Заколдованные леса - Амос Тутуола

твоя жертва. Он мгновенно схватит тебя за руки и беспощадно потащит по дороге в чужедальний для всех нас город, где продаст в рабство, а ты должна знать и верить, что оказалась на Дороге Смерти.

С того утра ты начнешь познавать и претерпевать все, что тебе пожелалось, а именно бедность, бедствия, лишения и проч., — так прорицатель разъяснил Симби сообщение Ифы, бога ворожбы.

— Прекрасно! Ты проницательный прорицатель, — с уважением похвалила прорицателя Симби и почтительно упала перед ним ничком, чтобы выразить свою нижайшую благодарность, а потом, радостная, вернулась к матушке.

В тот самый день, когда прорицатель назвал для Симби все доли жертвы, нужной во исполнение ее тайной воли, она, пользуясь преимуществом от зажиточной матушки, украла у нее, не боясь подозрений, крупную сумму из гораздо крупнейшей. За деньги она купила для жертвы голубя, пса, петуха и все остальное.

К вечеру Симби обезглавила петуха и пожертвовала его своей голове, чтобы благополучно вернуться домой после исчезновения на несколько лет, как предсказал ей при ворожбе прорицатель.

А ночью она отрезала голову голубю и, убивши пса, разрубила его. Она положила в разбитый горшок две части пса, безголового голубя, расколотые орехи колы и проч. Потом полила их пальмовым маслом, а чтобы матушка не смогла обнаружить, где хранится готовая жертва, спрятала ее в укромном углу.

К пяти часам на другое утро она проснулась от кукареканья пегухов, которое раздавалось вокруг и повсюду. Она поднялась со спальной циновки, взяла из укромного угла свою жертву, и она утвердила жертву на голове, чтобы отнести к перекрестку дорог.

Потом тихонько приотворила дверь, вышла из дома и закрыла ее — так осторожно, что никто из домашних, включая матушку и всех остальных, даже на секунду не пробудился от сна. Потом она отправилась к перекрестку дорог и поставила там разбитый горшок. А было дотуда примерно две мили.

ГЛАВА ВТОРАЯ

СИМБИ И ДОГО НА ДОРОГЕ СМЕРТИ

И вот поставила Симби горшок, а сама встала перед ним на колени, и, пока она молилась: «Я приготовила это жертвоприношение и принесла его сюда, чтобы познать бедность и бедствия, от которых я испытаю лишения, а кроме того…», появился очень высокий человек, схватил ее сзади за голову и за руки, а когда схватил, мигом дернул вверх, да так свирепо, что Симби вскочила, хотя совсем не по собственной воле.

Звали этого страшного человека Дого. Дого был опытный похититель детей, а жил в отдаленном Городе Грешников, который зовется так потому, что там все жители или просто грешники, или поклонники идольским божествам. У Дого не было другого дела, кроме как путешествовать по разным селениям и красть детей у кого придется, а потом продавать чужестранцам в рабство. Только одна-единственная дорога, Дорога Смерти, шла в Город Грешников, и был он таким ужасным и дальним, что люди туда путешествовать не решались, поэтому он значился среди городов как город у самого края света.

А лишения Симби, данные ей судьбой, начались с перекрестка — по предсказанию прорицателя.

Дого, нещадно схвативши Симби, поволок ее в тот же миг по одной из дорог, и дорога эта была Дорогой Смерти. Симби попыталась вырваться от захватчика, чтобы поскорее вернуться домой, но Дого ее попытку успехом не увенчал. Он, наоборот, награждал ее оплеухами по обоим ушам и тащил вперед. И вскоре она лишилась всех своих чувств.

— Кто ты и почему так безжалостно тащишь меня? — дрожащим голосом спросила Симби, когда опять обрела свои чувства.

— Потому что я Дого, похититель детей, и всегда готов, — резко ответил он.

— А куда ты меня тащишь? — измученно спросила Симби.

— Я тащу тебя в город на продажу, — просто ответил Дого.

Едва услышавши этот ответ, Симби уперлась как вкопанная в дорогу — обеими ногами и на самой середине.

— Я хочу вернуться обратно к матушке, — испуганно сказала она.

— А как тебя, кстати, зовут?! — грозно отозвался Дого.

— Меня? — возмутилась было она. Но потом покорно сказала: — Симби.

— Симби? — переспросил Дого.

Секунды две-три она колебалась, но потом безбоязненно воскликнула:

— Да!

— Эге! Вот оно, значит, что?! Да ты иди, знай иди, а хозяин так и будет тебя называть — если, конечно, не переименует, к твоему несчастью, на рабский лад.

— И куда же мне идти? — без всякого страха перед новыми оплеухами, которые ей грозили, спросила она.

— Туда, где я тебя продам, — просто ответил Дого.

— Продашь? Ну, это вряд ли, — усомнилась Симби.

И она по-прежнему безбоязненно упиралась. Тогда Дого долбанул ее по глазам и так беспощадно дернул вперед, что она врезалась в придорожное дерево, а потом грохнулась плашмя на дорогу, будто в ней уже не было жизни.

Но минут через пять она ожила, открыла глаза и громко сказала:

— Не дури, дядя. Отпусти меня домой.

— Домой? — с хохотом переспросил ее Дого.

— Вот именно! Разве ты не знаешь, что моя матушка самая состоятельная женщина у нас в деревне? — смело и не таясь объявила Симби: может, он из-за этого ее отпустит.

— Она-то, конечно, пусть даже и миллионерша, да мне-то что за дело? Я веду тебя туда, где продам, чтоб истратить деньги от продажи на все, что мне нужно, а миллионы твоей матушки для меня ни при чем. — Дого рассуждал так спокойно и хладнокровно, как будто Симби была просто курица, которую он нес продавать (на рынок).

— Но разве ты не знаешь, что это порочно и позорно — продавать дочь состоятельной матушки, вроде моей? Тем более когда у нее нет других детей, а только я одна?

— Конечно, не знаю! И знать не хочу, состоятельная у тебя матушка или какая-нибудь другая, а ты иди знай туда, где я тебя продам! — Дого ответил ей так устрашающе, что она почувствовала себя как мертвая.

— Послушай, Дого, но ведь если ты отведешь меня обратно к матушке и перепродашь ей у нас дома, то она, я уверена, заплатит тебе гораздо больше, чем любой чужестранец, который наверняка купит меня на рынке за меньшую сумму, — спокойно предложила Симби.

— Это, конечно, полезный совет, и ты совершенно права, когда его даешь, потому что для тебя он прекрасен, а мне опасен. Ведь если я отведу тебя, как ты советуешь, домой, то наживу самые серьезные неприятности, поскольку любая мать может смотреть на похитителя своей дочери только через тюремную решетку, — объяснил Дого и отверг совет Симби.

Как только Симби поняла и уверилась, что все достигло наивысшего напряжения, она измученно сказала Дого:

— Видно,