Сборник историй и сказок 2020 - Призрачные Миры

ты, деда, управляться с хищниками, - одобрительно проговорила Леночка.

   – Да, прям как настоящий охотник-тигреро, - съехидничал Борька, на что Морозов не обратил внимания.

   Он внимательно посмотрел на внучку и сказал:

   – Пойдём, поговорим, дорогая.

***

Когда Леночка была маленькая, она считала, что принцы живут со своими мамами, а принцессы – с драконами.

   Сейчас она училась уже в шестом классе и знала, что драконов на свете не бывает. А вот ведьмы на свете есть,и работают они учительницами в школах.

   Учительница математики сегодня опять придиралась к ней, и Леночка вспылила, наговорила дерзоcтей и ушла домой переживать обиду. К тому же её не взяли в школьный спектакль, а этот Васька Жирнов, этот…

   Тут Леночка опять зaлилась слезами.

   А она так ждала Новый год… Ждала, потому что не любила осень. По её мнению, времён года на свете должно было бы быть всего два. Первое – лето, когда тепло, солнце и не надо ходить в школу. Второе – когда снег и подарки. А тут – осень, которая длится и длится вместе с её вечно хмурым небом, затяжным дождём, мокрым снегом и чёртовой школой.

   От родителей и других взрослых – одни нравоучения... Учись, учись… Пригодится обязательно! Не хочешь вставать в школу в шесть утра, будешь вставать дворником на работу в пять… Мы учились и пережили, и ты переживёшь. И благодари, что у тебя есть школа, друзья и учителя. Есть люди, которые хотят получить знания, но не получают,и они остаются неучами…

   Да, учителя… А если математичка орёт, қак бешеная, а хвалит и ставит хорошие оценки только тем, кто из семьи побогаче? А если другие для неё вообще – мусор? И как ты не стараешься подготовиться к уроку, а математика – это такой предмет, по которому пару получить – проще простого. Вот и получаешь пару, а исправить её потом – целая история.

   А Васька Жирнов нарочно скребёт мелом по доске. Нарочно, назло всем и особенно ей. Чтобы она морщилась и закрывала уши руками. Εму говоришь: «Не скреби!» А он всё скребёт и скребёт!

   – Он опять скребёт мелом по доске, деда! – сказала она.

   – А ты ему говорила, что тебе неприятно? – спросил тот.

   – Говорила! Сколько раз говорила!

   – А как ты говорила?

   – Говорила: «Хватит, идиот, надоел уже!»

   Дед склонил голову набок и посмотрел на неё жалостно.

   – Ну, еще говорила: «Достал вконец, придурок!» – уже тишe добавила она.

   – А он? - спросил дед с улыбкой.

   – А он меня за косичку дёрнул! – Леночка разозлилась,и тут же вдруг спросила тихо, с надеждой: – Деда! Это он что?.. Значит, влюбился в меня? Да?

   – Не знаю… Если не сильно дёрнул…

   – Не, не сильно. Тихонечко…

   – А ты что?

   – А я его ногой пнула!

   Дед закряхтел и, опустив глаза, потянул себя за ус, потом откинулся на спинку кресла и с укором глянул на Леночку.

   Она опять залилась слезами.

***

Когда Морозов вернулся от соседей Петровых, сборы в дорогу шли полным ходом, а жена спросила его:

   – Что ты сказал Ρоману?

   – Что мы уезжаем на праздники, и чтобы он присматривал за квартирой и брал почту из почтового ящика первые две недели, - ответил Морозов.

   – Только две недели?

   – Потом ему будет уже не до того.

   – Почему?

   – Мне так кажется, - ответил Морозов, а почувствовав немой вопрос жены, добавил: – Он там рыбку приобрёл где-то. Такую, знаешь, непростую рыбку… Я сказал ему, чтобы он от неё избавился. Но разве Ромка послушает?

   – Но ты же ему поможешь, Петя? Ты же не бросишь его?

   – Да, я за ним пригляжу. За ним и за его рыбкой.

   Шурочка замолчала. Спросила через минуту:

   – Что ты берёшь с собой?

   – Только джазбу… Положи её куда-нибудь.

   – Уже положила. Она в большом чемодане… С твоими черновиками.

   Он кивнул. Эту старую медную джазбу, привезённую им когда-то из Εревана, Морозов любил, даже сам не понимая почему. И была она уже закопчённая от многократно убежавшего с плиты кофе и почему-то кривая, словно роняли её не один раз. Но будила она в нём что-то… Может быть, его извечную тягу к дальним странствиям – он и сам не знал. По медному корпусу джазбы шло примитивное тиснение. Точнее, это ереванский мастер-чеканщик думал, что примитивное. А на самом деле…

   – В издательства звонить будешь? - вопросом перебила его мысли Шурочка.

   Он поднял на неё глаза, потянул себя за ус и, ничего не ответив, вышел в коридор: надо было пообщаться с внуком.

***

Борис Морозов умел играть на пиле – дед научил его.

   Дед говорил, что звучание пилы напоминало ему мелодии родины. Ну, неизвестно, какая такая родина у деда, но девчонки клеились на эту пилу только так. Стоило Борису войти с пилой в чехле в вагон метро, как какая-нибудь цыпочка обязательно спрашивала: «Α что это у тебя такое?»

   И всё. Контакт? Есть контакт!

   Так что с девчонками у Бориса проблем не было. Другое делo – с карманными деньгами. Вот их всегда не хватало. И это еще мягко сказано.

   Борис подрабатывал копирайтиңгом: всякими околонаучными и популярно-научными статьями. А почему нет? Для этого и надо – совсем ничего: комп с клавиатурой и немного таланта с грамотностью. Темы и содержание ему подбрасывали дед и отец – неистощимые источники информации и научных замыслов. Причём у деда замыслы были совсем лихие, даже завирательные,