Граф Монте-Кристо ( с иллюстр. ) - Дюма Александр

Дом герцога Браччано – один из приятнейших в Риме; супруга его, принадлежащая к старинному роду Колона, – очаровательная хозяйка, и их приемы получили европейскую известность. Франц и Альбер оба приехали в Рим с рекомендательными письмами к герцогу; поэтому первый вопрос, заданный им Францу, касался его спутника. Франц отвечал, что они расстались в ту минуту, когда гасили мокколетти, и что он потерял его из виду близ виа Мачелло.

– Так он до сих пор не вернулся домой? – спросил герцог.

– Я ждал его до одиннадцати часов, – ответил Франц.

– А вы знаете, куда он пошел?

– Точно не знаю; кажется, чуть ли не на свидание.

– Черт возьми! – сказал герцог. – Сегодня плохой день или, лучше сказать, плохая ночь для поздних прогулок; не правда ли, графиня?

Последние слова относились к графине Г., которая только что появилась под руку с г-ном Торлониа, братом герцога.

– Я нахожу, напротив, что это чудесная ночь, – отвечала графиня, – и те, кто здесь собрался, будут жалеть лишь о том, что она пролетела слишком быстро.

– Я и не говорю о тех, кто здесь собрался, – возразил, улыбаясь, герцог. – Единственная опасность, которая им грозит, это влюбиться в вас, если это мужчина, а если это женщина, то заболеть от зависти к вашей красоте; я говорю о тех, кто бродит по улицам Рима.

– Да кто же в этот час бродит по улицам, если только он не отправляется на бал? – спросила графиня.

– Наш друг Альбер де Морсер, с которым я расстался в семь часов, – сказал Франц. – Он преследовал свою незнакомку, и я его с тех пор не видел.

– Как? И вы не знаете, где он?

– Не имею ни малейшего понятия.

– У него есть оружие?

– Он в костюме паяца.

– Вам не следовало его пускать, – сказал герцог, – ведь вы знаете Рим лучше его.

– Как бы не так! Легче было бы остановить третий номер, который выиграл сегодня скачку, – отвечал Франц. – И потом, что же может с ним случиться?

– Кто знает? Ночь очень темная, а от виа Мачелло до Тибра рукой подать.

У Франца мороз пробежал по коже, когда он увидел, что герцог и графиня разделяют его собственную тревогу.

– Я предупредил в гостинице, что еду к вам, – сказал Франц, – и мне должны сообщить, как только он вернется.

– Да вот, – сказал герцог, – вас, кажется, ищет мой лакей.

Герцог не ошибся, увидев Франца, лакей подошел к нему.

– Ваша милость, – сказал он, – хозяин гостиницы «Лондон» прислал сказать вам, что вас дожидается какой-то человек с письмом от виконта де Морсера.

– С письмом от виконта! – вскричал Франц.

– Точно так.

– А что за человек?

– Не знаю.

– Почему он сам не принес сюда письмо?

– Посланный не дал мне никаких объяснений.

– А где посланный?

– Он ушел, когда увидел, что я отправился в залу доложить вам.

– Боже мой! – сказала графиня Францу. – Ступайте скорее. Бедняга! С ним, может быть, случилось несчастье.

– Бегу, – сказал Франц.

– Вы вернетесь сюда и все расскажете? – спросила графиня.

– Да, если ничего серьезного не произошло; в противном случае я ни за что не могу поручиться.

– Во всяком случае, будьте осторожны, – сказала графиня.

– О, не беспокойтесь.

Франц взял шляпу и поспешно вышел. Приехав на бал, он отослал экипаж и велел кучеру вернуться в два часа ночи; но, к счастью, дворец герцога, выходящий одной стороной на Корсо, а другой на площадь Св. Апостолов, находился не более как в десяти минутах ходьбы от гостиницы «Лондон». Подойдя к дверям, Франц увидел человека, стоявшего посреди улицы; он ни минуты не сомневался, что это посланный Альбера. Человек был закутан в широкий плащ. Франц направился к нему, но, к немалому его удивлению, тот первый заговорил с ним.

– Что угодно от меня вашей милости? – спросил он, отступая на шаг.

– Это вы принесли мне письмо от виконта де Морсера? – спросил Франц.

– Ваша милость живет в гостинице Пастрини?

– Да.

– Ваша милость путешествует вместе с виконтом?

– Да.

– Как зовут вашу милость?

– Барон Франц д’Эпине.

– Значит, письмо адресовано именно вашей милости.

– Нужен ответ? – спросил Франц, беря у него из рук письмо.

– Да, по крайней мере ваш друг надеется на ответ.

– Так поднимитесь ко мне.

– Нет, я лучше подожду здесь, – усмехнувшись, сказал посланный.

– Почему?

– Ваша милость поймет, когда прочтет письмо.

– Так я найду вас здесь?

– Непременно.

Франц вошел в гостиницу; на лестнице он встретился с маэстро Пастрини.

– Ну что? – спросил его тот.

– Что именно? – сказал Франц.

– Вы видели человека, который пришел к вам по поручению вашего друга? – спросил хозяин.

– Да, видел, – отвечал Франц, – он передал мне письмо. Велите, пожалуйста, подать огня.

Хозяин приказал слуге принести свечу. Францу показалось, что у маэстро Пастрини весьма растерянный вид, и это еще усилило его желание поскорее прочесть письмо Альбера; как только слуга зажег свечу, он поспешно развернул листок бумаги. Письмо было написано рукой Альбера, под ним стояло его имя. Франц прочел его дважды – настолько неожиданно было его содержание. Вот оно от слова до слова:

«Дорогой друг, тотчас же по получении этого письма возьмите из моего бумажника, который вы найдете в ящике письменного стола, мой аккредитив, присоедините к нему и свой, если моего будет недостаточно… Бегите к Торлониа, возьмите у него четыре тысячи пиастров и вручите их подателю сего. Необходимо, чтобы эта сумма была мне доставлена без промедления.

Ограничиваюсь этим, ибо полагаюсь на вас так же, как вы могли бы положиться на меня.

Ваш друг

P.S. I believe now in Italian bandits. [35]

Под этими строками другим почерком было написано по-итальянски:

«Se alle sei della mattina le quattro mila piastre non sono nelle mie mani, alle sette il conte Alberto avra cessato di vivere.

Вторая подпись все объяснила Францу, и он понял нежелание посланного подняться к нему в комнату: он считал более безопасным для себя оставаться на улице. Альбер попал в руки того самого знаменитого разбойника, в существование которого упорно не хотел верить.

Нельзя было терять ни минуты. Франц бросился к письменному столу, отпер его, нашел в ящике бумажник, а в бумажнике аккредитив; аккредитив был на шесть тысяч пиастров, но из них Альбер уже издержал три тысячи. Что касается Франца, то у него вовсе не было аккредитива; так как он жил во Флоренции и приехал в Рим всего лишь на неделю, то он взял с собой только сотню луидоров, и из этой сотни у него оставалось не более половины. Таким образом, не хватало семи или восьми сотен пиастров до необходимой Альберу суммы. Правда, в таких необычайных обстоятельствах Франц мог надеяться на любезность г-на Торлониа.

Он хотел уже, не медля ни минуты, возвратиться во дворец Браччано, как вдруг его осенила блестящая мысль. Он вспомнил о графе Монте-Кристо. Франц протянул руку к звонку, чтобы послать за маэстро Пастрини, как вдруг дверь отворилась, и он сам появился на пороге.

– Синьор Пастрини, – быстро спросил он, – как вы думаете, граф у себя?

– Да, ваша милость, он только что вернулся.

– Он не успел еще лечь?

– Не думаю.

– Так зайдите к нему, пожалуйста, и попросите для меня разрешения явиться к нему.

Маэстро Пастрини поспешил исполнить поручение; через пять минут он вернулся.

– Граф ждет вашу милость, – сказал он.

Франц пересек площадку, и лакей ввел его к графу. Тот находился в небольшом кабинете, которого Франц еще не видел и вдоль стен которого стояли диваны. Граф встал ему навстречу.