Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

Его глаза на мгновение встретились с Хелен. Его лицо изменилось, и Эмма не могла не задуматься, узнал ли он, что в ней течет кровь фейри – а затем девушка подняла правую руку и выстрелила из арбалета прямиком в него.

Тот увернулся. Стрела отскочила от стены позади. Фейри усмехнулся и поднялся на первую ступеньку, затем на вторую – и закричал. Эмма смотрела в шоке, как его колени подогнулись; мужчина упал и взвыл, когда его кожа коснулась края ступени. Девочка впервые заметила, что в них были вбиты гвозди, штопоры и другие железные предметы холодной ковки. Фейри отпрянул, и Хелен снова выстрелила. Стрела пронзила его доспехи и попала в грудь. Он свалился.

– Они фейристойкие, – Эмма вспомнила, как смотрела из окна Пенхаллоу вместе с Таем и Хелен. – Весь металл и железо. – Она указала на соседнее здание, на краю крыши которого висел ряд ножниц. – Вот чем занималась стража…

Внезапно Дрю вскрикнула. По улице бежал кто-то еще. Второй рыцарь, но на этот раз женщина в салатовых доспехах, несущая щит из резных листьев.

Эмма достала нож из-за пояса и метнула его. Фейри инстинктивно подняла щит, чтобы блокировать нож – пролетевший мимо ее головы и задевший нитку, на которой висели ножницы. Те упали и пронзили ее между лопаток. Женщина с криком упала на землю, по ее телу прошел спазм.

– Хорошая работа, Эмма, – сурово похвалила Хелен. – А теперь пошли…

Она прервала свою речь вскриком, когда сбоку улицы появились еще три Омраченных. Они были в красных плащах, так часто являвшихся в кошмарах Эммы, казавшимися еще более алыми в свете демонических башен.

Дети вели себя максимально тихо. Хелен подняла арбалет и выстрелила. Стрела застряла в плече одного из Омраченных, и он отвернулся, пятясь, но не падая. Девушка начала вновь заряжать оружие; Джулиан пытался одновременно держать Тавви и достать меч из-за пояса. Эмма взялась за свою Кортану…

Сквозь воздух пронесся круг света и погрузился в горло первого омраченного, стена за ним испачкалась кровью. Он взялся за шею и упал. Еще два круга пролетели мимо, один за другим, образовывая лужу крови на брусчатке.

Эмма развернулась и подняла голову. На верху лестницы кто-то стоял: молодой Сумеречный Охотник с темными волосами и мерцающим чакрой в правой руке. Еще несколько были прикреплены к его поясу. В красном свете от башен казалось, что он светится – высокая и худая фигура в черном одеянии на фоне ночного неба. Зал Соглашения возвышался за ним как бледная луна.

– Брат Захария? – пораженно сказала Хелен.

– Что происходит? – хрипло поинтересовался Магнус. Он уже не мог сидеть и потому лежал на полу камеры, приподнявшись на локтях. Люк прижал лицо к окну. Его плечи были напряжены, и он практически не двигался с места с момента, как прозвучали первые крики.

– Свет, – наконец ответил он. – Какой-то свет льется из крепости… туман рассеивается. Я вижу внизу плато, по нему бегают Омраченные. Но я не знаю причину.

Магнус засмеялся себе под нос и почувствовал металлический привкус во рту.

– Да ладно тебе. Кто это, по-твоему?

Люк посмотрел на него.

– Конклав?

– Конклав?! Мне очень жаль тебе это говорить, но им плевать на нас. – Он откинул назад голову. Колдуну было хуже, чем когда-либо. Ну, может, не совсем… Был один инцидент с крысами и зыбучим песком на рубеже века. – А вот твоей дочери нет.

Люк был в ужасе.

– Клэри… Нет, ее не должно здесь быть.

– Разве она не всегда там, где не должна находиться? – разумно вставит Магнус. По крайней мере, он так надеялся. Трудно сказать, когда ты в полубессознательном состоянии. – Как и все остальные. Ее постоянные спутники. Мой…

Дверь распахнулась. Магнус попытался сесть, но не смог и упал на локти. Он почувствовал раздражение. Если Себастьян пришел их убить, он лучше бы умер, стоя на ногах, а не на локтях. Колдун услышал голоса: восклицания Люка и других, а затем перед его глазами появилось лицо, его глаза были как звезды в тусклом небе.

Магнус выдохнул – на мгновение ему стало снова хорошо, он не чувствовал страха или свою близкую кончину, или даже злость. Его охватило сильнейшее облегчение, и он потянулся, чтобы погладить костяшками по щеке парня, нависающего над ним. Глаза Алека были огромными, голубыми, полными тоски.

– Ох, мой Алек… Тебе было так грустно. Я не знал.

К центру города толпа стала гуще: Нефилимы, Омраченные, фейри – хотя последние были медлительны, ослабленные железом, сталью, рябиной и солью, тщательно раскиданными по местности в качестве защиты. О силе фейри-рыцарей ходили легенды, но Эмма видела многих из них падали под смертельными ударами Нефилимов, пачкая своей кровью белые плиты Ангельской Площади.

Тем не менее, Омраченные были при полной экипировке. Их явно не волновали проблемы соратников фейри, пока они пробивали себе путь через тела Охотников. Джулиан спрятал Тавви за своей куртку; крики малыша затерялись в шуме битвы.

– Мы должны остановиться! – крикнул Джулс. – Нас разделят, Хелен!

Та плохо выглядела. Чем ближе они подходили к Залу Соглашения, тем больше защитных заклятий от фейри им попадалось; даже Хелен, будучи полукровкой, начинала слабеть. Именно Брат Захария – просто Захария, напомнила себе Эмма, такой же Охотник, как они – кто построил их в линию. Эмма держалась за пояс Джулиана, поскольку руками он держал Тавви. Даже Таю пришлось взять за руку Друзиллу, хоть и выражение у него при этом было тучнее некуда, что вызвало слезы у младшей девочки.

Они стали пробираться к Залу, держась вместе, с Захарией в роли предводителя; у него закончились кинжалы, и он взял длинное копье, которым он быстро и эффективно расталкивал толпу Омраченных.

Эмма горела желанием вытащить Кортану, ворваться в бой, крушить и ранить врагов, убивших ее родителей, мучивших и изменивших отца Джулиана, забравших у нее Марка. Но для этого бы пришлось отпустить Джулса и Ливви, а на это она бы не пошла. Девочка была в долгу перед Блэкторнами, особенно перед своим лучшим другом, поддерживающим в ней жизнь, принесшим ей Кортану, когда она умирала от горя.

Наконец они взобрались по ступенькам Зала и стали перед массивными дверями. По бокам от них стояла стража с огромной деревянной балкой. В одном из стражей Эмма узнала женщину с татуировкой карпа кои, она иногда выступала на встречах: Диана Рэйберн.

– Мы как раз собирались закрывать двери, – сказал мужчина, держащий балку. – Вы двое должны будете покинуть их; внутрь позволено только детям…

– Хелен, – позвала Дрю дрожащим голосом. Наша линия распалась, и Блэкторны окружили старшую сестру; Джулиан стоял побоку с пустым и бледным лицом, свободной рукой поглаживая Тавви по голове.

– Все нормально, – сказала девушка сдавленным голосом. – Это самое безопасное место в Аликанте, ступеньки полностью усыпаны солью и могильной грязью! Фейри к вам и близко не подойдут!

– И железо под плитами, – сказала Диана. – Мы четко следовали инструкциям Спирального Лабиринта.

При его упоминании Захария резко втянул воздух и пригнулся, опускаясь до уровня глаз Эммы.

– Эмма Корделия Карстарс. – Он выглядел одновременно юным и старым. На его шее была чужая кровь, где выступала потускневшая руна. Казалось, он всматривался в ее лицо, но непонятно зачем. – Держись рядом со своим парабатаем, – тихо сказал он наконец, чтобы никто другой не расслышал. – Иногда гораздо больше храбрости требуется для того, чтобы не воевать. Защити их и отложи свою месть на другой день.

Глаза девочки округлились.

– Но у меня нет парабатая… и откуда вы…

Один из стражей вскрикнул и упал с красной стрелой в груди.

– Все внутрь! – крикнула Диана, заталкивая детей в Зал. Эмма почувствовала, как ее затягивает в здание, и развернулась, чтобы кинуть последний взгляд на Захарию и Хелен, но было слишком поздно. Двери уже захлопнулись; огромная деревянная задвижка с гулким фатальным звуком упала на место.

– Нет, – Клэри перевела испуганный взгляд с трона на Себастьяна. «Очисти разум, – сказала она себе. – Сосредоточься на Себастьяне, на происходящем, на том, что ты можешь сделать, чтобы его остановить. Не думай о Джейсе». – Ты должен знать, что я здесь не останусь. Может, ты и предпочтешь править Адом, чем служить в раю, но я не хочу ни того, ни другого – лишь попасть домой и жить своей жизнью.

– Это невозможно. Ты уже запечатала путь, через который пришла сюда. Никто не сможет через него вернуться. Все, что осталось, здесь – он указал на окно – и в скором времени его тоже запечатают. Для тебя не будет возможности вернуться домой. Твое место здесь, со мной.

– Почему? – прошептала она. – Почему я?