Некромерон - Виктория Угрюмова

— Такой храм очень легко оборонять и крайне трудно атаковать, — пояснила Таризан, видя муку, отразившуюся на лице некроманта.

— Я понимаю, — вздохнул Зелг. — И он тоже не дурак и это понимает. Вот и засел там как заноза в…

— Справедливое замечание, — откликнулась Анарлет. — А может, стоит отсюда метнуть в него какое-нибудь сокрушительное заклятие?

Некромант не стал участвовать в дискуссии, чтобы не быть резким с дамой и не высказать наболевшее: какой хороший совет могут дать те, кто компенсирует отсутствие дверей размером прохода? Но назвался кобольдом — полезай в шахту, как гласит народная пословица. Пенять было не на кого. И Зелг принял решение лезть.

Запасливый Узандаф Ламальва да Кассар не тратил века, проведенные в библиотеке, попусту. Ругался с библиотечными эльфами, писал мемуары, изгонял крыс, питающихся раритетными изданиями, лично изобрел три эффективных средства против пыли и грязи и одно против порчи бульбяксы (чем снискал вечную благодарность Такангора) и собирал редкие и не слишком полезные заклинания.

Одно из них и произнес сейчас Зелг, готовясь проникнуть в логово паука.

На глазах у изумленных спутников его фигура окуталась цветным облаком, озарилась ярким — до рези в глазах — светом, вспыхнула и рассыпалась алыми искрами. На месте молодого, знаменитого, подающего блестящие надежды некроманта сидел огромный мохнатый паук, раскрашенный, как шмель-именинник, в черные и желтые полосы. Его мощные лапы заканчивались крючковатыми когтями, а тускло блестящие клыки внушали уважение.

Не ознакомленные с полетом колдовской мысли, амазонки избрали самый простой вариант развития событий: им пришло в голову, что Зелг поменялся местами с их врагом, таким образом вытеснив последнего под копья и мечи неистовых мстительниц.

Анарлет выхватила меч из ножен и кинулась на паука, а за ней последовали ее воительницы, желающие воздать твари по заслугам.

— Спокойно, дамы! Спокойно! — заявил паук, выставляя передние лапы. — Это все еще я. Карлюза, не стой с открытым ртом, приноси пользу. Господа, да займите же чем-то наших воинственных спутниц. А я пока наведаюсь в гости.

Потрясенные амазонки ловили ртами воздух, как рыбы, выброшенные на берег.

— Мадам, могу ли я быть чем-нибудь полезен? — галантно осведомился доктор Дотт. — К вашим услугам свежая лекарственная бамбузяка, нюхательные соли… утонченная беседа, снимающая напряжение. А мой ученый коллега может сделать вам отменное профессиональное кровопускание. Не желаете? Да очнитесь же вы! Ничего особенного не произошло — он чародей, а чародеям свойственно колдовать время от времени. Мы с вами, мы тут. Вот и милорд Такангор…

— Да-да, — встрепенулась Анарлет, превращаясь из неподвижного изваяния в симпатичную и весьма оживленную особу. — Милорд Топотан, признайтесь, а вам никогда не хотелось…

В самом храме оказалось гораздо светлее, нежели в лесу, ибо свет отвесно падал из довольно большой дыры в своде. Так что Зелг разглядел и статую богини Адриэн, отличающуюся выдающимися формами, и останки воительниц, присыпанные прелой листвой вперемешку с трухой и песком, и ржавое оружие, и шлемы, из которых бессмысленно таращились белые черепа. И чашу для даров, которая в данный момент была пуста. А вернее — наполнена мусором.

Паутина была повсюду, и, надо сказать, она впечатляла своими размерами и толщиной нитей. Если бы герцога не предупредили, что здесь обитает паук, он бы решил, что какой-то охотник-энтузиаст развесил ловчие сети на упитанного монстра из тех, что так охотно покупают королевские зверинцы.

Как всякий истинный ученый, Зелг был покорен столь редкостным зрелищем и уважительно потрогал паутину лапой (Какой лапой? Почему лапой? Ах да!..).

— Нравится? — донеслось из-под каменного свода.

Зелг встал в боевую стойку, судорожно соображая, умеют ли пауки творить заклинания, даже если они не простые пауки, а временно принявшие в целях маскировки эту форму некроманты.

— Милорд да Кассар, собственной персоной, — продолжал некто из-под потолка. — Какая честь. А я думал, что следует ждать чародея Карлюзу или этого мясника Такангора.

— Неужели вы читаете брутальный «Красный зрачок»? — вопросил Зелг, не видевший иных причин такой однобокой и в корне субъективной информированности.

— Сюда больше никто не хочет оформлять подписку, — вздохнул паук в своем укрытии. — Эти впечатлительные дамочки так подмочили мою репутацию, что только головорезы из «Красного зрачка» согласились на доставку на дом. Или вы думаете, у меня сформировался такой ужасный вкус в одиночестве и враждебной обстановке? Я бы, конечно, предпочел «Многоногий сплетник» плюс приложение с забавными головоломками. А что, минотавр — и не мясник?

— Нет, — ответил некромант. — Достойный и благовоспитанный молодой человек.

— Все может быть. А как насчет Генсена?

— Это он в порядке самозащиты.

— А паялпа?

— Каждому нужно время от времени самовыразиться.

— Почему-то мне запрещают самовыражаться. Вас вот привлекли с этой целью…

— Знаете, — сказал Зелг, — мне даже неловко. Но наш профессор психологии в Аздакском королевском университете выдвинул любопытную теорию о том, что в одиночестве у любого существа возникает определенный синдром… э-э-э-э…

— Синдром паука, — подсказал голос. — Не стесняйтесь, я слышал эту теорию. Меня она не касается.

— Хотите поговорить об этом? — спросил герцог, слышавший от того самого профессора, что именно так нужно начинать переговоры во время конфликтных ситуаций. И только тут у него возник вполне закономерный вопрос: — Позвольте, а откуда вы узнали, что я не ваш товарищ, а Зелг да Кассар?

— Узнал… А как паук пауку я вам скажу одну очень умную вещь, только вы не обижайтесь. Двум паукам на такой маленькой жилплощади не разойтись, так что мой вам искренний совет: возвращайтесь в человеческий облик. Так оно вернее будет. Ваш черно-желто-полосатый наряд рассчитан на восторженных и любвеобильных дам, а вот на меня он действует, скорее, как раздражитель.

— Как скажете. Я думал, он будет способствовать.

— Ошибались.

Зелг-паук покрутился на месте, эффектно окутался серебристым дымком и принял свой естественный облик.

— А вы не робкого десятка, — отметил хозяин пещеры. — Обычно слухи о людях вашего ранга немилосердно преувеличивают достоинства и преуменьшают недостатки. А с такими, как я, поступают прямо противоположным образом. Признайтесь, наговорили вам про меня всякого.

— Не то чтобы всякого. Скорее неутешительного.