Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

Мичлава вот так явится из леса к людям и заявит обо всём. Но в отсутствие раздражителя я соображала значительно лучше. И понимала, что, возможно, всё сложится не так уж и просто. Вчерашняя фраза «Да, я принял решение не выезжать в циклон из леса и оказывал помощь тебе сам» натолкнула меня на невесёлую мысль — а как я докажу, что он знал всё заранее? Потому что он сам это сказал? А он может ответить, что мне просто привиделось в бреду! Или как-то в этом роде. И всё. Он — герой, а я — истеричка. И это понесётся по всем газетам мира! Мне нужно рассказать сперва родителям, посоветоваться с ними… А если я припрусь к городской Стене, то через правоохранителей пропускного пункта обо мне узнает весь сумасшедший город! И, возможно, местные полоумные журналисты…

Что же делать? Опять — затаиться и выждать? Для такого мелкого зверька, как я, это, наверное, самая удачная стратегия…

Имея возможность порассуждать спокойно, я стала вспоминать пройденное по теме детерминации в школе более подробно. Да, надо признать, что голова может соображать неадекватно… Даже если мне этого не хочется… Преподаватели всегда подчёркивали, что мы можем этого не замечать, но должны будем всегда помнить — гормональная перестройка обязательно сыграет злую шутку. И нужно стараться расценивать свои действия посредством всей доступной в этот период логики. Даже если ты всю эту логику хотел бы видеть в гробу…

Ковыряясь в беспилотнике, я со стыдом вспоминала вчерашний эпизод с истерикой. Какая уж тут логика, голову будто выключили! Ужасно… Учишься-учишься, слушаешь мудрые тезисы, а потом — бац! — и переходный возраст. На месте Мичлава я бы надавала себе по щекам, чтобы привести в чувство. Так ведь и делают в подобных ситуациях. А он не сделал… Вдруг я бы выстрелила? Даже кровь стынет в жилах при мысли о таком повороте! Может, пистолет был не заряжен? Нет, для незаряженного он был слишком тяжёлым…

Вот чёртов Мичлав, а если бы я всё-таки выстрелила?! Зачем нужен был этот цирк?!

Он был уверен, что не выстрелю. Как и сейчас уверен, что я не уйду из лагеря. И буду сидеть и собирать то, что он разворотил!

Взбесившись (вспыхнув, как горелка!), я бросила работу и ушла в лес. Нашатавшись там вдоволь, приняв дозу природы, устав основательно, вернулась обратно. Принципиально побездельничала. Потом, разозлившись при виде устроенного в жилом модуле лазарета, ликвидировала все его признаки, вернула все вещи на положенные инструкцией места, запустила санитарное облучение помещения. Поскучала на ступеньках под запертой дверью, и решила опять поковыряться в беспилотнике. Но только пока идёт процесс обработки — и только от скуки.

В результате беспилотник был полностью собран и испытан. Лопасти выправил предыдущий ремонтник, а в остальном — надо было просто почистить его внутренности. Похоже, кое-кто пытался выйти на связь в шторм. Интересно, зачем.

Увлёкшись предоставленным мне «конструктором», я добралась и до информационного блока. К собственному удивлению, быстро обнаружила на одной из плат сгоревший чип, который подлежал замене. Вот и вся поломка. Таких чипов на взятом с собой складе «барахла» не имелось. Так что без нужной детали работа на сегодня была окончена.

Надо же, ничего не хотела делать, а всё успела. Обычно бывает наоборот.

Вечер пребывал в самом своём расцвете. Жара немного спала, золотые отблески виднелись в вышине на макушках деревьев. Я чувствовала себя практически идеально, даже за весь день почти не устала. Волей-неволей прислушивалась к ощущениям внутри, боясь какой-нибудь новой вспышки. И вообще мне надо было показаться врачам после прохождения детерминации, даже если диагностический аппарат отображал состояние органов как нормальное. Но что-то подсказало — господин Мичлав не соизволят потратить время на посещение больницы.

Злость опять начала теплиться в груди, так что я скорее включила на часах музыку, чтобы отвлечься. Ощущать себя хозяйкой лагеря было приятно! Я сидела на ступеньках жилого модуля, наслаждаясь одиночеством и хорошим самочувствием.

Темнота уже сгущалась под листвой нижнего яруса джунглей и постепенно поднималась вверх, где до сих пор ярко светило пятно розовато-голубого неба. На часах сменилась песня — сочным голосом запела на инсулийском наречии одна знаменитая певица. Уже со вступлением, насыщенным ярким ритмом, я почувствовала, как к голове изнутри прибывает какая-то странная волна. Господи, опять шандарахнет детерминационный приступ? Уже хотела бежать к аптечке и вооружиться транквилизатором, но…

Только сейчас заметила, каким ярким ультрамарином светятся окружающие сумерки… Кружок неба шелковисто розовел вдалеке, и от него мягкий и влажный вечерний воздух спускался вниз и лентами овевал лицо… Последние вскрики птиц, поднимающийся от земли стрёкот ночных насекомых… И внезапно сотня незамеченных ранее запахов в едином вдохе!

Я оцепенела на полпути в модуль, заново оглядывая мир вокруг себя, словно не провела на этом месте весь сегодняшний день. Всё окрасилось по-новому, приобрело тонкие оттенки, нюансы резкости, и запахи, запахи, запахи… Вечера, земли, древесины, тёплых испарений с зелени, горячего металла, машинного масла… А наверху, на ветвях крылоплодников ёршики орхидей, оказывается, люминесцировали матовым розоватым светом! Едва заметно, но всё же! Как я раньше этого не замечала?! Либо это стало происходить только сейчас?! С ума сойти!

Вереницей новые ощущения одно за одним поднимались откуда-то изнутри, а самым последним вытянулось, заполоняя всё тело, настоящее счастье. Такое же всепоглощающее и ни разу не испытанное до этого, как и моя новая злость! Вдохнув опять, глубоко-глубоко, чувствуя физически, как вспыхивают искры в глазах, я спрыгнула со ступенек, выбежала на середину вытоптанной площадки лагеря, заоглядывалась вокруг! И, как когда-то на склоне вулкана, мне показалось, что в этом прекрасном мире я, одна, могу абсолютно всё. Переполнившись до самого края сознания, я затанцевала под чудесную дикую инсулийскую музыку.

И это упоение длилось бесконечно!

Пока на очередном витке счастливого головокружения я лицом к лицу не столкнулась с громадной тенью Мичлава. Она выросла из темноты между деревьями, и я едва не влетела в неё, объёмную и страшную, чёрную в синих сумерках.

Мигом всё наваждение захлопнулось. Тень качнулась, и Мичлав одним шагом проявился из неё в свете фонаря, горящего над проходом в жилой модуль. Усмехаясь, как всегда. Испугавшись только на секунду, я быстро выключила звук на часах, развернулась и хотела уйти.

— Эй, ученик! А ну сюда иди, — вмазалось мне в затылок.

Пришлось стиснуть зубы и вернуться. В душе разливалось горькое разочарование — ну почему он вернулся так рано?.. — и оно логичным образом переворачивалось в злость, ставшую теперь моим постоянным спутником.

— Маловато внимания