Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

— Твоим друзьям не советовали бы нападать на это место, — сказал Муззафар.

— По-твоему, в этом и есть мой план?

— Каков же твой план, башар?

Тег улыбнулся.

— Очень хорошо.

Взгляд Муззафара стал рассеянным, пока он прислушивался к миникоммуникатору. Когда он опять перевел взгляд на Тега, в его глазах появилось выражение хищника. Тег ощутил этот взгляд, как ударную волну, и понял, что кто-то еще приближается к этому помещению. Полевой Маршал думал об этом новом развитии событий, как о чем-то крайне опасном для своего гостя, но Тег не видел ничего, способного нанести поражение его новым способностям.

— Ты думаешь, что я твой пленник, — сказал Тег.

— Вечной скалой клянусь, башар, ты не то, что я от тебя ожидал!

— Эта Преподобная Черница, которая движется сюда, на что она рассчитывает? — спросил Тег.

— Башар, предупреждаю тебя, не принимай с ней такого тона. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что с тобой вот-вот произойдет.

— Со мной вот-вот произойдет Преподобная Черница, — сказал Тег.

— Я желаю, чтобы у тебя с ней все хорошо кончилось!

Муззафар повернулся всем телом и удалился через лифт.

Тег пристально посмотрел ему вслед. Перед его вторым, опережающим время, зрением что-то коротко вспыхнуло — словно свет, мигнувший вокруг выхода трубокамеры. Преподобная Черница здесь, но еще не готова сюда войти. Прежде всего, она должна посоветоваться с Муззафаром. Полевой Маршал не в состоянии поведать этой опасной женщине что-нибудь действительно важное.

~ ~ ~

Память никогда не воспроизводит реальности. Всякая реконструкция изменяет оригинал, становится вечным каркасом взаимоотсылок, которые неизбежно оказываются недостаточными.

Лусилла и Бурзмали вошли в Ясай с юга, в кварталы низших сословий с их редкими уличными фонарями. Всего лишь час оставался до полуночи, и все равно улицы этого квартала были переполнены людьми. Некоторые шли тихо, некоторые на наркотическом заводе, чесали языками, некоторые лишь выжидающе наблюдали, ошиваясь на углах и привлекая завороженное внимание проходившей мимо Лусиллы.

Бурзмали ее все время поторапливал — жадный клиент, охочий до того, чтобы остаться с ней наедине. Лусилла продолжала украдкой разглядывать людей.

Что они здесь делали? Эти люди, стоявшие в дверях, кого они ждали? Рабочие в тяжелых фартуках, появившиеся из широкого прохода, сбоку от Лусиллы и Бурзмали, почти поровну мужчин и женщин. Он них шел густой запах нечистот и пота. Все они были высокими, тяжеловесными, с толстыми руками. Лусилла и представить себе не могла, какое у них может быть занятие, но достаточно было одного взгляда на них, чтобы она осознала, как же мало знала о Гамму.

Рабочие переговаривались и сплевывали в водопроводный желоб, выходя в ночь. «Очищают себя от чего-то заразного?» Бурзмали наклонился к самому уху Лусиллы и прошептал:

— Это рабочие — борданос.

Она осмелилась оглянуться на них, когда они уходили в направлении боковой улочки. Борданос? Ах, да… люди, специально выведенные и натасканные на работу с компрессорной машинерией, работающей на энергии газов от нечистот. Порода, при селекции которой убрано чувство обоняния, а мускулатура плеч и рук увеличена. Бурзмали увел ее за угол, и борданос исчезли из вида.

Из темного дверного прохода рядом с ними появилось пятеро детей и выстроились в линию, следуя за Лусиллой и Бурзмали. Лусилла заметила, что их руки что-то сжимали. Они следовали за ними со странной настойчивостью. Бурзмали внезапно остановившись, обернулся. Дети тоже остановились и поглядели на него. Лусилле стало ясно, что дети замышляют что-то нехорошее.

Бурзмали сложил перед собой руки и поклонился детям. Он произнес:

— Гулдур!

Когда Бурзмали повел ее дальше по улице, дети больше за ними не следовали.

— Они могли забросать нас камнями, — сказал он.

— Почему?

— Это дети секты, которая называется Гулдур — местное название Тирана.

Лусилла оглянулась, но детей больше не было видно. Они отправились на поиски другой жертвы.

Бурзмали повел ее за другой угол. Теперь они были на улочке, заполненной мелкими торговцами, торгующими с лотков на колесах — еда, одежда, небольшие инструменты, ножи. Крики сливались в единый напев, заполнявший воздух: торговцы старались привлечь покупателей. В их голосах звучала приподнятость, присущая концу рабочего дня — фальшивая яркость, состоявшая из надежды, что сбудутся прежние мечты, и все же подкрашенная сознанием, что жизнь для них не переменится. Лусилле пришло в голову, что люди на улицах преследуют ускользавшую мечту, и что им нужно даже не то, чтобы эта мечта сбылась, но погоня за ней — за мифом, за которым они приучены гнаться, точно так, как натасканные гончие бегут по бесконечному кругу беговой дорожки за механической приманкой.

На улице прямо перед ними появилась плотная фигура в толстом подбитом пальто вовлеченная в громкий спор с купцом, предлагавшим прыгучий мешочек, наполненный темно-красными шариками кисло-сладких фруктов. Фруктовый запах все окутывал вокруг них. Торговец жаловался:

— Ты крадешь еду изо рта моих детей!

Объемистая фигура говорила тонким голосом с выговором, морозяще знакомым для Лусиллы.

— У меня тоже есть дети!

Лусилла с усилием совладала с собой.

Когда они отошли достаточно далеко от торговой улочки, она прошептала Бурзмали:

— Этот человек в толстом пальто, вон там — это тлейлаксанский Господин!

— Не может быть, — возразил Бурзмали. — Он слишком высок.

— Их двое: один на плечах у другого.

— Ты уверена?

— Уверена.

— Я видел других подобных со времен нашего прибытия, но я и не заподозрил.

— Множество охотников на этих улицах, — сказала она.

Лусилле все больше становилось не по душе повседневная свинская жизнь обитателей этой свинской планеты. Она больше не доверяла объяснениям, почему гхола был доставлен сюда. Из всех планет, где мог выращиваться их драгоценный гхола, почему Орден выбрал именно эту?

И был ли этот гхола действительно драгоценным? Не может ли быть так, что он просто наживка?

Почти перегораживая узкий проход аллеи рядом с ними был мужчина, зазывавший к высокому устройству из вертящихся огоньков.

— Живи! — восклицал он. — Живи!

Лусилла замедлила шаг, посмотреть на прохожего, отошедшего в аллею и бросившего монетку зазывале, а затем наклонившегося к тазику, в котором ярко светились огоньки. Зазывала тоже посмотрел на Лусиллу. Она увидела человека с узким темным лицом аборигена Келадана лишь немногим выше тлейлаксанского Господина. На этом меланхоличном лице было выражение презрения, когда он подобрал деньги клиента. Клиент поднял лицо от тазика, содрогнувшись, затем покинул аллею, слегка спотыкаясь, глаза его были стеклянными. Лусилла узнала это устройство: пользователи называли его гипнобонг, и он был запрещен в большинстве цивилизованных миров.

Бурзмали поспешил увести ее прочь от меланхоличного владельца гипнобонга.

Они вышли на боковую улочку пошире, где на углу была дверь в здание, пересекавшее их дорогу. Все вокруг двигались пешком, ни одного транспортного средства не было видно. На ступенях этой угловой двери сидел высокий мужчина, подобрав колени к подбородку. Его длинные руки охватывали колени, тонкие пальцы переплетены. На нем была черная шляпа с широкими полями, затемнявшими его лицо от уличных светильников, но по одному лишь двойному блику среди теней, отбрасываемых полями его головного убора, Лусилла поняла, что никогда прежде не встречала людей подобной породы. Это было то, о чем Бене Джессерит знал лишь понаслышке.

Бурзмали подождал, пока они не отойдут на порядочное расстояние от сидевшей фигуры, до того, как удовлетворить ее любопытство.

— Футар, — прошептал он, — вот как они себя называют. Они только недавно появились здесь, на Гамму.

— Тлейлаксанский эксперимент, — догадалась Лусилла и подумала, — «Ошибка, вернувшаяся из Рассеяния». — Что они здесь делают? — спросила она.

— Колония торговцев, так сказали местные жители.

— Не верь этому. Это охотничьи животные, которые скрещены с людьми.

— Ага, вот мы и на месте, — сказал Бурзмали. Он провел Лусиллу через узкую дверь в тускло освещенную харчевню.

Эта часть их маскировки, поняла Лусилла: делай то, что делают все другие в этом квартале, но ей отнюдь не улыбалась перспектива поесть в этом месте — нисколько, если судить по доносящимся запахам.

Здесь явно только что было полно народу, но, когда они вошли, харчевня уже начинала пустеть.

— Эту забегаловку очень высоко хвалят, — сказал Бурзмали, когда они уселись за мехаслот, поджидая появления проекции меню.