Том 2. Драматические произведения - Алексей Толстой

Править (недоборы) — взыскивать, взымать.

Да тожде вы глаголете — чтобы вы говорили одно.

Благоутробны — усердны, добры.

Убо — поэтому.

Гостям московским — московским купцам.

Аршинник — купец.

Тулумбас — большой турецкий барабан.

Поял — взял в жены.

Действие третье.

Дьяк — чиновник, исполнявший секретарские обязанности.

Царь Иверский. — Иверия — Грузия.

Царство Кизилбашское — Персия.

Латиниы — католики.

Действие четвертое.

Хоругви — знамена.

Братина — сосуд для вина.

Жильцы — разряд служилого люда в Московском государстве.

Просвира — особый хлебец, употребляемый в православном богослужении.

Действие пятое.

Клирное… пенье. — От слова «клир» — духовенство какой-нибудь церкви или прихода.

Поднизи — жемчужная или бисерная бахрома на женском головном уборе.

Маячные дымы — дымовые сигналы, подававшиеся в случае тревоги.

Розыск учинить — произвести следствие.

Царь Борис*

В течение семилетней работы над трилогией понимание личности Бориса Годунова и отношение к нему Толстого менялись. Во второй и особенно в третьей трагедии поэт с гораздо большей определенностью увидел в Борисе мудрого государственного деятеля, а также близкие ему самому идейные устремления: желание вывести Россию из национальной замкнутости на арену мировой истории и культуры. Последнее является одним из существенных моментов идейного содержания пьесы. В противоположном направлении был изменен образ жены Годунова: ей в значительной степени были переданы «злодейские» черты Бориса. Если в «Смерти Иоанна Грозного» Мария искренне пугается неожиданно открывшихся ей честолюбивых планов мужа, то в «Царе Борисе» она его верный помощник и даже превосходит его жестокостью, причем ею руководят отнюдь не государственные, а чисто личные побуждения.

Усложнению внутреннего мира Бориса сопутствовало еще более обнаженное, чем в первых двух частях трилогии, разрешение историко-политической проблемы на морально-психологической основе, и это не могло не повлиять на структуру пьесы. Толстой сознательно оставил непроясненным вопрос о Лжедмитрии, отвергнув лишь версию о Григории Отрепьеве. Сюжетная линия Лжедмитрия, которая по первоначальному замыслу должна была занимать существенное место, была вовсе уничтожена. Конкретный образ Лжедмитрия был не только безразличен для замысла «Царя Бориса», но даже помешал бы его осуществлению. «Бой, в котором погибает мой герой, — писал Толстой Сайн-Витгенштейн 17 октября 1869 года, — это бой с призраком его преступления, воплощенным в таинственное существо, которое ему грозит издалека и разрушает все здание его жизни». Толстой отмечал, что многие сцены и эпизоды имеют значение «одних реплик царю Борису, чтобы доставить ему случай выказать себя со всех сторон» (письмо к Стасюлевичу от 7 октября 1869 г.).

Напрашивается сопоставление «Царя Бориса» с «Борисом Годуновым» Пушкина. В них есть ряд сходных деталей, восходящих к общему источнику — «Истории» Карамзина. Есть в трагедии Толстого также несколько мест, связанных непосредственно с Пушкиным. Так, в первой сцене четвертого действия разговор народа о Дмитрии и Отрепьеве похож на аналогичный разговор в «Борисе Годунове» в сцене «Площадь перед собором в Москве». Однако общий замысел Толстого значительно отличается от пушкинского. Герой Толстого опирается на карамзинскую концепцию Бориса. Постигшую Годунова катастрофу Карамзин рисует как роковое возмездие за его преступление, причину перемены в отношении к нему народа видит в самом Борисе, в его все возраставшей подозрительности, жестокости и пр. Пушкин же понимал, что ключ к событиям Смутного времени и трагедии Бориса нужно искать в массовых движениях той эпохи, в борьбе социальных сил и интересов. Перед лицом угрожавшей ему опасности Борис не нашел опоры в собственной совести, но из трагедии Пушкина видно, что он погиб бы и в том случае, если бы не совершил убийства. Ему приходится бороться не только с самозванцем, но и со своим народом.

«Царь Борис» еще более насыщен заимствованиями из Карамзина, чем первые две трагедии. Вся сцена приема послов в первом действии, целый ряд мест в разговоре Бориса с Семеном Годуновым о прикреплении крестьян, сцена «Лес. Разбойничий стан», слова Семена Годунова об Отрепьеве и многое другое восходят к «Истории Государства Российского». Сопоставления обнаруживают подчас и большую словесную близость. Например, слова Воейкова в начале трагедии «И все дома, от гребней до завалив, // Стоят в цветах и зелени!» взяты из описания встречи Бориса в Москве: «Все домы были украшены зеленью и цветами».

Иногда Толстой пользовался отвергнутыми Карамзиным свидетельствами. Так поступил он, изображая свидания Ксении и Христиана, вносящие яркие штрихи в характеристику Бориса. Он брал и из основного текста «Истории», и из насыщенных документами, отрывками из летописей, мемуаров и пр. примечаний все, что соответствовало его замыслу.

Кроме Карамзина, Толстой использовал мемуары голландского купца И. Массы, работу. Н. И. Костомарова «Смутное время Московского государства в начале XVII столетия» и полубеллетристическую книгу М. П. Погодина «История в лицах о царе Борисе Феодоровиче Годунове». Под воздействием Массы он воспроизвел общий облик Марии Годуновой и сцену свидания Бориса с бывшей царицей, матерью убитого Дмитрия. Толстой «согласно Погодину и Костомарову, выставил Лжедмитрия иным лицом, чем Григорий Отрепьев» (письмо к Стасюлевичу от 30 ноября 1869 г.). Борис в трагедии Толстого, заведомо не веря в справедливость версии об Отрепьеве, использует ее в борьбе с Лжедмитрием. В этом Толстой расходился с Карамзиным и следовал за Костомаровым.

По сравнению с первыми двумя частями трилогии в «Царе Борисе» меньше вымышленных сюжетных связей и ситуаций, измененных психологических мотивировок. Но и здесь есть ряд вымышленных персонажей: Дементьевна, Решето, Наковальня, посадский, Митька и пр. Василию Шуйскому, в соответствии с его обликом, намеченным в «Смерти Иоанна Грозного» и особенно в «Царе Федоре Иоанновиче», приписано участие в следствии по делу Романовых. В «Царе Борисе» также нередко смешена хронология. Так, второе, третье и четвертое действия должны быть датированы, с одной стороны, 1602 годом — годом приезда в Россию и смерти датского принца, а с другой — 1604–1605 годами — по событиям, связанным с Лжедмитрием; Клешнин, умерший в 1599 году, действует в пьесе через несколько лет после своей смерти и пр. Толстой прибегал в к контаминации разновременных фактов: например, для речи папского нунция Миранды он использовал наказ, данный легату Комулею, который был в Москве еще при Федоре Иоанновиче.

Действие первое.

Свея — Швеция.

Ганза — торговый и политический союз северогерманских городов в XIV–XVIII вв.

Хоругви — здесь: церковные хоругви, полотнища на длинном древке с изображениями Христа, святых и пр.

Рудольфус, римский цесарь. — Представители австрийской династии Габсбургов были в то время и императорами так называемой Священной римской империи.

Мальтийские рыцари — старейший духовно-рыцарский орден иоаннитов, с 1530 г. находившийся на острове Мальте.

Жигимонт — польский король Сигизмунд III (1566–1632); до 1599 г. был также шведским королем.

Гратуляция (польск.) — поздравление.

Литигиум (лат.) — ссора, тяжба.

Пильноватъ (польск.) — здесь: сохранять.

Карлус (1550–1611) — шведский штатгальтер, правитель (при Сигизмунде III), а затем король Карл IX.

Из рода Медицеев — т. е. Медичи, правителей республики Флоренции. Наиболее известными из них были Козимо (1389–1464) и Лоренцо (1448–1492), по прозвищу «Великолепный».

Челлини Б. (1600–1671) — знаменитый итальянский скульптор, ювелир в медальер.

Ратсгерр (нем.) — советник.

Сунниты и шииты — два враждующих направления в магометанской религии.

Хвалынское море — древнерусское название Каспийского моря.

Почестный — почетный.

Крилошанка (клирошанка) — монастырская послушница, поющая во время богослужения.

Багряница — царская одежда багрового цвета как знак верховной власти.

Юрьев день — 26 ноября, когда крепостные крестьяне имели право переходить от одного помещика к другому.