История на миллион долларов - Роберт Макки

Он голоден, поэтому направляется в кухню, но, пересекая комнату, замечает записку на обеденном столе. Одна из тех раздражающих записок, которые она оставляет повсюду, прикрепляя к зеркалу в ванной или к холодильнику. Раздраженный, берет записку и открывает ее. Читая, понимает, что она ушла от него навсегда. Ноги подкашиваются, и он опускается в кресло, чувствуя, как внутри все сжимается. Роняет голову на руки и начинает плакать. Он удивлен своей реакций, но счастлив, что все еще способен испытывать какие-либо эмоции. Однако слезы вызваны не печалью, а чувством облегчения от того, что их отношения наконец-то закончились.

                                ***

От сорока до шестидесяти сцен типичного сценария, разработанного в виде поминутного описания всех действий и подкрепленного подтекстом из осознанных и непроизвольных мыслей и чувств всех персонажей, составляют шестьдесят, восемьдесят, девяносто или более страниц. В период с 1930-х по 1950-е годы, когда продюсеры заказывали разработки студийным сценаристам, последние приносили по двести-триста страниц. Их стратегия состояла в «выжимании» сценария из очень большого объема материала, чтобы ничего не было упущено или забыто.

«Разработки» объемом в десять или двенадцать страниц, которые раздают сегодня в шоу-бизнесе, это всего лишь планы с количеством слов, достаточным для того, чтобы читатель мог понять историю. Однако такого материала недостаточно для создания сценария. Современным сценаристам не обязательно возвращаться к пространным разработкам времен студийной системы, однако расширение плана до шестидесяти-девяноста страниц обеспечивает соответствующий рост творческих успехов.

На этапе разработки приходит неизбежное понимание того, что ситуации, которые, по нашему мнению, были беспроигрышными на уровне поэтапного плана, теперь требуют изменения. Исследования и работа воображения никогда не прекращаются, поэтому персонажи и окружающий их мир продолжают расширяться и развиваться, вынуждая перерабатывать самое разное количество сцен. Не надо изменять общую структуру истории, потому что она «работает» каждый раз, когда мы ее пересказываем. Однако, возможно, придется удалить какие-либо сцены, добавить новые или изменить их порядок. Мы вносим исправления до тех пор, пока каждый момент в тексте и подтексте не станет живым и ярким. Тогда и только тогда сценарист может перейти к работе над самим сценарием.

Создавая сценарий на основе исчерпывающей разработки, вы получаете удовольствие от самого процесса и нередко можете написать от пяти до десяти страниц в день. Теперь следует превратить описания разработки в кинематографические описания и добавить к ним диалоги. Между прочим, диалоги, написанные на этом этапе, обязательно станут самыми лучшими. Персонажи так долго молчали, что ждут не дождутся, когда смогут заговорить. И в отличие от множества фильмов, в которых все герои используют одни и те же слова и имеют похожую манеру речи, диалоги, написанные после тщательной подготовки, позволят каждому из них обрести присущий только ему «голос». Речь отдельного персонажа будет отличаться от речи других героев и самого автора.

На этапе создания первого варианта сценария все еще понадобится вносить изменения и исправления. Когда персонажам будет позволено заговорить, то, скорее всего, придется изменить направление тех сцен из разработки, которые, как вам поначалу казалось, станут оказывать определенное воздействие. Если вы найдете подобную ошибку, то вряд ли удастся исправить ее с помощью простого переписывания диалогов или поведения персонажей. Скорее всего, придется вернуться к разработке сценария и заново придумать завязки, а потом, возможно, выйти за рамки несовершенной сцены, чтобы изменить развязку. В текст вносится целый ряд уточнений, прежде чем появится окончательный вариант сценария. Вам предстоит развивать свой здравый смысл и вкус, чтобы «учуять» собственные неудачи, а затем набраться смелости для того, чтобы искоренить все недостатки и превратить их в достоинства.

Если вы сокращаете процесс и переходите от плана непосредственно к сценарию, то на самом деле первый написанный вами вариант не станет сценарием, а просто заменит разработку, то есть будет подробной, но плохо подготовленной и лишенной импровизации разработкой. Для того чтобы в полной мере использовать свое воображение и знания, не надо ограничивать выбор событий и возможности структуры истории. Поворотные пункты нужно представлять мысленно, отвергать, представлять заново, а затем воспроизводить их в тексте и подтексте. В ином случае вряд ли стоит надеяться на то, что удастся достичь совершенства. Итак, как и когда вы хотите это сделать? В разработке или самом сценарии? Возможен и тот, и другой вариант, однако в большинстве случаев сценарий может стать ловушкой. Мудрые сценаристы не спешат браться за диалоги, потому что преждевременно появившиеся диалоги «душат» способность к творчеству.

Когда сценарий создается снаружи внутрь (диалоги сочиняются в попытке отыскать сцену, а сцены пишутся в поисках истории), мы имеем дело с наименее творческим методом работы. Сценаристам свойственно придавать слишком большое значение диалогам, потому что только эти слова доходят до зрителя. Все остальное берут на себя образы фильма. Если мы будем писать диалог до того, как поймем, что происходит, то неминуемо увлечемся словами; нам не захочется играть с событиями и исследовать их или выяснять, насколько привлекательными могут быть персонажи, потому что, возможно, придется сокращать наши бесценные диалоги. Любая импровизация прекратится, а так называемое переписывание превратится в поверхностное редактирование реплик.

Более того, предварительное сочинение диалогов представляет собой самый медленный способ работы. Это занятие может годами водить по кругу, прежде чем вы наконец поймете, что не все ваши «дети» будут ходить и говорить на экране: не всякая идея достойна стать кинофильмом. Когда предпочитаете это выяснить? Через два года, считая от сегодняшнего дня, или через два месяца? Если начнете с сочинения диалогов, то останетесь слепы к этой истине и будете блуждать вечно. Если будете писать изнутри наружу, то уже на этапе создания плана осознаете, что не можете заставить эту историю работать. Ведь вы ее пересказываете, а она никому не нравится. По правде говоря, и вам не нравится. Поэтому отправляйте ее в ящик стола. Возможно, спустя годы вы достанете текст и сможете с ним разобраться, но сейчас уже готовы работать над новой идеей.

Предлагая этот метод работы, я прекрасно понимаю, что каждый должен найти свой путь на основе собственных проб и ошибок, что некоторые сценаристы пропускают этап создания разработки и создают качественные сценарии и что в действительности кому-то удается очень хорошо писать снаружи внутрь. Но я не перестаю думать и о том, каких высот они могли бы достичь, если бы вложили больше труда в свою работу. Ведь метод изнутри наружу — это способ, который одновременно дисциплинирует и дарит свободу. Он предназначен для того, чтобы вы могли создавать свои лучшие произведения.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Итак, вы прочитали книгу от начала до конца, и, сделав этот шаг, пошли в том направлении, которого так боятся многие сценаристы. Некоторые из них стараются не понимать, как они делают то, что делают, боясь заглушить свою непосредственность, и никогда не занимаются изучением профессии. Вместо этого они упорно придерживаются подсознательной привычки, принимая ее за интуицию. Их мечты о создании уникальных работ, обладающих силой и вызывающих восхищение, воплощаются в жизнь очень редко, если такое вообще происходит. Они долго и трудно работают, ведь путь сценариста никогда не бывает гладким, и, поскольку обладают творческим даром, время от времени их усилия вознаграждаются аплодисментами. Однако втайне они понимают, что всего лишь выводят свой талант на прогулку. Такие сценаристы напоминают мне главную героиню басни, которую любил рассказывать мой отец:

Это случилось в лесу. Высоко над землей по ветке дерева ползла многоножка, легко и непринужденно переставляя тысячу пар своих ног. С вершины дерева за ней наблюдали певчие птицы, завороженные синхронным движением ее ног. «Удивительный талант, — щебетали птицы. — У тебя больше ног, чем мы можем сосчитать. Как ты это делаешь?» И впервые в жизни многоножка задумалась происходящем. «Да, — изумилась она, — как же у меня это получается?» Когда она повернулась, чтобы взглянуть назад, ее многочисленные ноги неожиданно зацепились одна за другую и переплелись между собой, словно стебли плюща. Птицы смеялись, когда в приступе паники многоножка свернулась в узел иупала на землю.