Творения. Том 1 - Ефрем Сирин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так горько проплакав в ложнице и умыв лицо, выходит веселый; велит всех привести в дом, чтобы разделили с ним трапезу. Послушайте, братья мои, как Иосиф всех приводит их в страх. Каждому из них приказывал он возлечь, называя каждого по имени и по порядку рождения, и каждому показывал вид, что угадывает его по сосуду, а то была серебряная чаша, которую он держал в руке своей. Поставив чашу, ударил он перстом правой руки своей, и сосуд после удара издал громкий звук в услышание предстоящим в доме. Потом, ударив раз, говорил: «Первый Рувим, первый пусть возляжет на почетном месте». Ударив ещё раз, провозгласил им второго, говоря: «Второй — Симеон, пусть возляжет по рождению». Ударив же ещё в третий раз, говорил: «Левий да возляжет и приимет честь». Так всех разместил за столом, называя их по имени и по порядку. Этим привел он их в ужас и в большую боязнь; почему, рассуждали они, всех он знает? Особенно же в большую робость приводила их чаша, и думали они, говоря каждый другому: «Не знает ли он по оной и того, что прежде ложно сказали мы ему, будто бы Иосиф умерщвлен злым зверем?» И были они поэтому в великом волнении. Но чтобы не имели подозрения, Иосиф с собственной своей трапезы уделяет им части, большие же — брату своему Вениамину; ему давал вдесятеро перед прочими. Для чего же Иосиф поступает так с братьями и по чаше объявляет имя каждого? Для того, чтобы вину их сделать более тяжкой.
Тогда приказал своему управителю, чтобы дал им полные мешки пшеницы без платы, а в мешок Вениаминов вложил тайно чашу его. И вскоре отпускает их с радостью. Когда же они, радуясь, отошли несколько от города, настиг их на дороге управитель Иосифов, произносит им тяжкие слова, осыпает их угрозами, называет ворами и недостойными оказанной им чести. Они отвечали управителю: «И прежнее золото нашли мы в мешках своих и принесли господину нашему. Могли ли же теперь украсть чашу господина твоего? Да не будет этого!» Управитель говорил им: «Сложите мешки свои, чтобы мог я обыскать». И поспешно сняли они мешки с вьючных животных, и нашлась чаша в мешке Вениаминовом. Увидев это, разодрали они одежды свои и с множеством угроз начали винить и оскорблять Рахиль, а вместе с матерью и братом и Иосифа, говоря: «В соблазн вы стали отцу нашему, и ты, и Иосиф, дети Рахилины; Иосиф хотел над нами царствовать, а ты, брат его, довел нас даже до стыда и укоризны. Не дети ли вы Рахили, которая украла идолов у отца своего и сказала, что не крала?» Вениамин, возвысив голос свой, с рыданием и сетованием начал удостоверять каждого из них и говорить: «Вот, знает Сам Бог, отцов наших, Который взял к себе Рахиль, когда стало Ему угодно, Которому известна смерть прекрасного Иосифа, Который блюдет Иакова утешениями в разлуке с Иосифом и теперь также невидимо утешает его средствами, какие Ему только известны, Который видит все в каждом из нас, испытует сердца и утробы. Он Сам знает, что этой чаши, как говорите вы, не крал я, да и мысли подобной не имел о ней. Чтобы не увидеть мне святые седины Иакова, чтобы с радостью не облобызать мне колена его, — не крал я чаши той! Увы, увы мне, Рахиль! Что сталось с твоими детьми? Иосиф прекрасный, как рассказывают, умерщвлен зверями, а я вот, матерь, стал вдруг вором и не знаю как. На чужой стороне остаюсь в рабстве! Иосиф, в пустыне пожираемый зверем, вопиял, чтобы найти себе избавителя, и не нашел. Вот и я, прекрасная матерь, уверяю братьев своих, но никто не слушает, никто не верит сыну твоему».
И воротились в город к Иосифу, не зная, чем оправдаться. Иосиф же говорил им в ответ с гневом: «Такая-то награда за мои благодеяния? Для этого почтил я вас, чтобы унесли вы чашу мою, в которой волхвую? Не говорил ли я вам, что не мирные вы люди, а соглядатаи? Но из страха Божия делаю вот что: укравшего эту чашу мою удерживаю у себя в рабстве, а вы идите в целости». И один из них, по имени Иуда, выступил вперед, преклонил колена и стал умолять, говоря: «Не гневайся, господин, и дай сказать слово. Сам ты спрашивал нас, рабов своих, говоря: есть ли у вас отец или брат? И мы сказали, что есть у нас отец, раб твой, имевший у себя двух сынов, наиболее и преимущественно перед нами любимых им; одного растерзал зверь на горах, и отец оплакивает его каждый час, и доныне находится в горести и сетовании, можно почти сказать, что сама земля плачет на голос его. Другого же сына держит он при себе в утешение вместо первого сына, а теперь, как приказал ты, привели мы брата, но оказались мы, рабы твои, в жестокой неправде. Прошу у тебя, позволь мне быть рабом твоим вместо сего отрока; только он пусть возвратится с братьями к отцу, потому что на свои руки взял я его у отца моего и без него не могу воротиться к отцу моему, иначе увижу горькую смерть отца моего».
Иосиф, выслушав жалобные слова и видя всех их, стоящих в стыде, и Вениамина, разодравшего ризу свою и в слезах припадающего к коленам предстоящих, чтобы они умилостивили за него Иосифа, позволил идти ему с братьями, до чрезвычайности смущенный и тронутый до глубины сердца. И поспешно велел удалиться бывшим тут. А когда вышли все, возвысив голос свой, со слезами сказал им Иосиф свободно еврейским наречием: «Я — Иосиф, брат ваш. Не съеден я зверем, как говорите вы. Я обнажен был вами и брошен в ров. Я продан был измаильтянам, хотя обнимал у всех вас колена и стопы; тогда никто не помиловал меня в такой скорби, но, как дикие звери, обращались вы со мной. Впрочем, никто из вас, братья мои, да не предается боязни и страху, а напротив того: лучше вы радуйтесь, подобно мне, потому что я царствую. И как прежде сказывали отцу нашему, что я на горах умерщвлен зверем, так, воротившись, возвестите снова Иакову, говоря: жив Иосиф, сын той, и вот восседает на колеснице египетского царства».
При этих словах Иосифа братьям были они как мертвые от страха и боязни. Иосиф, Иаковлева отрасль, облобызал каждого из них с любовью, не помня зла, как и прилично ему было, и утешил их дарами и великой радостью. И послал всех их к Иакову, говоря так: «Никак не ссорьтесь на пути, но с поспешностью лучше идите к отцу и скажите ему: сия глаголет сын твой Иосиф, сотвори мя Бог царем всего Египта (Быт. 45:9), приди, отец, в веселии сердца, чтобы увидеть мне ангельское лицо старости твоей».
И возвратившись с поспешностью, пересказали Иакову слова Иосифовы, как было им приказано. Иаков, услышав же имя Иосифово, горько вздохнул и, заплакав, сказал им: «Для чего возмущаете вы дух мой, чтобы вспомнил я черты прекрасного Иосифа, и хотите возжечь печаль, понемногу угасшую в сердце моем?» И Вениамин, приступив и облобызав колена его и браду, сказал: «Справедливы слова сии, добрый родитель». И показал ему все присланное Иосифом. И тогда поверил словам Вениаминовым. И восстав со всем домом своим, тщательно и с великой радостью отправился в Египет к Иосифу, сыну своему.
И услышал Иосиф, что прибыл Иаков, отец его, и восстал с великой радостью, и вышел за город с вельможами фараоновыми, и встретил его там с великой покорностью. Как же скоро увидел Иаков Иосифа, сына своего, пал на выю его с великой любовью, говоря: «Теперь умру после того, как увидел лицо твое, сладчайшее чадо, ибо действительно ты ещё жив». И оба они прославили Бога.
За все же это восшлем славу Отцу и Сыну и Святому Духу. Ему слава и держава, честь и поклонение ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.
Слово на Преображение Господа и Бога Спасителя нашего Иисуса Христа
Нива веселит нас жатвой, виноградник — плодами для вкушения, а Писание — животворным учением. Но жатва на ниве бывает в одно время года, и в одно время года в винограднике собирается виноград; Писание же, всегда читаемое, всегда источает животворное учение. Нива по окончании жатвы не то уже, чем была прежде; виноградник по обирании винограда теряет свою цену; в Писании же ежедневно собирай жатву, и класы (хлебные колосья) в нем для толкователей не оскудевают; ежедневно собирай виноград, и грозди обретаемого в нем упования не истощаются.
Итак, приблизимся к этой ниве, насладимся и произрастающим на этих животворных браздах, пожнем на ней класы жизни, словеса Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего ученикам Своим: суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Сына Человеческаго грядуща во славе Своей. И по днех шестых поят Симона Петра, и Иакова и Иоанна брата его, и возведе их на гору высоку… и преобразися пред ними, и просветися лице Его яко солнце, ризы же Его быша белы яко свет (Мф. 16:28–17:1–2).
О тех самых сказал, что не вкусят смерти, пока не увидят образа пришествия Его, которых, взяв, возвел на гору и которым показал, каким образом придет в последний день во славе Своего Божества и в теле Своего человечества. Возвел же их на гору, чтобы показать им, кто Сын и Чей Сын. Ибо когда спросил их: кого Мя глаголют человецы быти, Сына Человеческаго? — они отвечали ему: инии же Илию, друзии же Иеремию, или единаго от пророк (Мф. 16:13, 14). Потому возводит их на гору и показывает им, что Он не Илия, но Бог Илиин, и также не Иеремия, но освятивший Иеремию в чреве матернем, и не один из пророков, но Господь пророков, пославший их. Показывает им, что Он — Творец неба и земли, что Он — Господь живых и мертвых, потому что повелел небу и низвел Илию, дал мановение земле и воскресил Моисея.