Red is my favourite colour (СИ) - bzlkt

— Снег так приятно хрустит, мне нравится! — подхватила Натти и отправила в рот печёную картошку.

— Рассказать вам о восстании декабристов? — с энтузиазмом отложил вилку Оминис, и все в один голос завопили:

— Нет, пожалуйста, не надо!

Он осёкся и понурил голову. Натти, сидящая сбоку, что-то прошептала ему на ухо и погладила по белёсым волосам. Тот довольно улыбнулся и закивал ей в ответ.

— Здорово, что здесь есть море. Я и не знал, — отозвался Гаррет. Я сидела аккурат между ним и Себастьяном и в полной мере чувствовала напряжение, исходящее с обеих сторон.

— Кстати насчёт моря!.. — неуверенно начала Натти, и Оминис сжал её пальцы в своих на столе. Все приутихли и обратили к этой загадочной парочке внимательные взгляды. — Летом мы все вместе летим в Уганду к моей семье, — тоном, не принимающим возражения, закончила она и продолжила есть.

Мы оторопело переглянулись, и я робко спросила:

— В Уганду? Летом? К твоей семье? Почему?..

— А, точно! — она встрепенулась, снова отложила нож и вилку и, ласково прижавшись щекой к плечу Оминиса, проголосила: — мы помолвлены!

***

Я чуть не упал со стула, поперхнувшись куском мяса. Амелия обеспокоенно постучала по моей спине своей тёплой и мягкой ладонью. Перед глазами заполыхали костры. Оминис женится? Не может этого быть!

— С-серьёзно?! — выдавил я и уставился на них во все глаза.

— А ты не рад, Себастьян? — Оминис откровенно загрустил, ковыряя вилкой в тарелке.

— Я?! Безумно рад! — перегнулся через весь стол и одобрительно потрепал друга за плечо, пока тот в смущении поджимал губы. Натсай запищала и захлопала в ладоши. Затем вскочила, обогнула стол и двумя руками обняла нас четверых. Амелия, выпучив до предела глаза, уставилась в одну точку и молчала. Через некоторое время встала и, пригласительно кивнув Натсай и Поппи в сторону кухни, на трясущихся ногах ушла за дверь.

***

— Амели, что с тобой? Ты не рада?! — сокрушалась Натти, пока я пыталась утихомирить сбившееся дыхание и унять мушки в глазах.

— Мне что-то нехорошо… — еле выдавила я, и съеденные только что картошка с мясом покинули мой желудок, пока я корячилась над ведром.

Девочки забегали по кухне, ища воду и полотенца. Поппи запаниковала, и мне стало безумно совестно. Снова испортила хороший момент, как тогда у залива с Себастьяном.

— Что такое? Что болит? Я заварю трав! — Поппи принялась копошиться в своей необъятной сумке в поисках разных пучков и порошков. Через десять минут мы втроём сидели в моей комнате наверху и пили горячий отвар: я — от проблем с желудком и слабости, а девочки — для успокоения.

— Прости меня, Натти. Я всё никак не отойду от изменений климата.

— А ты случаем не беременна? — она подозрительно сощурила глаза, а Поппи, прикрыв рот рукой, в шоке запорхала ресницами.

— Тьфу на тебя! Нет, конечно, — отмахнулась я, а сама почувствовала, как сильнейший испуг забирается под кожу. Да нет, быть не может. Начала загибать пальцы, считая дни и сопоставляя сроки. Ерунда.

— Ты вся бледная, а иногда зелёная, как жаба, — продолжала Натти.

— Ну, спасибо за комплимент! — буркнула я и отпила отвара. Тело колотил озноб. Неужели Себастьян заразил меня своей лихорадкой? Так вроде выздоровел же…

— Расскажи, что случилось. Мы постараемся помочь, — залепетала еле слышно Поппи и приникла ко мне.

— Это кольцо… — я сняла мамино кольцо с чёрной шпинелью с пальца и повертела его в руках. — Оно как будто жжётся.

— Я помню, ты впервые надела его на поэтический вечер. — Натти взяла его из моих рук и, болезненно шикнув, бросила на кровать. — Оно пылает!

— Правда? — залюбопытнячала Поппи и тоже прикоснулась к кольцу. — Действительно горяченное. Как ты его носила всё это время?

— Не знаю… Каждый раз, когда хотела его снять, меня что-то отвлекало, и я забывала.

— Выбрось его к чертям собачьим! — Разгневалась Натти и, обернув кольцо полотенцем, принялась открывать створки окна.

— Нет! Оно же мамино! — я попыталась остановить её, но слабое тело не слушалось. — Миссис Моррис сказала, что это оберег.

Натти в замешательстве поджала губы и вопрошающе посмотрела на Поппи. Та пожала плечами и в бессилии развела руки в стороны.

— Давай я отнесу его вниз ребятам, пусть посмотрят, — предложила она, и мы с Натти одобрительно замычали. — Жаль, конечно, что Амита нет. Он бы сразу понял, что не так… — она с грустью достала из сумки уже потрёпанную от времени деревянную фигурку сниджета, которую он ей подарил. Я придвинулась к ней ближе и опустила голову на плечо. Коснулась холодной руки и стиснула её в пальцах.

— Натти, мы теперь вообще видеться не будем, раз ты выходишь замуж? — мои губы задрожали, и в уголках глаз собрались слёзы.

— С ума сошла? Во-первых, за кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь сидеть, как клуша, в богатом доме и готовить денно и нощно. А во-вторых, ты что, Оминиса не знаешь? Он ведь не из тех, кто будет мне что-то запрещать. — Она гордо вскинула подбородок и самодовольно улыбнулась, мечтательно прикрыв веки.

— Я правда очень за вас рада. Вам обоим повезло друг с другом. — Я так же зажмурилась, и перед глазами появилось всё то же ненавистное мне лицо. Неужели я так всю жизнь проживу одна, варясь в своих несбыточных мечтах, как в кипятке?

Пока мальчишки разбирались с кольцом, мы с девочками не заметили, как выпили всю Корбатовскую земляничную настойку, найденную в погребе. Теперь сидели на мягком толстом ковре в гостиной и хохотали надо всем, что услышали и увидели.

— Ты, Амели, конечно, молодец — пить алкоголь, когда только что тошнило! — бубнил Гаррет, накрывая нас троих пледом. — Девушки, называется!

— Мерлин, Уизли, какой же ты зануда, — пренебрежительно сморщилась Натти.

Гаррет на это ничего не ответил и вернулся к столу, на котором лежало кольцо. Оминис и Себастьян с палочками в руках что-то колдовали битый час, но, видимо, так ни к чему и не пришли.

От алкоголя внизу живота собирался приятный ком сладкой истомы, и в мысли лезло только одно воспоминание: палатка на поляне во время метели. Я то и дело смотрела в сторону Себастьяна и сглатывала подступающее к горлу волнение. Почему Гаррет совершенно не обращает на меня внимания? Он что, ни капли не соскучился?

Я всеми силами пыталась вытряхнуть из головы Сэллоу и заменить его Гарретом, но никак не получалось. Когда стало совсем невмоготу, а щёки горели алым пожаром, я потащила девочек на улицу — хотелось курить.

Мы снова сидели на том самом бревне и наивно-мечтательно смотрели на звёздное небо. Натти курила вместе со мной, а Поппи отсела от нас подальше и всем своим видом показывала, как ей не нравится то, что мы делаем.

Мороз только распалил опьянение, и мой язык развязался.

— В том-то и дело, что мне уже всё равно, шлюха я или нет. Просто хочу жить в своё удовольствие.

— Ну так и прекрасно! — Натти повернулась ко мне лицом к лицу. — Получай его, пока есть возможность! Жизнь так быстротечна, а все эти ваши запреты её только усложняют. — Она задумчиво закусила губу.

— У вас с Оми ничего ещё не было? — осознала я и округлила от удивления глаза.

— Он очень консервативен. Да я и согласилась на помолвку только из-за того, что он даже просто ночевать вместе не хотел без всех этих формальностей, не говоря уже об остальном…

— Обалдеть! — выдохнула я и крепко затянулась. Поппи гуляла вдоль берега вдалеке и смотрела на звёзды. — Амита вспоминает, — кивнула я в её сторону.