Тридцать девять и девять (СИ) - Джим Вестван

— Ну ты понял, да? — снова посмотрел Данил врачу в лицо. — Заявление свое забираешь сегодня. Ладно, не напрягайся, — сказал он, видя непонимание, — я сам его заберу.

— Не спорь с ним, Игорь, — снова подала голос Ленка, заметив скептическую улыбку у врача на лице. — У Давыдова связи на той стороне, он слово волшебное знает, — совершенно серьезно сообщила она. — Про местного папашу, который ребенка купил, помнишь историю? Извольте познакомиться. Я ничему уже не удивляюсь.

— Так вот ты какой, цветочек аленький? — окинул врач Данила оценивающим взглядом, не переставая ухмыляться, и сосредоточился на торчащем у Давыдова из кармана горлышке бутылки. — И волшебный эликсир, я смотрю, при себе.

— Кто бы сомневался… — послышался от окна Ленкин тихий, сквозь зубы процеженный возглас.

— Что?! — вопросительно посмотрел на нее Игорь через плечо Давыдова, явно оправдываясь: — Моя смена три часа назад закончилась! И мне, кстати, на днях поляну обещали…

— Поляну?! — восторженно перебил его Давыдов. — Да хоть цистерну, хоть… звезду с неба хочешь? — веселил он смеющегося доктора. — Кстати! — обернулся он на Элину. — Мы расписываться здесь будем?

— Бо-оже! — отвернулась Эля к стене. — Как же ты достал меня со своим расписыванием…

— Я серьезно, — снова взглянул Данил на доктора. — Можно же здесь это организовать?

— Обсудить, по крайней мере, точно можно, — посмотрел Игорь на карман Давыдова. — Пройдемте, коллега, — любезно пригласил он Данила на выход. — Больным отдыхать пора, а к вам столько вопросов накопилось!

— Куда они? — спросила Эля у Ленки, когда за мужчинами закрылась дверь палаты.

— Да нажрутся сейчас в кабинете, невелика загадка! — отвернулась Ленка в сторону окна. — Пускай уж. Давыдову твоему точно сегодня не повредит.

Эля, немного изогнувшись, пристально изучала ее силуэт, в котором даже со спины чувствовалась грусть и явная усталость. Ленка задумчиво смотрела на темный больничный двор и, казалось, забыла, что находится в палате не одна, пока не вздрогнула от прямого вопроса Элины:

— Игорь — любовник твой?

— С чего ты взяла?! — мгновенно обернулась Ленка.

— Правильно, — спокойно сказала Эля, снова удобно располагаясь на кровати. — Так всегда и говори. Признаваться ни за что нельзя!

— Да ну!.. — попыталась Ленка снова отвернуться, но слишком мучительным было так долго все это держать внутри. — А что, сильно заметно?

— Нет, не переживай. Я просто угадала. Пошутить хотела, что если б с таким врачом вместе работала, то… сама понимаешь, что тебе рассказывать. А что, все настолько хреново? — с нескрываемым любопытством снова посмотрела она на грустно улыбающуюся Ленку. — Он женат?

— Да где там! — с досадой произнесла Ленка, подходя к столу и усаживаясь на место Игоря. — Был когда-то, недолго совсем. Вообще отдельная история… Еще на первом курсе начал с парочкой таких же двинутых студентов эксперименты нелегальные проводить по искусственному оплодотворению. На себе, конечно, на своих биоматериалах, кто ж им другие бы дал? Подпольно, от избытка большого ума! Естественно, у Игоря лучше всех получилось одной экспериментаторше эмбрионы из пробирки подсадить. Настолько удачно, что пришлось жениться, иначе погорела бы вся их подпольная лаборатория! Да только кто ж его гаремы долго выдержит…

— Надо думать, — спокойно констатировала Элина. — Любишь его?

— Ай, — Ленка безнадежно махнула рукой, — толку-то… Слушай! — резко изменила она тон. — Ты не забыла, случайно, по какому поводу здесь находишься? Тебе только любовников сейчас обсуждать! Вот уж, правда, Микки Маус неугомонный, глаз да глаз за тобой, я смотрю. Так Давыдову и надо! Нашлась наконец-то на красавчика управа…

— Так и на Игоря твоего однажды найдется! — ехидно сощурилась Элина. — Что, нет, думаешь?

— Думаю, нет, — вздохнула в ответ Ленка. — По крайней мере, не в этой жизни.

***

Спать совсем не хотелось, и они проболтали с Ленкой до глубокой ночи, организовав ужин прямо в палате и понимая, что, объединенные страшной Ленкиной тайной, теперь будут самыми близкими подругами. И похоже, общение со Стельниковой на ближайшее время — одно из главных развлечений для Элины, ведь у нее строгий постельный режим, и очевидно, что надсмотрщиков над ней здесь будет достаточно.

В свете последних событий Элине совсем не думалось больше ни о чем, кроме их с Данилом ребенка, потерять которого она бы не согласилась ни за что на свете! Невольно прижимая к животу руки, она старалась поменьше переворачиваться в кровати, чтобы их ребеночек получше там закрепился, он ведь такой у них слабый и такой несговорчивый… И будто бы не с ней происходило все, что было до сих пор: и ее учеба, и работа, и приезд английских банкиров. Какое все это отношение имеет к ее настоящей жизни? Ведь только рядом с ним ее жизнь настоящая, разве не знала об этом Элина еще со своих шестнадцати лет?..

Данил зашел в палату осторожно, думая, что может ее разбудить, и совсем он не был пьяным, и с такой трогательной улыбкой остановился в дверях… Эля не заметила, как выскользнула в коридор Ленка, оставив их вдвоем. Он подвинул стул к кровати и, явно надолго рядом с Элей располагаясь, взял в ладони ее руку.

— Он родится, как ты думаешь? — спросила Элина, улыбаясь Данилу в ответ.

— Он? — поднес Данил к губам ее пальцы.

— Ну да… Ребенок же. Каким он будет, расскажи? Таким, как ты?

— Таким, как мы, я думаю, — Данил погладил Элю по щеке, явно ею любуясь.

— Красивым?

— Ну а как же! — убежденно сказал ей Данил. — Каким еще он может быть?

— У него будут серые глаза?

— Не-ет, глаза у него будут черные! Черный — признак доминантный, здесь без вариантов! — счастливо улыбался Давыдов. — И будет он у нас с тобой самым умным среди всех детей, — явно ее убаюкивая, рассказывал ей Данил тоном, которым читал маленькой дочери на ночь сказки, — и самым талантливым, конечно, и все-все у него будет получаться! Он языки будет знать, и математику, и плавать раньше всех научится. Он же сейчас уже умнее нас с тобой, видишь, как быстро он со всем здесь разобрался. Вот он вырастет — и станет известным ученым, а еще знаменитым автогонщиком. Или лучшим в мире программистом, или переводчиком… Но это будет еще нескоро, — нежно провел Данил по волосам уснувшей под его рассказ Элины. — Спи, моя девочка, и ни о чем больше не волнуйся, я же знаю волшебное слово. Все у нас будет хорошо…

Конец истории