За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

Не поняв этого — шакалы всегда надеются на то, что тигры без них никак не обойдутся, — оппозиция крайне сильно переоценила свое значение в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада, начало чему положил лично Троцкий. В результате с его же подачи началась двойная игра оппозиции с различными силами на Западе — как с Германией, так и с англосаксами — и на Востоке. Но двурушников и Запад терпеть не может. Провал всех ветвей заговора, военного особенно, был неизбежен.

Раздел II. ЗАГОВОР ПРОТИВ ЗАГОВОРА

С трудом приходят на ум мысли о том, что события далекого прошлого некогда ожидались в будущем.

Глава 1. Я ИЗ ПРЕДЕЛОВ ЛЖИ РЕШИЛ СОКРЫТЬСЯ![313]

Привод Гитлера к власти был обусловлен не только геополитическими, политическими и идеологическими причинами. Колоссальнейшее значение имели и экономические причины. До 1932 г. в мире было четыре крупных промышленных района: Пенсильвания в США, Бирмингем в Великобритании, Рур в Германии и Донецкий (тогда находился в составе РСФСР) в Советском Союзе. В конце первой пятилетки к ним добавились Днепровский (на Украине) и Урало-Кузнецкий (в РСФСР). Сколько бы ни ругали за всякие перегибы первую пятилетку, но именно она стала причиной тектонического сдвига в расстановке глобальных экономических сил. А следовательно, обозначила и такой же по своей сути тектонический сдвиг в расстановке мировых геополитических сил. Ведь в мире стало не просто шесть промышленных районов. Просто шесть Запад как-нибудь да перенес. Ему стало невыносимо по иной причине. До 1932 г. три четверти промышленных районов мирового значения дислоцировались на Западе. С 1932 г. ровно половина индустриальных районов мирового уровня уже находилась на территории СССР! Казалось бы, до последней нитки ограбленная и едва ли не до потери пульса изнасилованная страна в течение всего-то пяти лет, преимущественно собственными силами не только свергла абсолютное и также вроде бы незыблемое превосходство Запада с пьедестала мирового экономического Олимпа, но и принципиально сравнялась с ним. А ведь не являлось секретом, что в ранее не освоенных регионах Советского Союза в ближайшем же будущем должны были появиться еще несколько крупных промышленных районов мирового уровня. Более чем одна треть самого крупного материка — Евразии — оказалась гигантской площадкой для создания, развития и успешной работы крупного индустриального производства. Ранее практически не тронутые богатства ее центральной части оказались не только доступны к разработке и использованию, но и попросту интенсивно вовлекались в активный хозяйственный оборот. Дотоле всего лишь географически, в основном через железнодорожный транспорт обязавшийся потенциал геополитической силы Советского Союза стал стремительно наполняться небывалой и неведомой Западу экономической мощью, трансформация которой также и во внушительную военную мощь была делом небольшого времени да, как говорится, техники.

Те, кого Раковский называл «Они», превосходно владели базисными принципами экономики. Потому прекрасно поняли, что такое столь быстро достигнутое фантастическое количество еще более быстрыми темпами трансформируется в такое же фантастическое качество, что Западу и впрямь придется выносить всех святых и сдаваться на милость созидающего социализма. И ведь ни на йоту не ошиблись. Накануне Мюнхенского сговора по объему товарной продукции СССР вышел с пятого места в мире и четвертого в Европе на второе в мире и первое в Европе. В 1938 г. СССР уже производил 13,7 % мировой продукции, в то время как Германия — 11,6 %, Англия — 9,3 %, Франция — 5,7 %!!! Впереди были только США — 41,9 %. А ведь начиналось-то все с отрицательных величин!

Вот почему «Они» и свернули «Ими» же устроенный мировой кризис, названный «Великой депрессией». Дальнейшее его затягивание было уже опасно для самого Запада. Одновременно и Гитлера привели к власти на рубеже завершения первой — начала второй пятилетки. Потому как с конца 1932 г. «Они» окончательно уяснили себе, что теперь «Им» и впрямь необходимо абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской, причем и как государства, и особенно как страны, как единственной в мире единой трансконтинентальной евразийской державы. Дабы начисто исключить возрождение России, в том числе и ее влияния в будущем на Восточную Европу, овладение контролем над которой Запад считал ключом к грезившемуся ему мировому господству. О Востоке уж и не говорю. Иначе запланированной глобальной перегруппировки сил было бы не достичь. А этого можно было добиться только путем тотального геополитического, прежде всего территориального, ограбления России. О повторном финансово-экономическом обворовывании при одновременном нанесении на этот раз невосполнимого демографического урона не говорю — и так должно быть понятно. Это автоматически входило в планы Запада. Перед Гитлером была поставлена не допускавшая двойного толкования задача: СССР (в том числе и лично Сталин), но особенно же Россия как становой хребет советского государства должны были быть начисто уничтожены вплоть до состояния «РУССКОЙ ПУСТЫНИ»! Принципиальный сговор между Западом и Гитлером накануне его привода к власти в том и заключался, что он был допущен к ее кормилу лишь только после того, как поклялся всеми коричневыми «святыми», что на блюдечке преподнесет Западу «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ»!

В этой связи обращает на себя внимание заявление Раковского о том, что было бы хорошо, чтобы Гитлеру предоставили возможность действовать. Очень любопытное заявление. Выходит, что в течение длительного времени «Они» не могли позволить Гитлеру напасть?! Именно так! Гитлер запаздывал в военно-экономических приготовлениях. Потому и не мог действовать. А «Они» не могли предоставить ему возможность действовать! Во-первых, потому, что до начала второй половины 30-х гг. сами еще не знали, когда лучше это осуществить. Во-вторых, даже у «Них» до указанного времени не было ни малейшего шанса предоставить Гитлеру возможность действовать на восточном азимуте. И вот этот один-единственный шанс «Им» дал заговор Тухачевского, о котором они знали.

Касаясь в своих мемуарах событий предвоенного периода, Черчилль отмечал: «В истории дипломатии западных держав, увлеченных западной демократией, легко проступает список сплошных преступлений, безумств и несчастий человечества…»[314] Этот список сплошных преступлений Великобритания начала особо старательно прикрывать еще в самом конце Второй мировой войны. Доподлинно зная, что конкретно в своем безумно преступном стремлении разжечь Вторую мировую бойню и повернуть ее на Восток натворила Великобритания, самым последним — в мае 1945 г. — из правительств государств — лидеров антигитлеровской коалиции согласившаяся на проведение Международного суда над нацизмом и нацистскими военными преступниками, Правительство Их Британских Величеств самым первым выдвинуло жесткое требование о резких ограничениях на свободу слова для подсудимых Нюрнбергского трибунала! И знаете, чего оно опасалось больше всего?! «Обвинений против политики Великобритании вне зависимости от того, по какому разделу Обвинительного акта они возникают»! Но особенно британская сторона опасалась обвинений в адрес «так называемого британского империализма XIX века и в начале ХХ века»! Так оно и говорилось в английском правительственном меморандуме от 9 ноября 1945 г.![315] Ну, так ведь знали же, супостаты окаянные, что и когда натворили — потому-то так и боялись этих обвинений! Уж очень не хотелось Великобритании сидеть на одной скамье подсудимых вместе с главными нацистскими преступниками, хотя именно там ей и было бы самое место!

Особенно по обвинению в натравливании нацистской Германии на Советский Союз, потому как если хорошенько «пошерстить» анналы «тайной истории, где видны подлинные причины событий», то без особого труда любой может убедиться в том, что войны в 1941 г. и в самом-то деле не должно было быть! Сколько бы при этом ни талдычили о том, что-де «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…». Потому что выбор 1941 г. сроком нападения на СССР действительно никак не был связан с «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел». Согласно декабрьскому 1933 г. решению Гитлера первоначальное утроение численности сухопутных войск должно было произойти в течение пяти лет. То есть эта его программа должна была завершиться в 1938 г., а сухопутные войска достичь уровня всего 300 тысяч человек, или 21 дивизии. Чтобы довести их общее число до 36, а это решение появилось 16 марта 1935 г., предстояло создать еще 15 новых дивизий. Полностью же комплектование армии по этим планам должно было быть завершено в 1943 г. Флота и укреплений — в 1945 г.[316] Альфред Йодль — один из главных военных преступников — после войны признал, что в 1937 г. германский генералитет откровенно предупредил Гитлера, что лично он может делать все, что ему угодно, однако они, вояки, «не в состоянии воевать раньше, чем через семь-восемь лет». То есть и по этим данным выходит, что не ранее 1944 — 1945 гг.