Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер

Бересфорд, неуклюже ступая, начал взбираться по трапу. Он заметил человека с наполовину металлической головой; ключ, вставленный в нее, медленно поворачивался: это Джон Спик садился на маленький корабль.

Сумасшедший маркиз взошел наконец на мощный корабль технологистов, трап за ним подняли.

Двери с лязгом закрылись.

Огромная платформа с мощным ревом поднялась в воздух.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, надев очки в кожаной оправе и заткнув за пояс трость, бросился на «развратников», нанося удары рапирой направо и налево. Клинок звенел, схлестываясь с оружием противников, и, хотя численное превосходство было за ними, блестящее искусство фехтовальщика позволяло ему разоружать их одного за другим, не получая при этом даже царапин.

Рядом с ним и за его спиной рвались вперед констебли, дубинками отбивая в сторону рапиры, орудуя кулаками и ногами.

Внезапно королевский агент вспомнил, что в последний раз такое вот сражение закончилось для него настоящим бедствием.

— Сейчас это не повторится, — проговорил он вслух, применив свой коронный удар и с удовлетворением увидев, как его противник вскрикнул от боли, уронил шпагу и схватился за пронзенное запястье.

Вскоре фехтовать было уже не с кем, и главным оружием Бёртона стал левый кулак, которым он крушил челюсти, носы и лбы. Упиваясь битвой, он сурово усмехался, благодаря судьбу за то, что мог наконец рассчитаться со своими врагами.

В толпе дерущихся Бёртон заметил инспектора Честена и восхитился им. Этот хрупкий с виду человек боксировал по всем правилам маркиза Квинсберри, которые в первый раз были продемонстрированы в июне боксером-тяжеловесом Джемом Мэйсом, выигравшим чемпионат Англии и победившим Сэма Хёрста. Спина Честена была прямая, как шомпол; он плясал на полусогнутых ногах и ловко уклонялся от ударов; левый кулак его защищал подбородок, а правый раз за разом бил в лицо разъяренного противника. Казалось, он совсем не продвигается вперед, пока внезапно он не прыгнул в сторону и не нанес левой рукой страшный апперкот. Ноги его врага подкосились, и он, потеряв сознание, опрокинулся на спину.

— Браво, — крикнул Бёртон.

Где-то сзади раздался револьверный выстрел.

— Нет! — завопил Траунс. — Брать их живыми!

Над полем пронесся душераздирающий визг.

Кто-то торжествующе завыл.

— Вервольфы! — послышался вопль.

Раздались новые выстрелы.

Что-то вспыхнуло ярким пламенем.

Бёртона сильно ударили кулаком в голову Он покачнулся, но удержался на ногах и нанес врагу хук в челюсть. Человек упал, но и Бёртон, споткнувшись о него, рухнул на четвереньки.

— Бёртон! Это твоя работа! — прошипел чей-то голос.

Он поднял голову и посмотрел в безумные глаза Джека-Попрыгунчика. Пока его похитители сражались с полицией, человек на ходулях сумел освободиться от сетей, и сейчас, пригнувшись, готовился к прыжку.

— Я тебя просил не вмешиваться! Ты не послушался! Но я остановлю тебя, Бёртон! — прорычала фигура. — Я остановлю тебя!

Бёртон бросился на него, но Джек-Попрыгунчик уже взмыл в воздух и растворился в атмосфере.

В тот же миг Бёртон увидел вервольфа, который летел прямо на него. Рефлекторно он взметнул рапиру, попав твари прямо в горло. Тяжелая туша сползла вниз, придавив его к земле. Когти вонзились в его верхнее предплечье, разрывая одежду и кожу.

Потом хватка внезапно ослабла. От мерзкой твари стал исходить обжигающий жар.

Бёртон сбросил ее с себя и едва успел отскочить.

Вервольф вспыхнул ярким пламенем.

Вокруг Бёртона кипел яростный бой, сражение распространилось на все поле.

В толпе метались вервольфы, разрывая людей когтями и зубами.

Боковым зрением Бёртон увидел, как недалеко от него Олифант вынимает шпагу из чьего-то живота.

Воздух задрожал.

Над верхушками деревьев показалась огромная летающая платформа, стена пара, выброшенная ею, заволокла все поле боя.

По бокам платформы открылись двери, оттуда на землю полетели веревки.

Вниз, в клубящийся пар, заскользили люди.

«А! Технологисты, — успел подумать Бёртон. — Их больше, чем нас».

Эдвард Оксфорд приземлился в Грин-парке в воскресенье, 8 сентября 1861 года. Стоял пронизывающий холод. Была почти полночь, одиннадцать тридцать.

Он притаился над откосом около деревьев. Сразу за дорогой, бегущей под холмом, на том самом месте, где убили королеву Викторию, был виден высокий монумент.

В тени деревьев, скрытый от посторонних глаз, Оксфорд мучительно размышлял, где найти сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона.

Он не помнил ни адреса знаменитого исследователя, ни местоположения Королевского географического общества. Был, правда, Клуб каннибалов над рестораном «Бартолини» на Лейсестер-сквер. Он когда-то читал об этом заведении и его эксцентричных посетителях. Ему также было известно, что Бёртон регулярно бывал там.

Еще не так давно одна мысль о визите на Лейсестер-сквер наполнила бы его смертельным ужасом. Но сейчас он уже не боялся получить культурный шок. Он привык к абсурду, царившему вокруг, и чувствовал себя почти защищенным от него. Иллюзия. Сновидение. Не больше. Он бы даже не смог твердо ответить, почему вообще попал сюда, и его это не волновало. Сознание сохранило только две вещи, которые были важны для него: во-первых, надо добраться до девицы Пипкисс, и у него осталась лишь одна ночь; а во-вторых, знаменитый исследователь сэр Ричард Фрэнсис Бёртон устроил засаду, чтобы помешать ему.

Оксфорд не понимал, что в борьбу за него вступили две враждующие силы. Его повредившийся рассудок зациклился на одной-единственной мысли: чтобы поужинать с женой 15 февраля 2202 года, нужно не допустить вмешательства Бёртона в события 30 сентября 1861 года.

Как же это сделать?

Он закрыл глаза и какое-то время раскачивался на месте.

«Да! — решился он. — Нельзя допустить! Надо действовать! Действовать прямо сейчас!»

Он прыгнул и приземлился спустя пять часов на Пантон-стрит, сразу за Лейсестер-сквер. Стояла глухая ночь, улица была темна и пуста. Боясь, что его все-таки заметят, он прыгнул на крышу одного из домов, выходивших фасадом на улицу, а оттуда — на еще более высокую крышу. Он переносился с дома на дом, пока наконец не нашел дымовую трубу, возвышавшуюся над рестораном «Бартолини». Однако, прежде чем устроиться здесь, он прыгнул и приземлился через сутки у той же самой трубы как раз в то мгновение, когда Биг-Бен пробил полночь.

Он долго и терпеливо ждал, холод пронизывал его, но Бёртон не появился.