Вадим Филоненко Бедуин - Вадим Филоненко

Мы вновь двинулись по следу. На этот раз следопыт предпочла шаг, пояснив:

— Уже можно не торопиться. Мы от них километрах в двух, не больше. К тому же они скоро станут на ночевку.

Вечерело. Нежаркое атрийское солнышко падало за горизонт. Каракумы остались позади. Теперь перед нами лежал спуск в ложбину, за которой, собственно, и начиналась Байкитка.

— Еще километр-другой, и будем искать место для ночлега, — предложила Юрун.

Мы сошли по пологому спуску и оказались в ложбине. Вроде ложбина как ложбина. Толстые, будто разжиревшие, лиственницы. Мягкая, но не болотистая, почва. Поросшие мхом валуны. Пышный ковер брусники. Мирный, спокойный пейзаж. Но мне почему-то совершенно не хотелось идти дальше. Прямо-таки ноги не шли. Я придержал Юрун за плечо:

— Погоди-ка…

Девушка вопросительно обернулась. Я машинально посмотрел ей в лицо и застыл, потрясенный. В глубине ее черных, неестественно огромных зрачков полыхали красные искры. Будто отблески адского пламени…

У нормального человека не может быть таких глаз!

Видение адского пламени продолжалось лишь мгновение. А потом Юрун моргнула и искры исчезли. Теперь ее зрачки выглядели вполне обычными. И не такими уж большими. Ну да, чуть расширенные, но это от недостатка освещенности. У меня сейчас наверняка точно такие же. Неужели адское пламя мне померещилось? Может быть, в ее глазах всего лишь отразились блики заходящего солнца?..

— Ты чего на меня так смотришь? — настороженно спросила Юрун.

— Как так?

— Словно увидел хуги, — ехидно пояснила следопыт.

Я проигнорировал подначку, сказал о главном:

— Юрун, дальше идти нельзя.

— Почему?

— Ж… Э-э-э… Седьмое чувство.

Девушка стала серьезной. Этому самому седьмому чувству придавали в АТРИ огромное значение. Бывало, егеря да и вольные бродяги подчиняясь ему, совершали крюк по десять, а то и более километров. Правда, обычно такие предчувствия мы называли не столь деликатно, а намного грубее, зато точнее: «Жопой чую опасность». Или коротко: «жучок». Расхожая жаргонная фраза «У меня в штанах завелся жучок» на нормальный язык переводилась так: «Меня одолели нехорошие предчувствия».

При Юрун я постеснялся назвать вещи своими именами, совершенно позабыв, что это юное на вид, нежное, соблазнительное создание уже давненько живет опасной жизнью следопыта, умеет за себя постоять и местный лексикон знает ничуть не хуже меня. А то и получше. И Юрун тотчас подтвердила это.

— Большой? — деловито уточнила она.

— Что большой?

— Ну, жучок у тебя в штанах большой?

— Огромный. Прямо-таки жучара.

— Плохо. След ведет именно сюда. Если искать обход, потеряем «дичь».

Юрун права. Это тот самый редкий случай, когда в обход не пойдешь.

Я посмотрел на экранчик встроенного в КИП анализатора:

— Практически норма. И сканер тепла молчит.

— Ерунда это все. Если б я верила показаниям анализатора или сканера, то давно уже сгинула бы в чьем-нибудь желудке, — резонно заметила Юрун.

И снова она права. Есть способы укрыться от сканера тепла — спрятаться за каменный валун, например. Или правильно разместить на туловище аномальные цацки с характерным названием леденец. Про анализатор я вообще молчу. Даже самая лучшая модель не выявляет и половины аномалий. Ту же «Егозу», к примеру, в упор не разглядит.

— Вот единственный сканер, которому следует верить. Если хочешь жить, конечно. — Девушка выразительно похлопала себя по попке, кстати сказать сейчас совершенно бесформенной в бронекостюме.

В ее жесте не было ни тени кокетства, но я с трудом прогнал фантазии на тему, как же ее «сканер» выглядит, так сказать, вживую, без одежды.

Нет, так никуда не годится! Надо сосредоточиться на деле.

Я достал из подсумка маркер — измазанный святящейся фосфорной краской кусочек арматурного прута — и кинул вперед. Маркер как ни в чем не бывало зарылся в мягкую землю. Выждав пару секунд, я кинул следующий. На этот раз металлический цилиндрик ударился о ближайший валун, сорвал полоску мха и скатился вниз. И снова ничего. Тишь да благодать.

Неужели я ошибся и распадок чистый? Но мой жучара прямо-таки вопил об опасности. Ладно, последняя попытка.

На этот раз мишенью для маркера послужил ствол лиственницы, и едва маркер коснулся шершавой коры, как по дереву прошла легкая рябь, какая бывает на воде от проплывающей возле поверхности рыбы.

Дальше я действовал на уровне рефлексов. Мозг еще не успел толком разобраться в увиденном, а руки уже передвинули автомат, открывая огонь. Снабженный прибором бесшумной стрельбы АКМ издал негромкий стрекочущий звук. Пули прошили древесную кору, выбивая крошечные фонтанчики светло-голубой жидкости. Раздался рев, с дерева сполз слой коры, на ходу принимая облик зубастой твари, отдаленно напоминающей волколака. На ее шкуре все еще явственно проступал шершавый древесный узор. Из пробитого бока обильно сочилась голубая кровь. Вернее, вначале обильно. А потом кровотечение прекратилось — словно закрыли кран. Раны исчезали на глазах, будто не бывало. Тварь торжествующе взревела, щелкнула пастью и помчалась на нас.

Приглушенно защелкал «Вал» Юрун. Следопыт метила в голову монстра. Пули послушно взрыхлили зубастую башку. Фонтаном ударила странного цвета кровь… и ничего. Тварь притормозила на миг, вновь меняя обличие.

Теперь перед нами извивался исполинский белесый червяк, толстый и мерзкий. Без глаз, носа и ушей, зато с таким огромным хавальником, что нильский крокодил может нервно покурить в сторонке. Видимых повреждений на червяке не наблюдалось, а вот прыти оказалось хоть отбавляй. Он вытянулся в струнку и понесся прямо к нам, слегка зависая над землей, словно выпущенная торпеда.

Мы вновь открыли огонь. Пули с чавканьем вонзались в тело твари, но угомонилась она только после двух рожков, выпущенных практически в упор. Пятьдесят патронов на одну тварюгу! Так никаких боеприпасов не напасешься.

— Добро пожаловать в Байкитку, — хмыкнул я, перезаряжая автомат. — Ты видела, как он летел? Почти не касаясь земли. На воздушной подушке, гад, что ли?

— Хрен его знает. Но регенерация у него просто потрясающая. Ну и мерзкая же тварь. — Юрун поежилась.

— Встречалась с такими раньше?

Ответить следопыт не успела. По растерзанному телу монстра прошла короткая судорога. Оставшийся относительно целым хвост внезапно раскрылся, как цветок, и оттуда ударила длинная мощная струя желтоватой вонючей жидкости, окатив Юлю с ног до головы.

— Фу! — Она отшатнулась, морщась от омерзения.

Я решил, что тварь ожила, и приготовился открыть огонь, но, видно, это испражнение было посмертным, потому что червяк-трансформер вытянулся и затих. Его шкура быстро потемнела, пошла рубцами и наростами, напоминая древесную кору. Теперь, если не знать, кто перед тобой, можно принять его за поваленный ствол лиственницы.

На всякий случай я выпустил по твари короткую очередь. Теперь пули не пробивали тело монстра, а лишь вырывали из него нечто, очень похожее на щепки. Ну полное ощущение, что стреляешь по дереву!

Я настороженно огляделся — где-нибудь по соседству запросто могли притаиться сородичи твари. Но вокруг царило спокойствие. Да и мой жучок мирно уснул.

Юрун тем временем набрала полные пригоршни мха и ожесточенно терла лицо, затем попыталась очистить комбинезон от вонючей жидкости.

— Ну надо же, — вполголоса возмущалась она. — Вот сколько лет я по диким землям… И в одиночку… И с напарниками… Кажется, все было. На огненных гейзерах поджаривалась, через «Поцелуй Борю в зад» сотни раз пробегала. Однажды даже угодила в становище к хуги. Чуть не съели меня, уроды. Моего напарника… это еще до Глеба было… сразу схарчили, а меня оставили на завтрак. Ночью я умудрилась сбежать, потом три дня в одиночку по тайге шла. Абсолютно голая, без еды, воды, оружия и снаряжения… После той прогулки думала: все — больше меня ничем не проймешь. Не удивишь и не напугаешь. Ан нет! Какой-то дохлый обмылок… червяк-переросток… умудрился… То ли плюнул, то ли помочился… И ведь меткий же, гаденыш! Прямо в цель попал, ни капельки мимо не пролетело. Будто нарочно меня выцеливал…

— Вряд ли. Просто не повезло, — посочувствовал я. — Кожу не щиплет?

Вопрос отнюдь не праздный. Испражнения червя-трансформера могли быть ядовиты.

— Нет, все в порядке. Только противно. Очень. — И следопыт с удвоенным ожесточением принялась тереть комбинезон.

— Мхом бесполезно. Хрен ототрешь. Тут вода нужна. Много воды.

Она тоскливо огляделась. В сумерках, на незнакомой территории ручей так сразу не найдешь. А воду из фляг тратить нельзя. Там она питьевая, очищенная. Такая в АТРИ на вес золота. Умываться ею рука не поднимется. Для водных процедур воду берут из ручьев, рек или колодцев на болотах.