Братья по крови - Иван Медведев

– Пли! – хрипло скомандовал Стаут.

Солдаты продолжали целиться, двое из них растерянно опустили ружья.

– Здесь занимаются торговлей, а не войной, лейтенант, – сказал Пьер, приблизившись вплотную к Стауту. – Забирайте инспектора и убирайтесь.

–Я выполню свой долг! – запальчиво возразил Стаут.

– Подумайте лучше о горе своей матушки, родных и близких этих солдат, которых вы подставляете под пули ради того, что кому-то не нравится наш образ жизни. Мы не враги Соединенным Штатам.

Доменик с мексиканцами взяли солдат в кольцо. Сквозь стоны инспектора раздался его искаженный болью голос.

– Дьявол с ними, лейтенант. Господи, я истекаю кровью, перевяжите мне руку и отнесите меня в лодку.

Несколько солдат, не дожидаясь распоряжения офицера, подхватили инспектора и потащили его к воде. Остальные потянулись за своими товарищами. Стаут облегченно вложил саблю в ножны, утер со лба холодный пот.

– Черт возьми, господин Лафит, думаю, что вам не простят эти игры.

– Я не нуждаюсь в прощении, лейтенант. Отойдем в сторону.

Оставшись с офицером один на один, Пьер Лафит вынул из-за пояса толстую пачку денег, разделил ее примерно на две равные части и сунул половину в нагрудный карман лейтенантского френча.

– Это для солдат по десять долларов за проявленное благоразумие. Остальные для инспектора. Отвезите его в лучшую частную больницу города и проследите, чтобы он там ни в чем не нуждался. А это для вас…

– Бросьте, господин Лафит, я не возьму ваши деньги.

– Берите, лейтенант, берите. Купите жене блестящие дорогие побрякушки. Ведь женщинам так мало надо для счастья.

Стаут, представив, как будет рада Джейн, не стал упрямиться. Глупо отказываться, когда все кругом берут взятки, жульничают, интенданты воруют, а выплату жалованья, как всегда, задерживают.

– Благодарю, господин Лафит.

– Не за что. Вы эти деньги заработали, лейтенант. Надеюсь, у вас не останется неприятных воспоминаний о нашей встрече.

Губернатор, узнав о результатах печально закончившегося рейда таможенников, пригласил на аудиенцию главного редактора «Луизианского курьера» и передал ему для печати обращение к жителям штата.

В нем Вильям Клэрборн объявлял вне закона разбойников из бухты Баратария, которые нападают на корабли Испании, находящейся в мире с США, не признают собственности, подрывают законную коммерцию и не платят налогов. «Всякое лицо, уличенное в связях с торговым домом „Лафит“, будет подвергнуто суровому наказанию, – предупреждал губернатор. – Объявляется награда в пятьсот долларов тому, кто передаст Пьера Лафита в руки полиции».

Через три дня ночью по всему городу неизвестные лица расклеили объявления, в которых предлагалось пять тысяч долларов тому, кто доставит губернатора Вильяма Клэрборна в бухту Баратария. Ответ Пьера Лафита немало потешил новоорлеанцев, а больше всех веселилась жена губернатора. Даже сам Клэрборн оценил своеобразный юмор босса флибустьеров. Только прокурор Граймз считал, что чаша терпения переполнилась.

– Я предлагаю послать войска в бухту Баратария. Пора помешать длинной палкой в этом болоте.

Наступила мягкая осень. Ночи стали прохладнее, а дни не такими жаркими. Война на севере шла с переменным успехом. В эти дни прорвавшийся сквозь английский заслон американский капер доставил губернатору штата Луизиана секретный пакет от правительства. Президент США Джеймс Мэдисон предупреждал Клэрборна, что, по данным разведки, англичане готовятся высадить крупный десант на юге страны. Губернатору предлагалось принять все меры для отпора врагу. На помощь Новому Орлеану спешил генерал Эндрю Джексон.

В этих условиях Клэрборн не рискнул распылять силы на борьбу с Лафитом, которые могли понадобиться для защиты города. Война стала реальностью. Оптимисты, надеявшиеся, что она их минует, забыли свои надежды.

Кропотливая и методичная работа инспектора Левье, наконец, дала результат. Методы Жозефа Фуше действовали безотказно, рано или поздно, в зависимости от сложности дела, они приводили к цели. А если противник совершал ошибки или проявлял человеческие слабости, то успех превосходил все ожидания.

В конце ноября Левье нанес визит Граймзу, чтобы поделиться хорошими новостями.

– Пьер Лафит тайно посещает город. Заключает сделки с посредниками и посещает дом художника-миниатюриста Жана Батиста Селя на Бургундской улице.

– Позирует для портрета? – недоверчиво спросил прокурор.

– Нет, к искусству Пьер Лафит равнодушен. Его больше интересует дочь художника Франсуаза.

– Любовная интрижка? – осклабился Граймз.

– Что-то в этом роде, – кивнул Левье. – Хозяин дома вдовец, все время проводит в мастерской на втором этаже, спускается вниз только для того, чтобы встретиться с клиентами. Одержим работой, довольно странная личность. С дочерью видится редко и, видимо, не в курсе ее увлечений. Франсуаза ведет слишком свободный образ жизни для креолки, ее комнаты имеют отдельный вход с улицы. На рассвете через него Пьер Лафит уходит. На перекрестке Орлеанской и Бургундской садится в экипаж с черными шторами, который сразу набирает скорость и исчезает.

– Куда?

– Рано утром на пустынных улицах это невозможно проследить, оставаясь незамеченным. Мы только спугнем птичку, и она больше не вернется в любовное гнездышко, господин прокурор.

Граймз, радостно потирая руки, удовлетворенно хмыкнул и полюбопытствовал:

– Она хорошенькая?

Левье пожал плечами. Он не интересовался женщинами.

– Мадемуазель неплохо музицирует. Под ее окнами в заросшем саду я прослушал дюжину арий из итальянских опер, которыми она так увлекается.

– Вы отлично поработали, Левье!

– Теперь главное не испортить дело, как было до сих пор.

– Да, вы правы, инспектор. Этот разбойник имеет своих людей в полиции. И если мы будем действовать обычными методами, его опять предупредят. Проведите операцию самостоятельно, Левье. Возьмите двух-трех человек со стороны, устройте засаду и арестуйте счастливого любовника, когда он будет покидать свою возлюбленную. Я не забыл своих обещаний. Как только Пьер Лафит окажется за решеткой, я договорюсь с начальником полиции о вашем переводе на должность судебного следователя.

Левье встал и натянул на голову старую шляпу.

– Людям со стороны надо платить, господин прокурор.

Граймз порылся в кошельке, протянул несколько банкнот. Левье покачал головой.