Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

Когда товарищи избавлялись уже от Маленкова, тема бериевских досье всплыла.

В 1953 году президиум ЦК поручил Шаталину выяснить, какие именно документы хранил Берия. Сейфы Берии и Кобулова в Министерстве внутренних дел вскрыл генеральный прокурор СССР Руденко. Его подчиненные переписали все документы и сдали их в архив. Вопросов ни у кого не осталось.

1 июля представитель прокуратуры и двое сотрудников ЦК вскрыли сейф Берии в его кремлевском кабинете. Осмотрели ящики письменного стола и книжные шкафы. Доложили Шаталину: «Документы, книги и предметы, имеющие значение для дела, в упакованном виде переданы т. Суханову Д.Н.».

Дмитрий Суханов заведовал канцелярией Маленкова, его в аппарате не любили и в 1956 году посадили, после чего стали выяснять судьбу бериевских бумаг.

Заведующий отделом административных органов ЦК Афанасий Лукьянович Дедов рассказал, что среди документов из сейфа Берии нашли собственноручные показания Ежова о роли Маленкова в большой чистке. Ежов написал это, когда его уже сняли с должности наркома внутренних дел и он ждал ареста.

Дедов показания Ежова прочитал. Отдал Шаталину. Шаталин позвонил Суханову, объяснил, что у него в руках. Тот сказал:

— Хорошо, присылайте.

Поинтересовался у шефа:

— Как поступить с этими документами?

Маленков пожал плечами:

— Да об этом все знают.

Суханов напомнил, что члены президиума ЦК договорились от всех компрометирующих материалов избавиться, и предложил:

— Может быть, уничтожить?

Маленков решил иначе:

— Как вы там будете уничтожать, дайте я возьму их с собой.

Больше показания Ежова никто не видел….

28 июня в камере Берия написал записку, адресованную Маленкову. Он явно еще не осознал, что произошло и что его ждет:

«Дорогой Георгий!

Я был уверен, что из той большой критики на президиуме я сделаю все необходимые для себя выводы и буду полезен в коллективе. Но ЦК решил иначе, считаю, что ЦК поступил правильно. Считаю необходимым сказать, что всегда был беспредельно предан партии Ленина — Сталина — своей родине… Работая в Грузии, в Закавказье, в Москве — МВД, Совете Министров СССР и вновь в МВД, — все, что мог, отдавал работе. Старался подбирать кадры по деловым качествам, принципиальных, преданных нашей партии товарищей…

Прошу товарищей Маленкова Георгия, Молотова Вячеслава, Ворошилова Клементия, Хрущева Никиту, Кагановича Лазаря, Булганина Николая, Микояна Анастаса и других — пусть простят, если что и было за эти пятнадцать лет большой и напряженной совместной работы. Дорогие товарищи, желаю всем вам больших успехов за дело Ленина-Сталина, за единство и монолитность нашей партии, за расцвет нашей Славной Родины.

Георгий, прошу, если это сочтете возможным, семью (жена и старуха мать) и сына Серго, которого ты знаешь, не оставить без внимания».

Мог бы и не просить. Не оставили. Сына арестовали сразу вслед за Лаврентием Павловичем. Потом всех родственников выселят куда подальше.

Нина Теймуразовна Берия в отчаянии написала письмо Хрущеву:

«Двадцать шестого числа этого месяца, около 12 часов ночи забрали моего сына с семьей (беременная жена на седьмом месяце и двое детей — одной пять лет, другой два с половиной), и с тех пор не знаю, где они! У меня никого нет. Я не знаю, что мне делать. Если я еще дня три останусь в таком неведении, я сойду с ума. Умоляю вас, позовите меня, спросите что-нибудь, скажите мне что-нибудь!

Прошу вас разрешить мне разделить судьбу Лаврентия Павловича, какова бы она ни была. Я ему предана, верю ему как коммунисту, несмотря на всякие мелкие шероховатости в нашей супружеской жизни — я люблю его. Я никогда не поверю в его сознательное злонамерение в отношении партии, не поверю его измене ленинско-сталинским идеям и принципам. Я только прощу пощадить моего сына Сергея».

Серго Берия женился на Марфе Максимовне Пешковой, внучке Горького.

Корней Иванович Чуковский 12 июля 1953 года записал в дневнике: «Мне вспоминается сын Берии — красивый, точно фарфоровый, холеный, молчаливый, надменный, спокойный; я видел его 29 марта, у Надежды Алексеевны Пешковой. Что теперь с его надменностью, холеностью, спокойствием? Где он? Говорят, Марфа беременна. Дикая судьба у горьковского дома — от Ягоды до Берии, — почему их так влечет к гепеушникам такого — растленного — образа мыслей, к карьеристам, перерожденцам, мазурикам?»

Жену Берии в начале июля 1953 года тоже арестовали. В конце ноября 1954 года президиум ЦК решил судьбу сына и вдовы Берии: их отправили на административное поселение. Серго Лаврентьевич Берия лишился своей фамилии: у него отобрали все документы и выписали новые на материнскую фамилию. Лишили научного звания, пришлось ему начинать жизнь заново.

Серго Берия занимался системой противоракетной обороны Москвы. Он был несомненно одаренным человеком, хотя грозное имя отца сыграло решающую роль в его стремительной карьере. В его бывшем конструкторском бюро рассказывали, как он собирал представителей заводов, спрашивал, когда они поставят необходимое оборудование. Все жаловались на кучу проблем, объясняли, как трудно исполнить заказ. Серго вызывал секретаршу и как бы между прочим просил:

— Соедините с Лаврентием Павловичем.

Испуганный представитель завода вскакивал:

— Не надо звонить Лаврентию Павловичу! Я сейчас понял, что мы можем все сделать еще быстрее!..

1 июля 1953 года Берия написал еще одно письмо. На сей раз развернутое. Поразмыслив, начал извиняться и каяться перед товарищами. Он обращался лично к Маленкову, считая, что его судьба в руках Георгия Максимилиановича: «Мы дружно, честно, по-партийному работали в течение многих лет и тяжелых и грозных военных, в восстановительный период нашей страны. Все ценное в моей жизни связано совместной работой с тобой… У меня всегда была потребность с тобой посоветоваться, и всегда для меня получалось лучше. Я видел в лице тебя старшего, опытного партийного деятеля большого масштаба, талантливого, энергичного и неутомимого, прекрасного друга и товарища… На протяжении свыше десяти лет мы были настоящими большевистскими друзьями, и никто не расстроил нашу дружбу, столь ценную и необходимую для меня».

Он все еще не сознавал, что ему уготовано: «Дорогие товарищи, я верный сын нашей Родины, верный сын партии Ленина — Сталина и верный ваш друг и товарищ. Куда хотите, на какую угодно работу, самую маленькую, пошлите, присмотритесь, я еще могу верных десять лет работать и буду работать всей душой и со всей энергией… Умоляю вас, не лишайте меня быть активным строителем на любом маленьком участке славной нашей Родины, и вы убедитесь, что через два-три года я крепко исправлюсь и буду вам еще полезен».