Ворон - Эмилия Грин

Глава 55

Тетрадь.

Сперва показалось, что это один из моих конспектов, только откуда он мог взяться у Воронова? Не припомню, чтобы давала ему что-то переписывать. Однако, открыв ее, я шокировано забегала глазами по строчкам.

Ненавистная тригонометрия…

Примеры. Примеры. Примеры. Мне аж дурно стало.

Страница за страницей, исписанные крупным размашистым подчерком. Судя по обозначенным параграфам, тут были собраны решения всех заданий до конца четверти.

Я нахмурилась.

Это типа такой способ извиниться? Подсунуть мне тетрадь с ответами? Интересно, когда он успел все это решить?! Я бы и за пару недель не справилась…

Как по мановению волшебной палочки, в окне соседского дома замаячил до боли знакомый мужской силуэт… По пояс обнаженный. Уже проходили. Он вообще одевается? Или передвигается по своему «притону» исключительно нагишом?

Придурок внимательно меня разглядывал. Некоторое время я даже с равнодушным видом выдерживала его взгляд. А потом вновь перевела его на тетрадь у себя в ладонях.

Соблазн был велик. Очень… Эта тетрадка значительно бы облегчила мне и без того напряженные деньки перед окончанием четверти. Однако в голове до сих пор набатом звучали все эти омерзительные словечки.

Положив на одну чашу весов свою запятнанную гордость, а на другую – заветный конспект с решениями, выбор был очевиден.

Глядя ему прямо в глаза, я улыбнулась, принимаясь неторопливо выдергивать оттуда листы, для пущей убедительности, разрывая их на мелкие кусочки.

Падая на снег, обрывки бумаги сливались с белоснежным полотном, превращаясь в ледяную кашу.

«Месть – это разорванная тетрадь, которую подают холодной!» – съязвил внутренний голос.

Пусть так. Мне от него ничего не нужно. Вот ничегошеньки. Закончив акт вандализма, я вскинула подбородок, с гордым видом удаляясь в дом. Вот такая маленькая вендетта. Пусть и глупая, но чего еще ждать от малолетней путаны? Еще и абсолютно недалекой, со слов того же Воронова.

Телефонный звонок застал меня прямо в дверях.

Первая мысль – его пернатое величество соизволили поделиться со мной своими мыслями относительно произошедшего во дворе. Я даже запаниковала немного…

Однако тревога оказалась ложной. Звонил папа.

- Дочка, как дела в школе? – поинтересовался он бодро.

- Нормально… – тактично умолчала об эпическом «лебеде» для Лебедевой.

- А у меня хорошая новость! – выдал заговорщическим шепотком.

- Новость? – поинтересовалась на автопилоте, одной рукой расстёгивая пуговицы на пуховике.

- Родственница моего зама сломала ногу…

- Что тут хорошего-то, пап?

- Аль, да ты сначала дослушай! – начал заводиться отец… – В общем, они с мужем теперь не едут в санаторий на новогодние каникулы. Мне предложила два билета в полцены. Может, проведем каникулы в Подмосковье? Лыжи, грязевые ванны, пиявкотерапия…

- Пиявкотерапия… – хихикнула, почему-то вспомнив о Терехиной с Ульяной. – Пап это называется гирудотерапия.

- Да Бог с ними, с пиявками, ты мне скажи, билеты выкупать?

- А что за санаторий? Какие даты заезда?

- С тридцатого декабря до самого окончания каникул. Там и программа готовится обширная: кружок самодеятельности, каждый вечер капустники, выступления местного хора… Матвеева, мой зам, дважды там отдыхала, говорит, очень достойное место.

Капустники и кружок самодеятельности… Я закатила глаза, еле-еле подавив смешок. Хорошо, что он не видел мое лицо в этот момент.

- Пап, ты прости, но что-то совсем желания нет. Поезжай один! Тебе ведь доктор прописал больше отдыхать на свежем воздухе.

- Ну, один я в «Тихую гавань» точно не поеду… – произнес с досадой.

А название то какое многообещающее! Это точно санаторий?

Внезапно меня осенило.

- Может, пригласишь с собой тетю Лену? Что она сидит одна в Томске? Сто лет же никуда не выезжала!

Тетя Лена – папина родная сестра. Лет десять назад она развелась с мужем, и больше замужем не была. Живет одна: ни ребенка, ни котенка. Даже не пытается устроить личную жизнь…

Раньше мы часто общались, стабильно раз в месяц устраивая посиделки у нас дома. Они с мамой болтали, засиживаясь допоздна. Я тоже любила «греть уши» во время этих разговоров. После смерти мамы, общение с папиной родственницей как-то сошло на нет…

- Аль, а ведь это идея! Сейчас наберу Ленке! Спасибо, дочь… но если вдруг передумаешь…

- Я не передумаю…

Вздохнув, он отключился.

***

- Марин, чего молчишь, как партизанка? – не утерпев, поинтересовалась я прямо во время урока литературы.

Поговаривали, наша учительница, Елена Леонидовна, слабовата на одно ухо, поэтому во время ее уроков часто слышались шепотки. И, судя по тому, что замечаний она практически не делала, это смахивало на правду.

- Ну, чего пристала, Аль? – раздраженно поинтересовалась одноклассница. – Я же тебе уже все сказала: потанцевали с Максом, потом он отвез меня домой. Вот и все подробности, – она перекинула копну русых локонов через плечо.

- Он точно тебя не обижал?

- Лебедева… – Марина закатила глаза.

- Я же волновалась…

- Святая ты простота, Алька! – еле слышно хмыкнула в ответ.

Дверь в кабинет литературы с грохотом распахнулась, и я чуть не подавилась корнем языка: таким вдруг тяжелым и неповоротливым он стал.

Воронов, как к себе домой, завалился на урок через пятнадцать минут после его начала. Елена Леонидовна, смерив опоздавшего рассеянным взглядом, никак не отреагировала, продолжив монотонно рассказывать о главных вехах жизни Булгакова.

Ждала, что Кирилл как обычно сядет на галерке, однако, неожиданно, он занял свободное место в центре класса – рядом с Машей Колесниковой, отчего у милой шатенки с кудрявой шевелюрой глаза стали размером с мячи для гольфа.

Все бы ничего, но теперь нас с Кириллом разделял всего один проход. Повернув голову, я обнаружила, что он даже для виду не достал конспект. Ни то, что учебник. По статусу же не положено…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍