Лекарство от боли (СИ) - Дайре Грей

мог найти себе места, бесконечно меряя шагами маленькую комнатку, в которой они ждали начала аукциона. Пять шагов. Стена. Поворот. Быстрый, обжигающий взгляд в ее сторону. Еще пять шагов. Стена. Поворот. Несколько раз он останавливался и явно хотел что-то ей сказать. Весьма эмоциональное и вряд ли благодарное, но натыкался на взгляд, давился собственными словами и продолжал метания…

Жрица краем глаза следила за монитором, отражавшим происходящее на арене, где сам Великий Папа пытался договориться с одним из шейхов Этры. Остальные гости уже покинули резиденцию. Оставалось только надеяться, что альмы не пострадали в перестрелке. Впрочем, змеелюд находился в самом углу, а раххи, у которых своих самок катастрофически не хватало, скорее погибли бы, чем позволили кому-то приблизиться к их покупке. А вот Александра…

Филис видела, как ранили одного из сопровождающих шейха. Девушка, еще в самом начале бойни спрятанная в глубине ложи, не должна была пострадать, но до сих пор на мониторе не заметно ни малейшего движения. Хотя ложа этросов в первом ряду отлично просматривалась.

— Ты… ты… — распорядитель все же рискнул приблизиться и навис над ней, выставив палец в обвиняющем жесте.

Женщина ответила безмятежным взглядом и растянула губы в обворожительной улыбке.

— Разве вы не просили сделать этот аукцион запоминающимся?

Шиитранец прошипел какое-то ругательство и отступил. Филис перестала улыбаться. Она не жалела о том, что сделала, но и не радовалась. После того, как Александру купила Этра, выбора у нее не осталось. Нельзя допустить, чтобы девушка, пробудившая принца Киориса, попала в руки этросов. По крайней мере, она не должна попасть к ним одна…

Выходя на арену, жрица уже знала, что делать. Она понимала, что распорядитель хочет устроить для гостей представление. И изначально не собиралась ему подыгрывать, хватило бы и молчаливого присутствия, но ситуация изменилась… И ее наряд оказался весьма кстати для танца Ядовитой Чаши.

По легенде считалось, что Мелпамин станцевала для советника своего мужа танец, от которого у того пересохло во рту, и императрица преподнесла ему чашу, чтобы утолить жажду. Завороженный мужчина выпил все до капли, даже не почувствовав яда, а затем упал замертво. На самом деле никакого танца не было, Мелпамин, в юности игравшая в театре, с возрастом совершенно утратила к нему любовь. Не выносила танцоров и представления. Легенду и танец придумали жрицы уже намного позже, когда по воле своей покровительницы избавляли ее от врагов и соперников, а после ее смерти действовали на свое усмотрение ради сохранения государства.

Все старшие жрицы Храма знали танец Ядовитой Чаши. И за последние триста лет ни одна не танцевала его ради той цели, что в него заложили. Но теперь пришлось…

Филис не нужна была музыка. Лишь мгновение. Вдох, чтобы начать движение. Она прикрыла глаза, отрешаясь от звуков, от слов распорядителя, который заливался, спеша расхвалить ее перед гостями. Какое ей дело до жадных, раздевающих взглядов? До возбужденной толпы, мечтающей лишь о том, чтобы коснуться ее? Что ж, порой желания становятся проклятьем…

Она вскинула руку, позволяя ткани скользнуть от запястья до плеча. Замерла, выдерживая паузу и заставляя умолкнуть даже шепот. Шаг. Взмах второй рукой. Хлопок. Поворот. Волна по телу от кончиков пальцев рук до пят. Еще шаг, и расцепившиеся руки играют с верхним платком. О, распорядитель хотел обнажать ее понемногу, возбуждая в гостях интерес и заставляя желать ее все больше и больше. Она справится с этим сама.

Игра. Тонкая ткань, скользящая меж пальцев, то невесомо ласкающая кожу, то плотно обтягивающая, обрисовывая детали фигуры. Жрица танцевала, не открывая глаз. Кружилась по арене, оставляя за собой след из падающих на пол платков. И чем меньше их оставалось, тем тяжелее и весомее становились взгляды. Они уже не раздевали. В своих мечтах они обладали ей. Жаждали. Их нетерпение и голод можно было почувствовать кожей.

И Филис позволила накалу достигнуть предела, сделав колесо, на мгновение широко разведя ноги и позволив ткани скользнуть по телу вниз, оставляя ее полностью обнаженной. Лишь на мгновение. Затем сила притяжения снова вернула тончайшую накидку на место. А женщина застыла, опустившись на колени и позволив себе открыть глаза. Прямо напротив ложи Этры.

В следующий момент зал взорвался криками. По рядам зрителей прошла волна огоньков, которые тут же стали перемигиваться, не позволяя распорядителю даже сообразить, какую озвучить цифру. Но жрица смотрела лишь в горящие глаза посланника Этры и видела его колебание. Она опустила взгляд, спрятав его за ресницами, села на пятки и сложила руки на коленях, демонстрируя покорность, и это заставило шейха выставить свою ставку. А дальше начался хаос…

…— Бета-один, к вам движутся «шершни». Двое. Расчетное время прибытия — десять минут.

Байон от души выругался. Только этого им и не хватало.

— Альфа-один, что у вас?

Икар понимал происходящее не хуже его и хотел получить как можно больше информации для принятия решения.

— Мы внутри. Сейчас взламываем их систему. Возможно, удастся отключить внешнее защитное поле. Судя по камерам наблюдения, жрица находится рядом с ареной. Туда направляются Альфа-два и Альфа-четыре.

— А еще одна пленница?

— Мы ее не видим.

Байон выругался еще раз уже себе под нос. Здание большое. Трем группам обыскать его будет непросто. А время поджимает. Для «шершней» боевые катера на один укус. Будь их больше, еще можно было бы загнать противника, но двое на двое… Никак. Даже если он поднимется в воздух и будет руководить боем, преимущество выйдет небольшое. Разве что из-за внезапности. А им еще нужно эвакуироваться и доставить пленниц на линкор. Но и Этре тоже…

— Альфа-один, много на арене народа?

— Мы видим пятерых. Трое этросов, Великий Папа и его охранник.

— Бета-пять,