Странные клятвы - Мэри Патни

Мериэль зашагала в сторону каменных кругов и прислонилась к одному из камней. Камни простоят здесь века – немое свидетельство человеческой потребности в вере, а она и Адриан умрут, и про них забудут.

Успокоившись, она повернулась к мужу:

– Кто ты, Адриан? Мясник, демон из преисподней, посланный на землю, чтобы мучить меня? Или, может, ангел, который любит меня и которого люблю я?

– Я никто, моя дорогая, – его голос звучал тихо и слабо. Адриан наконец взглянул на жену. – Я просто человек, хотя во мне больше от демона, нежели от ангела.

Губы Уорфилда искривились в насмешливой улыбке.

– Я никогда не чувствовал себя свободным. Ду­маю, в этом только моя вина. Всю свою жизнь я за­ставлял себя подавлять дурные наклонности и злобу, старался отстроить замок и исполнить клятвы нена­висти и мести, которые дал, будучи еще совсем юным. Затем встретил тебя.

Адриан прошел по кругу с грациозной красотой хищника.

– Я полюбил тебя с первого взгляда и не только потому, что ты красива, а потому, что затронула тай­ные струны моей души. Ты святая, моя дорогая, и такая же свободная, как сокол, которого так любишь.

Уорфилд остановился.

– Аббат Вильям говорит, что мы часто убиваем тех, кого больше всего любим, и он прав. Будучи муж­чиной и болваном, я пытался заточить тебя в клетку, привязать к себе, разрушить то, что больше всего любил в тебе. Я не понимал, что убивал твою душу, до тех пор, пока чуть не убил тело.

Он посмотрел на Мериэль – его лицо походило на посмертную маску.

– Ты победила, моя дорогая. Твое желание быть свободной сильнее моей способности помешать это­му. Поэтому иди с Богом, я не стану использовать закон, чтобы удержать тебя.

Мериэль смотрела на мужа, слезы застилали гла­за от его удивительной честности. Она подумала о цитате из Библии, не из песен Соломона, а из Луки: «Его грехи, которых неисчислимое множество, про­щены, ибо он любил много». Только Господь знает о сокровенных тайнах души, но Мериэль почувствова­ла, что наконец поняла Адриана, заглянула ему в душу и увидела истину. Любя ее больше всего на свете, он грешил против нее, заключив в темницу женщину, чья душа не могла выжить без свободы.

И теперь, любя, Уорфилд освободил ее, чтобы она смогла сама сделать выбор. Будто Мериэль была со­колом, которого хотят освободить и бросить в небо против ветра. Де Лэнси снял путы с ног и колпак с глаз, не принуждая вернуться к нему по закону. Те­перь их ничего не связывает.

Ничего, кроме любви, самых крепких пут на свете.

Наконец ответ пришел к ней и оказался доволь­но прост. Хотя у мужа имелись и плохие качества, у нее не было причин бояться их. Да, в прошлом Уор­филд причинил ей немало горя, но жизнь преподала ему горький урок, и теперь Мериэль не сомнева­лась, что такого больше не повторится. Когда не­счастный случай заставил ее забыть о гневе и уп­рямстве, она другими глазами взглянула на графа, увидела только хорошее и влюбилась. Вместе они испытали страсть, узнали доверие, веселье, счастье. Теперь, когда появилось право выбора, Мериэль по­няла, что есть только один мужчина на свете, кото­рого она любит.

И хотя однажды она поклялась не поддаваться ему, теперь изменила свое решение – некоторые клятвы вообще не следует произносить, тем более выполнять. Дрожа, де Вер подошла к мужу, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Адриан напрягся при ее приближении, лицо выражало отчаяние.

– Придя сюда, я не знала, чего хочу от тебя, но сейчас поняла, – Мериэль заглянула в его глаза, пы­таясь точнее выразить слова, идущие от сердца, и вспомнила неоднократно выручавшую ее песнь Соло­мона. – «Ночью в своей постели я искала того, кого любит моя душа, но не нашла».

Лицо Адриана вспыхнуло от затеплившейся на­дежды, но он все же не прикоснулся к жене, только ответил:

– «Поднимайся, любовь моя, моя красавица, и иди ко мне».

– «Потому что прошла зима, кончился дождь», – закончила за него Мериэль. Затем обхватила за шею, прижала к себе, чтобы поцеловать. Даже теперь она дрожала от страха, пока ее губы не коснулись его рта.

Стена сомнений, отделявшая ее от женщины, ко­торая была женой этого мужчины, разбилась, как стек­ло, разлетелась на куски. Мериэль ощутила, что ее переполняет любовь.

– Бог свидетель, я люблю тебя, Адриан, – про­шептала она, плача и смеясь одновременно. – Не знаю, как смогла забыть это даже на мгновение. Наверное, где-то в глубине души я опасалась, что никогда не буду свободной, если признаюсь в силе любви к тебе.

Уорфилд сжал ее в объятиях с силой утопающего, хватающегося за соломинку.

– Не имеет значения, что ты забыла, – его голос дрожал. – Главное, сейчас ты вспомнила.

Голод, испытываемый Мериэль за долгие недели одиночества, усилил желание. Слов было явно недо­статочно, только страсть могла выразить счастье и потребность друг в друге.

Эротические мечты Мериэль казались живыми, но все же какими-то нереальными, но теперь она чув­ствовала, что желание, охватившее ее, реально. Каж­дая частичка тела отвечала на ласки Адриана, на по­целуи и жадные, ищущие руки. Запах, прикосновения, вкус опьянили ее. И Мериэль знала, что прекрасна, ибо ее красота отражалась в его глазах.

Потребность удовлетворить страсть оказалась на­столько сильной, что впоследствии Мериэль не пом­нила такие детали, как раздевание, сооружение им­провизированной постели из плащей. Единственной реальностью была страсть. Она хотела, нет, нужда­лась, чтобы их тела соединились, как уже соедини­лись сердца и души.

После обоюдного сумасшествия они лежали, не разжимая объятий, насытившись друг другом. Адри­ан погладил теплое плечо жены.

– Я считал, что потерял тебя навсегда, моя доро­гая. Никогда не думал, что смогу вновь испытать счастье по эту сторону могилы.

Ресницы Мериэль взметнулись вверх.

– Бог иногда ведет нас странными и таинственны­ми путями, – с улыбкой ответила она. – Когда я стра­дала и мучилась перед постригом в монахини, то моли­лась Деве Марии, и она послала мне видение: передо мной лежали две дороги. Одна, чистая и светлая, вела к монастырю, а другая, темная, таинственная и дово­льно страшная – неизвестно куда. Но чистую и свет­лую дорогу преградил ангел с горящим мечом. У него были серебристые волосы, и такого прекрасного, но, в то же время, опасного существа мне не доводилось видеть, – улыбнувшись, Мериэль ласково провела ру­кой по волосам мужа. – Он, между прочим, как две капли воды походил на тебя, дорогой. Думаю, нам пред­определено быть вместе. И опять же, я не понимала этого до тех пор, пока ты не дал мне право выбора.

Адриан расплел роскошные волосы жены и прядя­ми разложил по плечам и груди.