ему останется только направление, ведущее к жилищам племени.

При первых звуках шума медведь бросился к зарослям и побежал к югу; он бежал на трех лапах с удивительной быстротой. Нон присоединился к охотникам, преследовавшим зверя. Го! го! — охота началась. Лес наполнился криками людей, звуками барабанов и рога. Люди бежали вслед за медведем, как собаки Круглоголовых, ни на миг не упуская из виду свою жертву. Их дикие крики наполняли медведя ужасом; силы быстро оставляли его, да и раненая лапа причиняла страдания. Нон забыл весь свой страх, всю свою усталость; никто не мог теперь его обогнать: его громкие крики покрывали все голоса.

Но вот уже показались склоны холмов, у которых приютились ненавистные Круглоголовые со своими семьями. Река тут круто поворачивала, и медведь устремился налево, к близлежащему холму. Группа охотников бросилась вперед, чтобы направить зверя в ту часть долины, в глубине которой находились священные пещеры.

Остальные поднялись наверх и очутились на откосе скалы, как раз над жилищем вождя. Привлеченное шумом, все племя — старики, женщины и дети — собрались тут, чтобы увидеть это удивительное зрелище. Они взобрались на скалы и деревья, где чувствовали себя в безопасности. Вместе с ними и Круглоголовые наблюдали эту охоту, которая велась по старым правилам и приемам. Но зная ее священное значение, они оставались зрителями, удерживая на месте своих собак, бешеный лай которых присоединялся к крикам, наполнявшим всю долину.

Затравленный медведь в ужасе остановился. Казалось, скалы и деревья тоже издавали крики. Куда деться, где найти спасение? Беспомощно озираясь, он увидел, что есть только одно место — это земля, примыкающая к священным пещерам: здесь тихо, здесь никого нет.

И медведь устремился туда. Обессиленный, он медленно взобрался на скалу. Вот его лапы тяжело ступили на священную землю. Все племя в глубоком молчании, сменившем теперь шум, напряженно следило за ним. Им казалось, что их предок узнает места, в которых жил в прежней жизни. Тщательно обнюхивал зверь каждый камень, медленно двигаясь по дороге, ведущей к пещере, и на глазах у всех исчез в ней.

Тогда из всех грудей вырвался крик ликования. Восторг наполнил сердца: всем стало ясно, что великий предок — отец племени, наконец вернулся, чтобы спасти своих детей, попавших в беду.

Яркое пламя у входа в священную пещеру освещает все вокруг. Десять человек охотников — самых старших в племени — бодрствуют у огня. В хижинах никто не спит. Женщины и девушки готовятся к предстоящему торжеству: они чинят платье, готовят самые красивые из своих нарядов, умащивают благовониями свои волосы, плетут гирлянды из еловых ветвей и громко жалуются, что не могут вплести в них цветов.

В эту ночь никто ничего не ест: все должны соблюдать строгий пост для того, чтобы священная пища не смешивалась ни с какой другой. Еще живы несколько глубоких стариков, которые присутствовали когда-то при таком же обряде воссоединения с предком. Вокруг них до утра толпятся сыновья Медведя и слушают их вдохновенные рассказы об этом торжестве.

Молодые мужчины и юноши, только что прошедшие через испытание посвящения, наряжаются и украшают себя, как для свадебных игр. Затем они собираются вокруг вождя, где старейшины посвящают их во все тайны предстоящей церемонии.

Под навесом скалы, у входа в свою хижину, сидит под навесом на корточках Боро, в головном уборе вождя, с посохом в руке. Три старца в праздничных одеждах сидят рядом, а перед ними тесными рядами расположились мужчины, жадно прислушивающиеся к каждому слову. Пламя костров освещает их лица; иногда сноп искр с треском взвивается в воздух и гаснет во тьме.

У каждого старца между ног зажат барабан, и Нон узнает приглушенные звуки, которые он слышал во время посвящения. А когда смолкает барабан, раздается проникновенный голос старейшины, который произносит слова в ритме барабанного боя. Он рассказывает историю о жизни их предка и рождении племени.

В незапамятные времена предок пришел сюда с четырьмя сыновьями и четырьмя дочерьми, которых он вырвал из лап смерти… Остальные все погибли во время скитаний. Он поселился в этой пустынной местности со своими дочерьми, запретив сыновьям приближаться к ним. Ни днем, ни ночью не могли подойти к ним сыновья, предоставленные самим себе. Тогда они преисполнились гнева и злобы. Сильные и молодые, как могли они согласиться на такую несправедливость? Но что значили они против своего могучего отца, который один обладал знанием, как управлять незримыми духами?

Так жил отец один со своими дочерьми, а оскорбленные сыновья замышляли страшную месть: убить его и, пожрав его мясо и выпив его кровь, стать равными ему и разделить его власть над вещами и духами.

Итак, сыновья убили отца. Жертва была принесена. Они стали могучими и свободными, как их отец. Но тут они столкнулись с непреодолимым препятствием: это были законы, созданные их отцом. Он умер, и законы приобрели священное значение; никто не смел их преступить. Отсюда пошло запрещение заключать браки внутри племени, отсюда началось похищение женщин из чужих племен, так с тех пор создавались семьи.

Союз между предком и народом, соблюдающим его законы, крепок и нерушим. Когда же тяжелые несчастья постигают племя, то — по старым правилам — необходима трапеза воссоединения. Теперь нужно было опять принести в жертву пещерного медведя — этого гиганта, в котором живет бессмертный дух предка. На этот раз он сам, по своей собственной воле, вернулся в священную пещеру, где он жил когда-то, потому что удары судьбы, которые приходилось переносить его детям, были слишком жестоки.

Торжество воссоединения не только вернет силы отдельным людям, но и всему племени, и они смогут освободиться от нашествия Круглоголовых.

Так прошла ночь и настало утро. Весь народ собрался недалеко от реки, у подножия террасы вождя. Раздались звуки рогов и барабанов: это вели великого предка — Медведя. Лапы его опутаны крепкими длинными ремнями, которые держат несколько человек, самые сильные во всем племени. Но силен предок, и достаточно одного внезапного движения его лапы, чтобы все они упали на землю. Иногда медведь останавливается, и вместе с ним останавливаются ведущие его мужчины. Чтобы сдвинуть его с места, приходится бросать в него камни, бить его палками и пугать дикими криками.

Наконец они привязали его между двумя березами и набросили на шею веревку. Двадцать человек нападают на него и опрокидывают навзничь. Теперь он лежит на спине с привязанными лапами; его морда обращена к небу, глаза полны боли, покрытая потом шерсть торчит клочьями. Он глухо стонет.

Его страдания тронули даже этих людей, привыкших к суровой жизни, ежедневно убивавших зверей и мало обращавших внимание на страдания других.