Ледяное озеро - Эдмондсон Элизабет

— Ты этого не сделаешь, — тоном, не допускающим возражений, заявил сэр Генри. — Ты вообще не будешь иметь с ней впредь никаких контактов. Разве тебе не приходит в голову, что Невилл знал о произошедшем и именно поэтому очертя голову бросился в Анды? Карьера Сола закончена, ему придется сложить с себя полномочия члена парламента. Не может быть и речи о том, чтобы он продолжал заседать в палате — теперь, когда вскрылась правда о дезертирстве Джека. Ты думаешь, я позволю тебе причинить еще какой-то вред нашим детям, внукам и правнучке — больше того, что ты уже причинила?

Бабушка поднялась с кресла и вышла из комнаты. Эдвин собрался двинуться вслед за ней.

— Она может пойти и отыскать Утрату. Она вполне способна все ей рассказать, просто из вредности.

— Она ее не увидит, — сказал дедушка. — Роукби предупрежден, что они не должны встретиться.

— Так как же нам быть с Утратой? — воскликнула Аликс.

Неожиданно в комнате появилась Утрата.

— Я услышала свое имя. Что вы здесь делаете? Опять какие-нибудь тайны?

Изабел взяла ее за руку.

— Послушай, детка, мы обсуждаем, что будет лучше для тебя в дальнейшем. Ты любишь музыку, где ты хочешь учиться? Можно ли начать обучение сейчас или нужно подождать, пока станешь старше?

— В пятнадцать лет можно поступить в лондонский музыкальный колледж, только это рановато.

— Чем бы ты хотела заняться, Утрата? — сказал Эдвин.

Она молчала.

— Я скажу вам, — пришла ей на выручку Аликс. — Я знаю, чего бы желала Утрата. До лета доучиться в школе и в течение этого времени заниматься со своей преподавательницей. По-настоящему, всерьез и, конечно, в открытую, с согласия родителей, то есть опекунов. А осенью начать обучение в Лондоне.

— Не говори так, — торопливо проговорила Утрата. — Это невозможно. Мне надо закончить образование — бабушка хочет, чтобы я поступила в университет. Она никогда не позволит мне оставить школу в следующем году, и особенно — учиться музыке. Ей также не понравится идея насчет Лондона — это же большой растленный город. Она мечтает запереть меня в каком-нибудь старинном женском колледже, где двери закрывают в девять часов вечера.

— Твоя бабушка неважно себя чувствует, Утрата, — произнес дедушка. — С ней было нелегко в эти праздники, у нее то, что врачи называют нервным срывом. Ей придется уехать на долгое время; вероятно, в другую страну. Так что именно тебе, твоей матери и дяде Солу, который является одним из попечителей наследства, предстоит принять решение о твоем будущем.

Утрата оживилась, ее глаза вспыхнули.

— Как вы думаете, может человек от счастья упасть в обморок? — воскликнула она.

— Ты не упадешь в обморок, — улыбнулась Джейн. — Садись, давай обсудим, где ты будешь жить в Лондоне. Ты всегда желанный гость у нас с Солом, но ему придется оставить свой пост, поэтому мы переезжаем жить в Дорсет. Мы будем очень рады, если ты станешь приезжать к нам на каникулы, — у тебя ведь будут каникулы в музыкальном колледже? Не нужно делать удивленное лицо, Сол, совсем не обязательно выглядеть глупее, чем ты есть.

Аликс не могла скрыть изумления. Пресвятые небеса, тетя Джейн явно взяла верх. Аликс подумала, что вскоре дом в Дорсете наполнится детскими голосами и топотом маленьких ног.

Аликс не знала, что Роукби передал Солу посылку, в которой оказались все ювелирные украшения, что он дарил Мэвис. «Кроме последней брошки, дорогой, — писала в письме Мэвис. — Я сохраню ее на память о старых временах».

— Дорогая Утрата, ты можешь жить у меня, в моей лондонской квартире, там много места. Но я работаю, и ты станешь скучать, — сказала Аликс.

— Утрата, а ты не хотела бы отправиться со мной в Штаты? Лидия говорит, что там есть преподаватели мирового уровня, — предложила Изабел.

— Ты живешь в Голливуде. Там нет преподавателей музыки.

— Нет, она имела в виду Нью-Йорк. Ты могла бы учиться там в колледже и приезжать в Калифорнию на каникулы.

— Все вдруг желают меня видеть! — воскликнула девочка.

— Тебе решать, Утрата, — промолвил дедушка. — А я позабочусь, чтобы попечители трастового фонда не чинили препятствий на твоем пути. Твой родной дом — здесь, в «Уинкрэге». Учись в Лондоне, Париже или Нью-Йорке и возвращайся сюда на каникулы. Разумеется, у пианистов бывают каникулы. Тебе понадобится хорошее фортепиано — об этом я тоже позабочусь.

Утрата порывисто обняла деда за шею.

— Дедушка, спасибо! Аликс права. Я бы хотела учиться в музыкальном колледже в Лондоне. Потом я могу на год или на два поехать за границу.

— Пожалуйста.

— А как же быть с Полли?

— Кто это? — спросила Изабел.

— Лошадь Утраты, — объяснил Эдвин.

— Она не сможет поехать с тобой в Лондон, — сказал сэр Генри. — Полли останется здесь, и Манго будет за ней ухаживать. А ты станешь на ней кататься, когда вернешься домой.

Глава шестьдесят третья

За окном поезда кружила и бушевала серая вьюга. Здесь же, в купе первого класса, зажженные над каждым из четырех широких, комфортабельных сидений лампы отбрасывали теплый, мягкий свет. Аликс и Хэл сидели вдвоем. Хэл дал проводнику щедрые чаевые, чтобы тот никого к ним не подсаживал.

— Сейчас не много путешествующих, сэр. Я имею в виду в Новый год да в такую погоду.

— Мы приезжаем на Юстонский?

— Да, но сомневаюсь, что поспеем точно по расписанию.

По коридору прошел стюард из вагона-ресторана, звоня в маленький гонг, созывая пассажиров к обеду. Аликс с Хэлом поднялись.

Она наслаждалась ощущением, что укутана, словно в кокон, в маленький мир, защищенный от внешнего ненастья. Хрустящая белая скатерть на столе, цветы в вазе, легкое звяканье серебряных приборов, мягкие, неслышные движения официантов в такт покачиванию вагона, ритмичный перестук колес на стыках рельсов, пронзительные сигнальные свистки, грохот, с каким состав проносился мимо полустанков, — все было привычно, обыденно, обнадеживающе.

Говорили же они о том, что осталось на севере и удалялось от них с каждой минутой.

— Как думаешь, Дафна даст свои акции Ники?

— Если его работа в компании пойдет успешно, как я надеюсь. В ином случае — нет. В том, что касается бизнеса, Дафна безжалостна.

— А ты хотел продать ей свои двадцать процентов?

— Для того чтобы она передала их Ники? Да, безусловно. Это дает ему прочное место в фирме, и хотя Питер никогда не простит Дафну, он будет весьма рад помощи Ники, когда страна выйдет из экономического спада.

Да, подумала Аликс, смакуя лососину, Дафна безжалостна. Что и говорить: справедливая крестная мать, но и суровая тоже.

— А я навсегда останусь для Питера человеком третьего сорта, — с горечью в голосе промолвил Хэл.

Аликс ласково коснулась его руки.

— Третьего сорта — никогда. Только не ты.

Официант убрал рыбу и подал мясное блюдо.

— Наверное, бабушка и Липп сейчас уже во Франции.

Некоторое время они ели в молчании. Официант принес сыр на десерт, и Аликс от морозной белизны «Уинкрэга» вернулась мыслями к мягкому уюту вагона-ресторана.

— Как по-твоему, Лидия согласится выйти замуж за Эдвина?

— Теперь, когда она чувствует, что у нее есть моральное преимущество, — да, выйдет.

— Моральное преимущество?

— До недавних пор их отношения напоминали историю о короле Кофетуа и Нищенке[54]. Теперь же многие проблемы разрешились и Лидия примет предложение Эдвина.

— Ты циник.

— А ты проявляешь странную склонность к сватовству. Выскажу предположение, что Эдвин с Лидией поселятся в «Уинкрэге» и составят компанию сэру Генри.

— Я была бы рада этому. Дедушке нравится Лидия.

— А Майкл и Сеси?

— Сеси не станет выходить за него. Она не может выйти замуж, не бросив медицинский факультет, а этого она не сделает ни ради кого. Но я думаю, они выработают свой modus vivendy[55].