Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров

Меня схватили за куртку и выволокли из автомобиля. Нападавшего на секунду удивило мое безэмоциональное лицо. Я столько насмотрелся, что нисколько не удивился. Не удивил меня и потрепанный видок парня в халате и тапках. «Не дай бог, он меня по лицу ударит – я не переживу», – мелькнуло в мыслях.

Смуглый паренек с чернильно-черными волосами и аккуратной бородкой схватил меня за грудки и прижал к машине. «Да кто ты такой?! – без устали кричал мой внутренний голос. – Я пару часов назад с такими людьми боролся, что тебе и не снилось. Чем ты можешь меня напугать? Хотя… Постойте-ка…» – где-то я уже его видел.

Я напряг кипящие мозги, и меня осенило – это же тот чепушила, что чуть не задавил у магазина Бусинку, пропавшую собачку. Я даже услышал сейчас, как она лает где-то за кадром. Тогда паренек был в щегольском костюмчике, а не в халате, словно только из душа вылез. И face у него был не такой возбужденный.

Нет! Нет-нет-нет, не может быть, как же я раньше не догнал?! Элементарно же, Ватсон! Это же… его машина. Хоккеюги угнали машину человека, с которым я перекинулся парой ласковых вчера. А теперь он застукал меня с поличным. И что он подумает? И как теперь не верить в загадочные совпадения?

– Попался ты, выродок! – рявкнул Лопушанский, вглядываясь в мое лицо горящими глазами. – А-а-х, так это ты, зоозащитник хренов?! Ты на чью машину замахнулся?! Мусор ты вывалил на крышу?! Ты кого хотел нагнуть?! Я крепко тебя держу – даже не рыпайся. Сейчас ты у меня присядешь… за угон.

– Ничтожество.

– Что ты сказал?!

– Я хотел нагнуть ничтожество. Но машину я тебе вернул. А ты ее просрал. Кто же ты после этого?

– Как ты смеешь?! Да я тебя…

Лопушанский замахнулся, чтобы ударить меня. Он не мог допустить, чтобы кто-либо посягался на самое дорогое, что у него есть – на его мечты и устремления. Ударить он не успел, поскольку внезапно получил по затылку увесистой… клюшкой.

Удар был сильным и в момент вырубил Лопушанского. Игорек распластался на снегу. Клюшка, что послужила орудием, была не хоккейная, а старческая. Я взглянул на костлявого старичка, что меня выручил. Его-то я узнал быстрее, чем хозяина тачки. Рядом пробежала одетая в зимний костюмчик Буся.

– Все в порядке, парень? – как ни в чем не бывало спросил меня отец гаишника Игоря. Да, им-то я и вернул потеряшку сегодня вечером. Вернее, уже вчера. Даты совсем спутались в башке.

«Да, не зря, – подумал я, улыбнувшись деду. – Добро всегда возвращается».

– Ну и удар у вас, – восторгался я, отлепившись от «BMW».

– Всю жизнь ментовке посвятил. И не таких уделывал, – произнес старик и посетовал, что с пенсией его конкретно обидели.

Лопушанский застонал и зашевелился.

– Беги отсюда скорей.

– Спасибо, – я на всех парах юркнул в кусты, где и обнаружил узенькую тропинку в сторону общаги. Надо же, словно десять лет прошло, как меня там не было.

Боевой пенсионер потыкал клюшкой в живот хозяина «BMW».

– Эй, вставай, дубина! Замерзнешь.

Игорь очнулся, присел на снегу и схватился за голову, пытаясь сосредоточиться.

– Ты чего, морж, что ли? Или из бани сбежал?

– Чего?

– Почему в халате?

– А-а, да так… Нет! – опомнился он, стал вертеть головой. – Где он? Убежал, гад? Дед, ты угонщика не видал?

– Какого еще угонщика? – удивился пенсионер.

– Он терся около моей машины. Я подбежал, взял его с поличным. А потом…

Старик оказался весьма находчив:

– Да ты чего, милок? Перепил, что ли? Или болеешь чем? Не было тут никого. Ты шел к машине, поскользнулся и, видимо, голову сильно зашиб. Немудрено, ты ж в тапках. А здесь лед кругом. Хоккейная площадка самая настоящая – все из-за дармоедов-коммунальщиков.

– Хоккейная?

– Ну если любишь фигурное катание, то…

Буся залилась лаем, поддерживая хозяина. Лопушанский взглянул на собачку и глазам не поверил. Та самая… Вчера, у магазина… Быть не может! Хорошо он себе желток взбил. Игорь протянул руку и прикоснулся к «Бэхе» – машина здесь, на том же месте, куда он ее и припарковал вчера перед свиданием с Дашей. Что же произошло? Неужели элитное шампанское так на него подействовало? А как же следы от ногтей жены на груди? Может, она перепутала машины?

– Ничего не понимаю.

– Чего тут непонятного? – продолжал гнуть свою линию дед. – Тебе надо бы домой пойти, согреться и проспаться как следует. Выходной все-таки.

– Пожалуй, так и сделаю.

– Слушай. Моя бабка – медработник бывший. Пошли? Может, она тебя посмотрит? Кажись, сильно ты ударился.

– Нет, не надо, – Игорь неуверенно поднялся на ноги.

– Лады, как знаешь. Пойдем, Буся, хулиганка ты наша, – старик, опираясь на клюшку, неторопливо продолжил путь. Собачка бежала рядом.

Игорь толком не мог вернуться в струю. Он словно угодил в зазеркалье, а сознание раскололось на две части. Авантюрист со стажем сел за руль своего «BMW X5». Ключ в зажигании. Видимо, он схватил его с тумбочки, когда выбежал из квартиры. А разве он уже садился в машину? А бежал зачем? «Ничего не понимаю, – парень обнял себя руками. В голове шумит, отчего собрать весь пазл никак не удается. – Черт, меня ведь жена выгнала, – как же теперь ей объяснить, что покупка машины – вещь необходимая? – Так, она же хочет ребенка, точно. С ним Даше сложнее будет уйти в свободное плавание». Он предположил, что из него получился ужаснейший муж. Но, может быть, выйдет первоклассный отец?

Хочется побыть в «BMW» еще немного. Дома наверняка грядет скандал еще хлестче – заставят продать машину. И что же, на маршрутках ездить? Ни в коем случае. Данное занятие ниже достоинства Игоря Лопушанского. Ради чего тогда совершались все эти телодвижения? Коль «BMW» стоит как новое жилье, Дарья с высокой степенью вероятности скажет ему жить в автомобиле, если он станет возникать. Цветами да пирожными здесь явно не отделаешься.

Как же болит голова…

***

Раннее утро.

Я зашел в общежитие на Комсомольской, 18 с главного входа. Вахтер совсем недавно открыл входные двери и выглядел слегка помятым. Он проводил меня взглядом до лестницы, поскольку я, несмотря на угрюмое окружение и жуткую усталость, светился от счастья.

История сороковая. «Построение»

Давно это было. Будто в прошлой жизни.

Погожий зимний денек. Мороз и солнце. Воскресенье. Утро. Голубое небо почти без облаков. Нетронутые сугробы искрятся на солнце – аж глаза слепит. Щекочет щеки морозец.

В автобусе почти никого. Тепло. Попахивает бензином. Сиденья мягкие, обивка слегка оборвана. Шестилетний