Наследницы - Вера Кауи

Кейт удивленно изучала меню.

— Все, что я знаю из китайской кухни, это рубленая сьюей, яйца фу-юн и чау-мейн.

— Здесь вам ничего такого не подадут — это все американские изобретения.

Кейт положила меню.

— Вам придется заказать мне ужин. Все равно я в этом ничего не понимаю. Я доверяю вам.

— Давно пора.

Кейт поймала на себе взгляд его темных глаз. Она отвела взгляд и стала смотреть, ничего не видя, в окно.

«Что за ерунда с ней творится?» — сердито думал Блэз.

То вполне раскованна, то зажата намертво. Ведет себя как капризная девица. Лучше всего было бы накормить ее как следует и напоить рисовым вином. Может быть, она бы тогда послала к черту свое упрямство. У Блэза не было ни времени, ни желания утешать людей, которые носятся со своими комплексами, утешать их, прижимать к груди — тут в его памяти всплыл вчерашний образ Кейт, ее юная грудь, стянутая розовым шелком, розовые соски, дразняще проглядывающие сквозь кружево, — образ, который Блэзу легко удалось изгнать из памяти. Никогда не представлял себе, что ему придется этим заниматься. Когда они в последний раз виделись в Лондоне, они расстались довольно дружески. В чем же, черт побери, она считает его виноватым? Блэз решил выяснить.

— Я бы предложил вам начать с чего-нибудь жареного на вертеле. В этом кантонская кухня несравненна.

И вот перед Кейт поставили тарелку с нежнейшими кусками свинины с золотистой корочкой и бобы, приправленные анисом. Себе Блэз заказал то же самое. Еда оказалась необыкновенно вкусной, и девушка съела все до последнего кусочка. Затем подали утку по-пекински. Кейт завороженно следила за шеф-поваром, который подошел к их столу, молниеносно действуя огромным, острым, как бритва, ножом, разрезал утку, сначала хрустящую корочку, затем мясо. Утка была начинена нежной, сладковатой пастой из соевых бобов, смешанных с зеленым луком и огурцами. Все это следовало поместить на тончайшую пшеничную лепешку, свернуть ее и есть руками. Блэз что-то сказал повару, тот заулыбался и закивал головой. После утки им подали суп. Кейт удивилась, что им не подали рис, но Блэз объяснил, что рис нужно заказывать заранее. Вместо риса они ели лапшу, которую делали тут же, а ужин Кейт закончила нежнейшим десертом: печеные, облитые сиропом яблоки окунали в ледяную воду, и они лопались, превращаясь в воздушное чудо. За едой Кейт выпила несколько рюмок рисового вина. К тому времени, как Кейт сполоснула пальцы в поставленной перед ней чаше и взяла протянутое нагретое полотенце, она чувствовала, что наелась до отвала — это была ее первая настоящая еда за почти целых три дня — и чуть опьянела.

Больше пить ей не хотелось.

— Прибавлю в весе пять фунтов, — сокрушенно вздохнула она.

— Вы последняя женщина, которой стоит беспокоиться о своем весе, хотя, я заметил, вы немного поправились.

Она быстро взглянула на него и тут же опустила взгляд. Краска, покрывшая ее щеки, исчезала медленней.

— Я борец по натуре, — сказала она спустя минуту. — Это способствует обмену веществ.

— И за что вы сражаетесь? — начал атаку Блэз. — У вас что-то на уме, и это заботит меня. Если вы чем-то недовольны, скажите мне прямо.

Когда Кейт не ответила, тщетно пытаясь найти хоть какое-то объяснение ее холодности, которую она не сумела скрыть, он нетерпеливо продолжил:

— Наверняка я сделал что-то, что не должен был, либо не сделал того, что был должен. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже оказался на соседней с Ролло койке.

— Я просто была расстроена, — пробормотала Кейт.

Не могла же она сказать: «Ты, как я вижу, рассказал своей женушке, что я должна, как по личным мотивам, так и по рабочим, встретиться с Николасом Чивли, человеком, от которого зависело, кому в конечном итоге достанется Кортланд Парк, и она тут же прискакала подкупить его — на свой собственный манер». Нет, Кейт не могла сказать ничего подобного. Его гнев покажется просто пустяком по сравнению с тем, что обрушится на нее, когда она расскажет, как жена наставляла ему рога с Николасом Чивли.

— Я знаю, что вы были расстроены, но вы еще и злились. Почему? — настаивал Блэз.

Кейт уклонилась от прямого ответа.

— Ну, — сказала она, — разве я вас просила приезжать? Я ведь могу продержаться сама, если даже вы в этом сомневаетесь.

— Это моя бабушка беспокоилась о вас, а не я. Я считаю, что вы справляетесь сами, но бабка уже стара, а к тому же привыкла встревать во все.

— Нет, — запротестовала Кейт. — Это не так.

— Тогда в чем же дело?

«Вот что значит юрист», — со злостью подумала Кейт.

Он что, и дальше собирается устраивать ей допросы, пока не будет доволен результатами?

— Мне казалось, вы влезаете не в свое дело, — солгала она. — Я устала, и мысли путались. Мне очень жаль, если я показалась вам неблагодарной.

— Я знаю Гонконг, Кейт, знаю, куда здесь можно пойти и что можно сделать, а вы не знаете. Тем не менее, если вы не хотите, чтобы я…

— Хочу, — быстро произнесла Кейт. — Но я и сама хочу выяснить все, что можно. — Она вдруг умолкла, внутренне ужаснувшись тому, что, если Ролло был прав, могло ей открыться. Она чувствовала себя в западне, выхода не было.

Блэз видел по ее лицу — она все еще не говорит ему всей правды. К тому же она явно испугана. Что, черт побери, здесь происходит? Почему она что-то от него скрывает? Одному Богу известно, что этот прохвост Беллами здесь делал. Что бы это ни было, Кейт не хочет ничего об этом рассказывать. И почему в Гонконге? Ведь это территория его жены. Доминик. Ее имя словно осветило все вокруг. Ну, разумеется… Это что-то, связанное с ее проклятым аукционом. Почему Беллами приехал неофициально, если Джеймс Грив официально представлял здесь «Деспардс»?

Конечно, Беллами что-то вынюхивал и попался на этом.

Но как разузнать, в чем дело?

— Прекрасно. Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, кому помешал Беллами. В этом городе полно всяческого рода преступников, да еще аукцион моей жены, конечно, привлек многих.

Блэз следил за выражением лица Кейт и, подбросив приманку, увидел, как она прикрыла глаза и отвела взгляд в сторону, словно вид из окна целиком поглощал ее внимание.

«Бог мой, — подумал он, — что же такое сделала Доминик?»

Блэз отправился в гонконгский «Деспардс», оставив Кейт спать в гостинице.

— Значит, ты уже знаешь о моем успехе, — вместо приветствия сказала Доминик.

— Думаю, о нем не знает только мертвый. — Блэзу было интересно, это известно его жене про Ролло, и он воспользовался возможностью. — Кстати, Ролло Беллами чуть не умер.

На мгновение в ее синих глазах появилось замешательство.

— Ты говоришь об этом гее — приятеле Кейт Деспард? Он болен?