Пламя моей души - Елена Сергеевна Счастная

дружину ко мне напрашивался, да Благослав не сильно хотел его пускать. А тут уж не до упрямства. Каждый воин на счету.

Сын старосты сел рядом с Осмылём напротив Ледена — и тут же вперился в него тяжёлым взглядом. Показалось, смолчит вовсе, но он разомкнул губы и даже улыбнуться попытался, здороваясь. Хоть в голосе его ещё слышались остатки былой неприязни. Возмужал он за луны эти сильно, будто сразу на несколько лет. О том парне, который четыре зимы от Елицы не отставал, как начал мужчиной зваться, годным в женихи, ничего как будто и не напоминало.

— Думается, слыхал ты, Осмыль, что у вас под Велеборском деется, — после того, как все хоть немного поели, заговорил Леден.

— Как такое не услыхать, — хмыкнул воевода. — Зуличане с косляками вперемешку и к нам наведались. Попрыгали, попрыгали на стены, поджечь пытались да и ушли. Правда, Звяницу потрепали сильно. Многих в полон свели, — он вздохнул и на Денко покосился.

— Веселину увели, — добавил тот. — И других девиц тоже, кто укрыться не успел. Мы нагнать пытались, отбить хотели, да их много дюже было, чтобы нападать.

Елица опустила голову, кусая губу — чтобы не расплакаться тут же. Настолько остро ударила её весть, что Веселина сейчас неведомо где — то ли в косляцких рабынях теперь ходит, то ли повезли её дальше: как узнать? Леден руку протянул под столом и положил на колено ей, стиснул крепко, утешая, хоть подругу её и помнить-то не помнил, наверное.

— Мы войско собираем, — после короткого молчания продолжил Осмыль. — Как раз под Звяницей. Уже лагерь стоит. С другой стороны из-под Логоста прийти должны. Там Чтимир заправляет. Через седмицу выходить думаем. Доброга приказал. Зуличане покамест встали под Велеборском. Бесчинствуют помалу, да в сам город не суются. Тебя вот, Елица, требовали выдать, чтобы говорить. Да где ж мы тебя взяли бы… Да и не надо говорить с ним. После всего…

Воевода покривил губами, сжимая кулак на столе.

— А войско ваше достаточно, чтобы с зуличанами бороться? — Леден чуть вперёд наклонился, внимательно ожидая ответа Осмыля.

— Может, и не слишком, — огрызнулся тот. — И времени нет особо, чтобы собирать вои по весям. Да потреплем их всё равно хорошо. Может, и косляки сбегут. Их обычно ненадолго хватает.

Княжич вздохнул протяжно, о чём-то размышляя.

— Я поеду в Велеборск всё равно, — вступила в разговор Елица. Мужи вскинули головы, уставились на неё яростно и непонимающе. — Буду с Грозданом говорить, раз он хочет того. И время потяну, чтобы войско с силами собралось. Хоть несколько дней лишних.

И нехорошо заворочалось в груди от воспоминаний всех, что с ним связаны были, а делать нечего. Если она встречей с зуличанином сможет битву от ворот Велеборска отвесть или хотя бы задержать, то она должна попытаться. Выслушать его, узнать, чего хочет он — а там уж решать.

— Думаешь, подпущу я теперь его к тебе близко? — почти прорычал Леден, едва давя гнев. — Да он и взглядом тебя касаться больше не достоин, мразь этакая.

— Я за Велеборск в ответе теперь, — Елица накрыла его ладонь, ещё лежащую на колене, своей. — И не могу прятаться в тот миг, как люди страдают и как гибнуть будут, если битва всё ж случится.

— Подожди, княжна, — попытался увещевать её Осмыль. — Поедешь вместе с войском. Под нашей защитой, с опорой всем словам, которые ты пожелаешь Гроздану сказать.

— Я не буду ждать ещё седмицу! И без того долго меня не было — до такого дошло. Вы собирайтесь. Сколько можете воев собрать — делайте. А мне пора ехать дальше.

— Можно подумать, коль сидела бы ты в Велеборске, Гроздан не пришёл бы, — Леден склонился к ней ближе — и глаза захотелось прикрыть от силы его негодования, что впивалась сейчас в сердце. — Ему воля твоя — не воля. Смех один. Как и воля Богов, которые меч Чаяна на него направили в поединке. Сам Даждьбог луч ярый ему в глаза бросил — и всё нипочём.

Уж как разозлился княжич: никогда таким Елица его не видела. Даже Осмыль притих совсем, а Денко и вовсе вперился в него неподвижно с осторожным ожиданием того, что дальше будет. А Леден ярился всё, и казалось сейчас, что в охапку Елицу сгребёт и утащит куда в хоромину да запрёт там. Она поднялась, сбрасывая его руку. Мужи выпрямили спины, растерянно переглядываясь.

— Я решила, что в Велеборск завтра же поеду, — проговорила громко, так, что даже за соседним столом гридни в её сторону повернулись. — И с Зуличанским княжичем встречусь. Коль хочешь со мной отправиться, Леден, то изволь. А коль к войску Осмыля хочешь присоединиться, так право твоё. Только попросить хочу, воевода. Мне люди нужны — сопроводить. Дело ещё одно есть по дороге.

Лицо княжича посерело, губы дёрнулись, а взгляд застыл позабытым уже, казалось, льдом.

— Я с тобой поеду, княжна, — отозвался Денко. — Хоть один, без подмоги, но поеду.

— Языком не чеши, — фыркнул Осмыль. — Дам я тебе, Елица, воинов. Сколько скажешь, столько и дам. Лишь бы в здравии добралась, раз сама того пожелала. А мы всё ж выдвинемся, как и собирались. Будет тебе ещё подмога — ты знай. Я всех старост перетряхну.

Она кивнула, улыбнувшись воеводе, перешагнула через скамью и пошла прочь из гридницы. Всё обернуться хотела — посмотреть, что Леден делать будет, но удержалась от порыва малодушного. На кого бы она сейчас ни опиралась, а по-прежнему она княжна. Править ей в Велеборске или нет, а она — старшая из детей Борилы, кто в живых остался ещё. И слабости она себе позволить не может, чтобы от Гроздана теперь бегать.

Только спустилась Елица с невысокого крыльца гридницы, как услышала за спиной шаги тяжёлые, торопливые. Хлопнула дверь — и через миг объяли плечи ладони широкие, от одного касания которых в груди так всё и затрепыхалось.

— Прости, что накричал, Еля, — проговорил княжич, касаясь виска её губами. — Но не разумнее было бы всё ж выждать несколько дней?

— Седмицу, Леден, — поправила она и попыталась из рук его выскользнуть. — А может, и больше. За седмицу эту сколько ещё люд настрадается. Ваше войско шло, их трепало. А теперь ещё и зуличане.