Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому - Джозеф Эдвард Дэвис

С уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

БРИТАНИЯ ПЕРЕОЦЕНИЛА ПРАВИТЕЛЬСТВО БЕКА

Журнал Нью-Йорк, 26 августа 1939 года

По сообщениям прессы, англичане и поляки подписали пакт о взаимопомощи. То есть как в пословице: «Конюшню-то заперли, но лошадь уже украдена». До сих пор Британия давала полякам лишь одностороннюю гарантию. Этот «карт-бланш» Бек получил прошлой весной в Лондоне. Практическое предложение Литвинова о проведении конференции всех «государств-неагрессоров» по настоянию польского и румынского правительств было отклонено.

Все это иллюстрирует трагическую ошибку в оценке сил в Европе. Чемберлен доверился правительству Бека и отказался от советской помощи. Поляки, несомненно, храбрый и доблестный народ, но, судя по имеющейся у меня информации, слишком многое говорит о существенной слабости Польши вследствие расовых и других меньшинств, о чем германский гаулейтер так недвусмысленно заявил мне в Данциге два года назад. У Польши, по достоверным сведениям, имеется всего восемьсот самолетов. С точки зрения современной военной мощи механизированная техника и прочие силы польской армии попросту ничтожны. Из множества хорошо информированных лиц в Брюсселе, на мой взгляд, мало тех, кто верит в польское правительство, и все из-за недоверия к Беку. Показательным в такой ситуации является то, что только прошлой весной один из самых видных чиновников при Беке, посланник_____, прямо заявил мне, что его правительство не потерпит предложений о том, что Польша и Германия должны встретиться и разрешить проблемы, связанные с Польским коридором и Данцигом. В то время эти предложения, по общему мнению, были выдвинуты Ватиканом в отчаянной последней попытке предотвратить войну. Он выразил отвращение к тому, что назвал обычным преувеличением военной мощи Германии.

Его правительство, сказал он, им еще покажет, и об этом узнает весь мир; в течение трех недель после начала войны польские войска будут в Берлине; «Западная стена» или линия Зигфрида – не что иное, как «стена из ваты». Польша не нуждалась в помощи России; они могли бы справиться с немцами самостоятельно – и легко.

Создавалось впечатление, что в оценке сил Германии напрочь отсутствует реализм. Это поразило меня тогда и поражает до сих пор. Заметив мое удивление, он спросил, что я об этом думаю. И я откровенно ответил, что, на мой взгляд, в своей оценке силы Германии он ошибается. Я опасался, что может наступить время, когда Польша ради собственного спасения будет отчаянно нуждаться в любой помощи, включая даже помощь от Советов. И очень плохо отказываться от воды, чтобы потушить пожар, который грозит уничтожить дом, из страха, что вода намочит им ноги и, возможно, навлечет простуду.

Этот пакт о взаимопомощи мог быть заключен несколько месяцев назад. Сейчас он только усугубляет ситуацию. Когда Гитлер закрыл свои восточные «двери» и когда Риббентроп несколько дней назад прилетел в Москву, решение было принято. Масло уже подлито в огонь. Всем в Европе известно, что Германия уже мобилизована для незамедлительного вторжения в Польшу. По словам бельгийских бизнесменов, имеющих заводы в Германии, немцы открыто хвастались, что «очистят» Польшу за три недели. Ни у кого из тех, с кем я разговаривал, не было уверенности в том, что они этого не сделают.

Дневник Брюссель, 16 сентября 1939 года

Согласно сообщениям прессы, в течение двух недель после объявления Британией и Францией войны Германии русские и японцы договорились о перемирии на дальневосточном фронте. Таким образом, Гитлер не только закрыл восточную «дверь» в Европе, но и укрепил свои позиции, сгладив разногласия между Японией и Россией на Дальнем Востоке.

Соглашение Риббентропа – Молотова стало дипломатической победой Германии – с далеко идущими последствиями.

_________________________________

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПИСЬМА СЕКРЕТАРЮ ЭРЛИ

Брюссель, 25 сентября 1939 года

Пакт Москва – Берлин стал катастрофой. Возможно, это одно из величайших дипломатических поражений, которое когда-либо терпела Британская империя. Сейчас, – уже слишком поздно – приходит запоздалое осознание мощи России и ее значения как источника продовольствия и снабжения Германии. Возможность блокады провалилась. Время сейчас работает на Гитлера, а не против него.

_________________________________

№ 497 Брюссель, 10 октября 1939 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

БЕСЕДЫ С СОВЕТСКИМ ПОСЛОМ Г-НОМ РУБИНИНЫМ О ГЕРМАНО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Сэр!

Несколько дней назад советский посол в Бельгии г-н Рубинин, который, как известно, несколько лет работал в качестве атташе советского посольства в Вашингтоне, попросил меня поужинать с ним и его супругой и провести вечер в тихой и спокойной обстановке. Суть беседы, которая заняла почти три часа, сводилась к следующему.

Развитие событий между Москвой и Берлином он пытался оправдать на следующих основаниях: многие годы Советский Союз пытался внести свой вклад в создание мирной Европы путем сотрудничества с западными демократиями, но такое сотрудничество и усилия были отвергнуты; теперь Советский Союз стремится к той же цели путем сотрудничества с Германией; Германия и СССР могут успокоить этнические, экономические и политические силы в Восточной Европе и на Балканах, и одно только это способно установить постоянный мир. В частности, он ссылался на следующее: СССР в течение многих лет выступал за «коллективную безопасность» и «неделимость мира» в попытках обеспечить практическое объединение неагрессивных стран Европы ради сдерживания Германии; Литвинов продолжал эти усилия в Лиге Наций, во время развития испанской ситуации и в Комитете по невмешательству в Лондоне; за 36 дней до Мюнхена советское правительство направило Польше уведомление о том, что в случае агрессии Германии против Чехословакии оно аннулирует свой пакт о ненападении с Польшей и готово биться за чехов; в апреле этого года в ответ на вопрос Чемберлена о том, присоединятся ли Советы к сопротивлению, если Германия нападет на Польшу или Румынию, Советы выступили с заявлением и предложили провести конференцию государств-неагрессоров для выработки плана решительных действий, что стало бы единственным «языком, который могла понять Германия»; Чемберлен сам полетел в Берхтесгаден, а в Москву направил своего подчиненного без полномочий, после чего отправил военную комиссию – также без полномочий – с одними «разговорами»; англичане и французы отказались гарантировать Прибалтийским странам защиту от внутренней агрессии, и в таком случае Советам пришлось бы сражаться с Германией в одиночку; румыны и поляки были непреклонны и отказались от реальной физической помощи Красной армии в случае вторжения и т. д. и т. п. – в результате чего кремлевские власти окончательно убедились в том, что никакого выхода через сотрудничество с Францией или Великобританией не существует.

В ответ на мой вопрос, позволит ли Россия Германии утвердиться на Черном море – либо в Констанце, либо в Дарданеллах, он заявил, что, на его взгляд, такое невозможно и противоречит жизненным интересам России.

И вновь в ответ на мой вопрос он заявил,