Пламенеющий Меч - Мэгги Фьюри

— Времени у нас мало, и задерживаться здесь больше нельзя, — сказала волшебница громко, чтобы все слышали. — Ваннор, Паррик и Сангра, берите половину наших людей и идите в лагерь повстанцев. Поднимайте их по тревоге и как можно быстрее направляйтесь к озеру, мы будем ждать вас там. Если Элизеф удастся пробиться, я не хочу, чтобы она даже близко подходила к Пламенеющему Мечу, особенно сейчас, когда я сама собираюсь заявить на него свои права. Мы с Анваром возьмем с собой Чайма, Язура, пантер и оставшихся ксандимцев и направимся прямо к острову. Ты, Сигнус, будешь докладывать нам обо всем, что делает враг, а также — поддерживать связь между двумя нашими отрядами на случай непредвиденных осложнений. Действовать всем надо быстро. А теперь — за дело, друзья мои.

Паррик и Ваннор, которым эта речь живо напомнила Форрала, понимающе улыбнулись друг другу и пошли собирать отряд.

Страж Леса наблюдал за ними из-за деревьев. У него замерло сердце, когда Ориэлла упомянула о Пламенеющем Мече. О боги, значит, она и есть Единственная! Но, чтобы завладеть Мечом, ей придется сражаться с Марой, обращенной чарами Фаэри в Невидимого Единорога. Она обязана охранять остров от любого, кто приблизится к нему, а он даже не может предупредить Ориэллу, кто будет ее противником.

Д'Арвану стало не по себе. Оказывается, ради какого-то Меча две близкие подруги вполне могут погубить друг друга! Впервые юный маг задумался о двойственной природе страшного и могущественного Волшебного Оружия, и у него зашевелилось мрачное подозрение, что этим не исчерпываются неприятные сюрпризы, связанные с победой над Миафаном. Не в первый раз Д'Арван поймал себя на том, что отчасти сожалеет о необходимости возвращения в мир этого Талисмана Власти.

Но по крайней мере он будет рядом и, может быть, когда начнется битва за Меч, найдет способ вмешаться. Маг хотел уже было пуститься вдогонку за Ориэллой и ее спутниками, которые начали осторожно спускаться по крутому, каменистому склону, как вдруг услышал зловещий удар грома и почувствовал растущую тревогу окружающих деревьев, их боль и гнев. Д'Арван похолодел. Значит, Элизеф нашла способ сломить силу Дикого Леса! Он должен быть там, иначе все будет потеряно! Д'Арван остановился в нерешительности, не зная, попытаться ли помочь Маре или бежать спасать Лес от Элизеф. Впрочем, на самом деле выбора у него не было. Весьма сомнительно, чтобы ему было дано вмешаться в такое дело, как борьба за Пламенеющий Меч. Никто не в силах изменить того, что предначертано. Но вот Элизеф он должен остановить. Пробормотав проклятие, маг бросился назад, защищать восточную окраину Дикого Леса.

Элизеф, кипящая от негодования, сначала выместила свою злобу на наемниках. Осыпая их грубой бранью, она вновь и вновь, несмотря на бесплодность этих попыток, заставляла несчастных прорубаться сквозь заросли колючего кустарника. Однако через некоторое время колдунья сообразила, что пустые усилия только озлобляют ее людей. Взяв себя в руки, Элизеф немного успокоилась и решила обдумать положение.

Ясно, что эти деревья защищены чьей-то волшебной силой, потому что топоры и мечи бессильны против них. К тому же Элизеф уже начала терять своих воинов. Одних ослепили страшные шипы, других оглушило тяжелыми ветвями, которые сами собой отламывались и с удивительной точностью валились с деревьев прямо на головы наемников, а двух недоумков, которые сдуру пытались поджечь старый бук, просто-напросто раздавило деревом, которое само вырвало из земли свои корни и обрушилось на обидчиков. «Похоже, я знаю, чья это работа', — подумала Элизеф. — Это скорее всего Эйлин, мамаша Ориэллы. Проклятая отщепенка, видать, давно уже ненавидит Волшебный Народ и, естественно, сделала все, чтобы защитить свою дочь».

— Разрази ее гром! — зарычала колдунья. Внезапно эта битва приобрела для нее гораздо более личный характер, чем раньше. Ведь наверняка та же Эйлин была причиной гибели Деворшана, бывшего любовника Элизеф.

— На этот раз ей не уйти! — вскричала колдунья и повернулась к своим наемникам. — Все назад! Я пройду через этот проклятый Лес, даже если мне придется разбивать молнией каждое дерево!

Лесные гиганты сердито зашумели, словно Дикий Лес понял угрозу Элизеф. Тем хуже для них, мрачно подумала колдунья. На пути к цели ее не могут остановить какие-то деревяшки.

Отойдя подальше, она простерла руки к небу, покрытому грозовыми тучами, и над Долиной загрохотал гром. По мановению руки колдуньи огненные стрелы молний вонзились в зеленую плоть Леса. С ужасающей методичностью они ударяли в ближайшие деревья, раскалывая и поджигая их. Элизеф с наслаждением внимала неслышным предсмертным воплям. Упоенная успехам, она продолжала обрушивать на Лес все новые и новые молнии, и деревья вспыхивали, словно факелы. Колдунья протянула к огню руки, словно сидела дома у камина. Однако она не почувствовала гибели Ориэллы и поняла, что та уже вышла из Леса. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Скоро они встретятся в Долине Феи, и тогда эта мерзавка расплатится за все!

Найти лагерь повстанцев оказалось совсем нетрудно. Деревья привычно расступались перед Ваннором, и он уверенно устремлялся по открывшейся тропе. Несмотря на зловещие удары молний, которые были слышны даже здесь, несмотря на грозящую им всем опасность, Ваннор чувствовал себя поистине счастливым. Нет, жизнь его не окончилась с потерей руки, и он оказался вовсе не никчемным человеком! Паррик настойчиво обучал его сражаться левой рукой, и, хотя Ваннор пока не решился бы поставить свою жизнь в зависимость от вновь усвоенных приемов, из первой своей битвы он вышел невредимым, и притом — достойно. Одна возможность увидеть искаженное от ярости лицо Элизеф уже стоила немало!

И конечно, купец был рад вернуться в Долину Феи, которая служила таким прекрасным убежищем для повстанцев. Он уже предвкушал радость встречи, особенно с Дульсиной, которая наверняка уже вся извелась, ожидая его возвращения. Конечно, она начнет ругаться, по своему обыкновению, и даже, пожалуй, сильнее, чем обычно. Но ему придется все это стерпеть. Сначала он даст ей выговориться, а потом обнимет ее покрепче и скажет: «Здравствуй, Дульсина!»

Довольный, Ваннор повернулся к Паррику, который скакал рядом, как обычно, с правой стороны, считая своим долгом охранять пострадавшего друга.

— Жаль, — весело сказал купец, — что ты ничего этого не, видел раньше. И что тебя дернуло переться на юг? — Как тебе нравится здешний Лес?

Начальник кавалерии нахмурился.

— Откровенно говоря, не очень, — к изумлению Ван-нора, заявил он. — От этих деревьев меня в дрожь бросает, я терпеть не йогу таких штучек. Деревья, если хочешь знать, должны спокойно стоять на своих местах, а не бродить, где им вздумается, и не швырять в людей ветками. Может, конечно, благодаря этому мы и спасли свои шкуры, но ты подумал, кто за этим стоит? И как можно быть уверенным, что они останутся на нашей стороне?