Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– Таким, значит, образом ты меня воспринимаешь? – будто бы расстроился Волович. Ещё полчаса назад сам он Ляхова не воспринимал вообще никак. Ну, есть такой общительный парень, неглупый, но с тараканами в голове, всегда при деньгах, любитель спорить на любые темы. Ни к каким тусовкам не примыкающий, но почти в каждой более-менее терпимый.

А сейчас вдруг проглянуло в нём нечто такое… напрягающее. Пожалуй, даже пугающее. Чёрт его знает, вдруг и на самом деле с нечистой силой знается? При свойственной ему широте взглядов журналист и такие экзотические варианты предпочитал не отметать с порога.

– По форме – да. А форма, как известно, для журналистов, женщин и офицеров важнее содержания. Так что… На вопросы «для чего» и «от кого» имеешь полное право ответы придумать сам. Да, где-то, от кого-то я не так давно слышал странное название. «Чёрная метка». Что-то из Стивенсона, кажется? Вот на господина Роберта Льюиса и можешь сослаться. Сегодня её наверняка получит кто-то ещё. Как говорится – следите за рекламой…

– Подожди. Так она что, действительно существует?

– Судя по воспоминаниям Джима Хокинса – наверняка. Капитан Билли Бонс в этом убедился. Только упаси тебя бог упомянуть где угодно и при любых обстоятельствах иной источник информации. Я достаточно ясно выразился?

Намёк Ляхова был чересчур прозрачен. От него Воловичу сделалось совсем не по себе.

– Оккультные тайны – такая штука, – доверительно сказал Вадим. – Мы, кто ими занимаемся, всё время по краю ходим. В общем, я побежал. Интересную ты мне историю рассказал. Надеюсь, на печатных страницах выйдет ещё занимательней. Прямо-таки рад, что её первый от тебя услышал, – прозвучало это так убедительно, что Воловичу впору было задуматься. И задуматься как следует.

Ляхов сунул под лежавшую на краю стола борсетку журналиста плотненький конверт.

– Рассчитайся за коньячок.

Сделал ручкой и стремительно исчез.

– Думаешь, уже пора расшифровываться? – спросил Секонд, выслушав Фёста. – Я бы ещё подождал…

– Не просёк, – покачал головой тот. – Нам пока без разницы, что он там напишет, а вот с кем информацией поделится и куда она дальше пойдёт – существенно.

– Что, думаешь, он на наших клиентов работает?

– Он – едва ли. Зато каналы у него – не хуже, чем под Варшавой. С запашком, зато топография – закачаешься! Ну, я и проследил. Спасибо Лихареву с Левашовым. С их техникой проще, чем в «Гугле» нужное найти.

– Что-нибудь нашёл?

– Больше, чем рассчитывал. Думаешь, мне на самом деле шашлычков на природе пожевать захотелось и в окружении гурий рассвет встретить? Нет, шашлыки будут и всё остальное, но ты не поверишь, как всё обалденно удивительно-поразительно складывается…

Фёст свернул в тёмную просеку, с трассы почти незаметную, через километр с небольшим остановился перед воротами в высоком глухом заборе. Они раздвинулись по сигналу и автоматически закрылись, едва машина пересекла инфракрасный луч. Сам дачный дом был так себе, средненький, не большой и не маленький, одноэтажный с мансардой, стоящий в окружении кустарников и нескольких разлапистых сосен.

Зато участок был хорош: не жалкие шесть позднесоветских соток, а полноценные полгектара, что раздавались в сталинские времена заслуженным людям. У кого и по какой цене «братья» приобрели имение, Фёст не интересовался.

– Ну, добро пожаловать. – Он отпер дверь дома, с пульта на веранде включил свет сразу во всех помещениях. – Девушки располагаются наверху, там четыре двухместные комнаты, а мы пойдём мангал разжигать. Устроитесь – вернётесь к нам, получите очередное задание.

Секонд с интересом осматривал освещённую луной и светом из окон часть участка. Уютно, но и тревожно как-то. Кроны сосен шумят, одуряюще пахнут клумбы, заросшие ночной фиалкой – маттиолой. Река вдалеке плещется.

– Воры не шалят? – спросил он. – Место уединённое, дача явно не бедная.

– Было дело, попробовали, – туманно ответил Фёст. – Больше желающих не находится.

Посидели, полюбовались тихой ночью, а заодно и фигурами девушек в выходящих на полянку окнах. Задёрнуть шторы никто из них не удосужился.

– Красота, – сказал Вадим-местный, непонятно что имея в виду: переодевающихся валькирий или янтарные полоски облаков, то и дело набегающих на полный диск луны. – Однако… Раз мы до макушки погрузились в пучину совпадений, любое новое нас не должно смущать, – говорил Фёст, поправляя кочергой разгорающиеся в мангале буковые поленья. – Однако всё равно забавно. Несколько господ, имеющих сомнительную честь попасть в мой реестрик, всего через четыре часа после моего разговора с Воловичем оказались в курсе. Я не называл никаких имён, и, тем не менее, они неприлично взволновались, быстренько, по сугубо защищённым системам связи созвонились, решили провести экстренное совещание. По очередной случайности место конфиденции назначено всего в пяти километрах отсюда вниз по реке. Я очень смеялся и снова вспомнил арабскую притчу про раба и смерть…

Увидел, что Секонд не понял. Неужели в его мире эта история не получила заслуживающего распространения?

– Очень поучительная притча, – неторопливо начал он. Ему всегда нравилось растолковывать непосвящённым общеизвестное. – Раб одного богатого купца встретил на багдадском базаре Смерть. Она странно усмехнулась и погрозила ему пальцем. Перепуганный раб прибежал к хозяину, рассказал и попросил разрешения уехать на время в Басру. Тот разрешил и сам отправился на базар. Смерть всё ещё была там.

– Зачем ты напугала моего раба? – спросил купец.

– Я его не пугала, – ответила та. – Я просто удивилась, что он делает здесь, если у нас назначена встреча в Басре…

Так вот. Эти ребята тоже, наверное, испугались. Моментом собрались и выехали пятью машинами из разных мест, опередив нас примерно часа на два. Так что сейчас, пожалуй, уже нервно беседуют, одновременно готовясь свининки с пылу с жару отведать. Но мы с тобой люди просвещённые и знаем, что настоящий шашлык возможен только из отборной баранины…

– Кто они? – спросил Секонд, стараясь не поддаваться чувству обиды. Пора бы уже аналогу перестать вести себя подобным образом. Он, пусть и второй, повидал и пережил никак не меньше первого, и продолжать акцентироваться на том, что именно в данный конкретный момент, на своей территории, тот знает и умеет чуть больше – по меньшей мере, некорректно.

И тут же подумал – поменяйся они местами, вёл бы себя подобным образом. Вспомнить только, как выпендривался перед Чекменёвым, вернувшись из «бокового Израиля».

– Достойные люди, – прикурил Фёст от уголька, скатившегося на землю. От мангала тянуло жаром, как от кузнечного горна, и они отошли на несколько шагов. – Пули у стенки каждый достоин, трое из пяти – виселицы.

– Сурово. И с доказательствами всё в порядке?

– На мой взгляд – да. Возьмёшь в машине досье, сам посмотришь.

– Кто-то из них был в списке для президента помечен?

– Удивишься, но нет. Оттуда утечки пока не проходило. Прямой, я имею в виду. А так, естественно, всё, о чём мы с ним говорили, наверняка уже известно не одному десятку людей. О сути моего замысла и методике реализации… Шапки начинают загораться на самых умных и осторожных: туфта, она, может быть, и туфта, но бережёного бог бережёт. Я не поленился, потратил полчаса времени, загнал в центральные компьютеры пограничников и таможни абсолютные запреты на пропуск за границу нескольких сотен фигурантов, якобы находящихся в федеральном розыске. Так что по-быстрому и без скандала претендентам смыться не удастся. Долго разбираться придётся. А мы к тому времени новую подлянку придумаем.

– Заблокировать всем, кому нужно, заграничные банковские счета, – предложил Секонд.

– Я пока не очень представляю, как это делается, но, глядишь, покумекаем – разберёмся… Специалистов подключим. А пока давай лучше о сегодняшней работе думать.

– Ты всё-таки предварительно мне диспозицию изложи. Я втёмную не привык.

– Сейчас…

Из дома появилась девичья команда в полном составе, пока не догадывающаяся, что не только сервировкой стола с последующим чревоугодием ей сегодня предстоит заниматься.

Фёст мгновенно изобразил старшего по команде. У девушек с самого начала возникли эмоциональный и психологический раздрай. Секонда они знали гораздо лучше и считали его прямым начальником по службе в «печенегах». Но здесь начали путаться. Их полковник Ляхов явно отходил на второй план. Но приказа о переподчинении тоже не поступило.

Одна Вяземская в вопросе субординации определилась окончательно. Глядя на неё, остальные тоже стали исходить из текущих обстоятельств.

– Становись! Равняйсь! Смирно! – скомандовал Фёст.

Смирно так смирно. Подпоручицам одинаково, что за столом с начальниками сидеть, что, вытянувши спину и ноги до струнной вибрации мышц, раздвинув носки обуви на «ширину приклада», смотреть «вправо на грудь четвёртого человека». Устав не предусмотрел, что груди второго и третьего в строю солдата могут случайно не позволить исполнить предписанное. Если предварительно не приказано разобраться не только по росту, но и по размеру бюста.