Знак Берендея. Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий

Остывшая за ночь вода обожгла тело, зато быстро привела меня в порядок и окончательно выгнала из головы остатки ночного хмеля.

Дурак радостно плескался в соседней кабинке, громко фыркая и сказочно ругаясь. Когда он закончил, я уже успел переодеться в чистое, причесать бороду и повязать бандану.

Оценив мой посвежевший вид, Ваня хмыкнул, гордо вытащил из торбы кривоватый деревянный гребешок и принялся яростно чесать свои роскошные мокрые патлы. Такого насилия над собой гребень не простил: зубья так и брызнули в стороны. В руке Дурака остался жалкий обломок.

Не сдержавшись, я громко хрюкнул от смеха.

— Эх, какой полезный инструмент был, заломай его гном, — огорчился Ваня, вытряхивая из волос останки покойного гребешка. — Я ж его этой зимою сам, своими руками из дощечки вырезал… Ну да ладно, на ярмарке куплю себе новый, покрепче.

Он любовно протёр сапоги тряпочкой с чем-то чёрным и на редкость вонючим, влез в лапти, натянул свежую вышиванку, и мы вернулись в харчевню.

Здесь за время нашего отсутствия ничего не изменилось: всё тихо, мирно и культурно. Ну, почти…

— Эй, хозяин, ещё пива нам! — Пьяно проревел вдруг один из троллей, но, напоровшись на взгляд Тесея, испуганно икнул и вежливо добавил: — Тёмного, будьте так добры. Без закуски.

Минотавр медленно кивнул, едва не задев рогами низко висящий светильник. Сунул руку под стойку, вытащил пузатый бочонок, и, мельком глянув на этикетку, небрежно швырнул его через весь зал, прямиком в лапы заказчику. Тот едва не опрокинулся вместе с лавкой, но каким-то чудом удержался. Вытащив крепкими зубами деревянную затычку, принюхался, довольно крякнул и аккуратно разлил пенный напиток по подставленным кружкам.

— Видал, каков хозяин? — Подмигнул мне Иван. — Вот это мощь, вот это силища, заломай гном!

— Ну, так пойди, предложи и ему на руках побороться, — хмыкнув, беззлобно поддел я.

— Предлагал. Отнекивается, — грустно вздохнул Ваня. — Говорит, мебели жалко.

В кабинке одиноко скучала Бася. На лавке перед ней стояла миска со свежей рыбкой и плошка густой сметаны, но воспитанная киса терпеливо ждала нашего возвращения.

— Ну наконец-то! — Обрадовалась она, подцепляя когтями карасика. — Вас пока дождёшься, с голоду помереть можно! Садитесь! Ваш заказ давно принесли!

Действительно, в центре стола, источая умопомрачительный аромат, красовались три широких блюда с яичницей и плетёнка со щедрыми ломтями тёплого ржаного хлеба. Довершали картину деревянные кружки с квасом.

— О! Яишенка! — Дурак упал на лавку, схватил ложку и потянул к себе ближайшую тарелку. — Как же я люблю яишенку! А почему здесь три порции? Нас же вроде двое? Или кому-то одной маловато будет?

— Так я себе тоже заказал, — ответил Мидавэль, заходя в кабинку. — С бодрым утром и приятного всем аппетита!

Киса права: наш эльф безо всякого душа выглядел свежим и выспавшимся. Вот что значит — три дежурные рюмочки! Как-то даже завидно.

Устроившись за столом, я тоже вооружился ложкой и невольно сглотнул голодную слюну.

Блабл постарался на славу: яичница и выглядела, и пахла как произведение кулинарного искусства. Лук идеального золотистого цвета, не засох и не подгорел. Ломтики ветчины слегка подрумянены. Даже желтки под тонкой корочкой тёртого сыра остались жидкими! И всё это щедро украшено свежей петрушкой.

Желудок нетерпеливо взвыл.

Странно, если мы всю ночь отмечали, то почему сейчас так есть хочется? И не мне одному, вон, как друзья ложками орудуют, словно неделю голодали.

— Слушайте, други, а мы ночью что, не закусывали совсем? Только мёд-пиво пили?

— Кажись, закусывали, — ответил Ваня, тщательно вымакивая краюшкой ржаного хлеба остатки желтка. — Да, точно! Помнится, Блабл всё на кухню бегал: то колбаски с сыром подрезал, то зелени с овощами.

— А Тесей, хозяин, в честь знакомства нам целого жареного поросёнка выставил, — добавил Мидавэль. — За счёт заведения. Вон, гляди, и кости под столом валяются.

— Поросёнка⁈ — Я заглянул под стол, затем прислушался к своим внутренним ощущениям. — Да ну… Что-то не верится! Не успели бы мы к утру так проголодаться! У нас бы животы до сих пор по швам трещали.

— Обычная трактирная хитрость, — мяукнула Бася, отрывая перепачканную мордашку от сметаны. — Здесь во все блюда снадобье мудрёное добавляется, то, что помогает пище быстрее усваиваться. Для здоровья оно не вредно, полезно даже, зато клиенты чаще закуску требуют, соответственно — больше денежек в харчевнях оставляют.

— Помню-помню! — Обрадовался я. — Похожим зельем меня Яга угощала, когда в самый первый день я это… Слегка объелся.

— Разумеется, помнишь, — насмешливо фыркнула киса. — Ты же ночью целую бутылку этого зелья потребовал, а потом из него, пива и Мидиного мёда какие-то страшные «какотейлы» мешал.

— Пива⁈ — Меня передёрнуло. — Ужас…

— А чего, смачное пойло вышло, мозголомное, — вмешался Дурак, облизывая ложку. — Даже Тесею по вкусу пришлось. То-то он потом на свинёнка расщедрился…

После завтрака мы стали потихоньку готовиться к прогулке.

Первым делом, по совету Баси, забронировали для нас с Дураком комнаты. Пока что всего на три ночи, но с возможностью продления. Конечно, сперва Ваня упирался, говорил, что на сеновале спать ему куда привычнее. Но, заглянув в номер и увидав кровать с роскошной пуховой периной, резко передумал. Тем более что платил я. Миде же и тратиться не пришлось, он в эльфийском квартале у родственников остановился.

Садиться за руль и кататься по незнакомому городу после хмельной ночи я не рискнул, так что гулять мы решили пешком. «Уазик» Тесей позволил оставить во дворе трактира, только попросил убрать его от крыльца. Мы спорить не стали и дружно откатили машину под навес у конюшни. Там Деревянному Коню самое место: ни дождь, ни жара не страшны, да и кухня рядом. Ежели чего — Блабл обещал приглядывать через окошко.

Относить вещи в комнату я не стал, оставил их в машине под лавкой. С собой взял только рюкзак, куда сунул самобранку, кошелёк и новый Копыт. Заодно и флягу с «козлиной водичкой» положил — вдруг пригодится. Немного подумал и решил поддеть под жилетку кольчугу. Раз уж Бася на мне поисковый хвост почуяла, лучше перестраховаться.

Дурак тоже забрался в машину. Он вытащил яйцо куротура из картуза, уложил на подушку и заботливо укутал одеялом. Затем нахлобучил кепку на голову, забросил за плечо неизменную торбу с инструментом, и мы, простившись с хозяином и гномом, вышли за ворота. Мидавэль уже