Камбер-еретик - Кэтрин Куртц

— Пусть Энсель велит ему ехать на лошади, — ответил Камбер. — Не хочу афишировать наше деринийское происхождение использованием Порталов. Даже если ему еще несколько часов поспать, он будет здесь до полудня. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь здесь стал скучать по Энселю. Они слишком заняты наблюдением за мной.

— По-моему, ты прав, — сказал Йорам, взявшись за дверную ручку комнаты Энселя.

Камбер благодарно посмотрел на сына, и Йорам вышел. Еще несколько секунд Камбер стоял и смотрел на закрывшуюся дверь, потом опустился в кресло у камина. Он долго любовался игрой пламени, и ко времени возвращения Йорама успел отчасти примириться со сложившимся положением дел.

На следующее утро епископы собрались по третьему колоколу-в тот час, когда Святой Дух сошел к апостолам в Троицын день. После мессы и уже привычных молитв о согласии было проведено голосование, как делалось изо дня в день в течение почти месяца. В круглой комнате присутствовали только пятнадцать епископов. Через цветные стекла над их головами тускло светило декабрьское солнце. От выложенного плитками пола тянуло холодом, а мороз в сердце Камбера был еще сильнее.

В тишине каждый прелат подошел к серебряной чаше на алтаре и опустил свой сложенный бюллетень. После этого Зефрам Лордаский и Найэллан, которые считали голоса на этот раз, достали все листки. Когда имя Алистера Каллена было упомянуто в первый раз, реакция Хуберта была вполне ожидаемой.

— Один голос за Хуберта МакИнниса, — продолжил Зефрам, готовый к скучной процедуре.

Найэллан достал из чаши следующий бюллетень и ровным голосом огласил:

— Один голос за Хуберта МакИнниса.

— Один голос за… Алистера Каллена! — едва удалось выговорить Зефраму, уронившему из рук следующий бюллетень, оторопело оглянувшись на Хуберта.

Хуберт приподнялся и, открыв рот, смотрел, как Найэллан достает из чаши листок и разворачивает его уверенной рукой.

— Еще один голос за Алистера Каллена, — кивнув, произнес Найэллан с совершенно непроницаемым лицом.

— Это невозможно, — забормотал Хуберт, застывший в положении «полусидя-полустоя», когда Зефрам в третий раз прочел:

— Алистер Каллен.

Найэллан взглянул на бюллетень, который вынул и развернул Зефрам, и на имя, занесенное на лист.

— Хуберт МакИннис.

Когда он положил листок в первую кучку, Хуберт едва заметно кивнул и присел на краешек кресла.

— Хуберт МакИннис, — прочитал Зефрам.

— Хуберт МакИннис, — повторил Найэллан. А потом:

— Алистер Каллен… Алистер Каллен… Алистер Каллен,.. И так до тех пор, пока чаша не опустела. Все бюллетени лежали двумя стопками, причем у Хуберта было явно меньше.

— За Хуберта МакИнниса-пять голосов, — мягко произнес Найэллан, еще раз пересчитывая. — За Алистера Каллена…-Он перебрал бюллетени, потом еще раз, и все, находившиеся в комнате, считали вместе с ним.

— Десять голосов за Алистера Каллена, епископа Грекотского, — наконец произнес Найэллан, поднимая глаза и обводя взглядом присутствующих. — Святой Дух помог нам. Возблагодарим Бога, мы избрали нового примаса Гвинедда!

— Не может быть!

Возглас Хуберта потонул в голосах восьми других, приветствовавших заявление Найэллана. Когда архиепископ Орисс поднялся и сошел с помоста, чтобы первым преклонить колени перед Камбером и поцеловать его руку, остальные, отдавшие свои голоса за Камбера, тоже поднялись и присоединились к Ориссу, чтобы выразить свою преданность примасу.

Они закончили и встали по обе стороны нового архиепископа, а Хуберт не покинул своего места. Зефрам и трое новоизбранных епископов присоединились к нему и теперь нервно переминались с ноги на ногу. На их лицах менялись оттенки неуверенности, беспомощности, разочарования.

Камбер медленно опустил руки на то, что было отныне его троном примаса, направив свой ледяной взгляд на поверженного соперника.

— Епископ МакИннис, поверьте, я не стремился к этому сану, — примирительно сказал он. — Много недель прошло впустую. Прошлой ночью четверо наших братьев, включая и двух ваших бывших конкурентов, нанесли мне визит. Они сказали, что я единственный, кто может сплотить наше братство, и ради королевства и благосостояния нашей матери церкви просили меня принять их поддержку. Я не хотел соглашаться, зная ваше отношение ко мне и волю Его Величества, но в противном случае дело не сдвинулось бы с мертвой точки. В конце концов я согласился принять их предложение, если Господь не пошлет другого решения. Очевидно, он не счел это нужным, и теперь я ваш законно избранный архиепископ и примас. Если вы не можете смириться со мной как с личностью, не отрицайте по крайней мере мое положение.

— Ни за что! — закричал Хуберт, вскочив на ноги и глядя на Камбера и тех, кто поддержал его. — Вы не подчинились воле короля! Король и его регенты выбрали меня преемником Джеффрэя, и вы знали это. Вашей обязанностью, обязанностью вас всех было поддержать желание короля! Мы пятеро выполнили свой долг. А теперь мы удаляемся, чтобы сообщить о вашем выборе!

С этими словами Хуберт, злобно расталкивая своих сторонников, выбежал из комнаты, четверка неуверенно последовала за ним.

Найэллан повернулся к Камберу и почтительно поклонился.

— Итак, милорд архиепископ, — произнес епископ Дасский, в первый раз обращаясь к Камберу официально, — по-моему, наиболее мудрым решением в сложившихся обстоятельствах было бы не откладывать церемонии восшествия на престол, Вы согласны, братья?

Остальные закивали и согласно забормотали, хотя многих нервировали угрозы Хуберта. Найэллан обернулся к Камберу и вопросительно поднял бровь.

— Алистер?

— Согласен.

— В таком случае, — сказал Найэллан. — Сегодня канун Рождества. Я бы советовал провести церемонию завтра утром, собрав как можно больше свидетелей. Нельзя давать регентам время для размышлений. В собор набьется полно народу на рождественскую мессу, когда все услышат об избрании Алистера Каллена новым архиепископом, придет еще больше.

Камбер позволил себе слегка улыбнуться.

— Благодарю за уверенность в моей популярности. Однако следует отметить, что открытие собора повлечет ответные действия регентов, у которых все-таки будет время подумать и которые не обрадуются, узнав о моем избрании. Нелегко будет и удержать контроль над огромной толпой.

— Так же, как выступить против вас и остаться незамеченным, — произнес Дермот. — Даже регенты дважды подумают, прежде чем предпримут попытку воспрепятствовать вашему возведению на престол примаса при таком стечении народа.

Замечание Дермота было встречено одобрительным шепотом и кивками, и он продолжил.