Ты – всё - Елена Тодорова

чувственность, ненасытная похоть, мужская нежность и безграничное доверие.

Я вцепилась в его обещания. Воспринимаю как мужа. Верю в то, что пройдем вместе весь жизненный путь.

Но…

Сейчас я одурманена остротой своего возбуждения. Овладевшее разумом и телом желание вытесняет из моей крови алкоголь. Что уж говорить о здравых мыслях? В моих венах огненный коктейль страсти. И я думаю о Яне как о безбашенном хулигане, которого так боялась любить в прошлом.

Тот самый хулиган дает мне в рот.

Боже…

По-моему, это эпик фейл[1]. Но в этом весь смак.

Я хочу чувствовать себя грязной, опороченной, использованной и зверски любимой. Плевать, как это обзывают психологи. С Яном я из своей позиции маленькой покорной Заи не выйду никогда. Мне по кайфу, что он не спрашивает, что заставляет подчиняться, что водит по краю.

Сейчас Нечаев действует медленно. Останавливается, не доходя до упора. Дает возможность привыкнуть. Но я знаю, что это лишь начало. В предвкушении покрываюсь мурашками.

— Нравится? — спрашивает Ян, замирая. В голосе ошеломляющая бархатная хрипота. Таких нот я еще не слышала. Записываю, пока делаю вид, что размышляю над его вопросом. — Пройдись по нему языком, — напутствует с тем же заржавевшим удовольствием.

А глаза… Их блеск невозможно передать. Стечение противоборствующих сил. Свет и тьма. Мольба и требование. Ласка и жесткость.

«Нравится?»

Даже если бы мне не нравилось… Уязвимость, которую мой зверь обнажает, стоит всего на свете. А уж жгучего жара стыда и подавно.

Его «внушительный потенциал» вставлен в мой рот примерно наполовину. Если чуть расслабить челюсти, я действительно могу пошевелить языком. Скольжу по нижней части члена — по самой выдающейся его части. У Яна там то ли подвергнувшийся внутренней тряске горный хребет, то ли горячий источник, то ли канал с вулканической магмой — не могу решить. Да и надо ли? Все его зоны, достопримечательности, явления и стихии приводят в восторг.

Очарованная своими ощущениями, не сразу улавливаю, когда дыхание Яна становится тяжелее.

— А-а-ах, — этот протяжный, глухой и грубый из-за пониженного тембра звук вызывает у меня дрожь.

Удерживая взгляд Нечаева, почти не сбиваюсь. Продолжаю ласкать твердокаменный член, удивляясь его шелковистости и способности еще дальше расти. Рельефа, которому я должна уделить внимание, все больше — оплетающие ствол вены выпирают и местами пульсируют. В гоньбе за этим блуждающим токовым импульсом едва не задыхаюсь.

Ян, как и обещал, спасает от невольного самоубийства — подтягивает мое тело за галстук вверх и вынимает член из моего рта. Ненароком издаю пошлый чмок, который в данный момент звучит как уведомление операционной системы — устройство извлечено, сигнал потерян.

— Сосать член — это так странно, — выдыхаю не вполне осознанно, суетливо стирая слюну с подбородка.

— Ты еще не сосала, — прибивает Ян с непонятным выражением лица.

Я замираю, а он вдруг наклоняется. Наши глаза на одном уровне оказываются. Смотрит, пробираясь в омут души — усиливая мой стыд, мое возбуждение, мою…

— Твои губы ебут мой мозг, — шепчет и размазывает их своими.

Со стоном роняю веки. Все чувства взрываются, когда в рот толкается влажный язык. Грудь вздымается и опадает — движения вырабатывают ритм согласно дыханию, которое переходит от меня к Яну частыми и рваными страстными охами.

Размашистым движением языка спешно вылизывает мой рот. Посасывает то одну губу, то вторую… А потом, сжимая пальцами подбородок, захватывает сразу две. Втягивает со сдавленным стоном наслаждения и чередой откровенно смакующих звуков. Выпуская, покусывает.

Глаза в глаза. Расстояние в два сантиметра. Полное овладевание моей душой.

— Ты себе даже не представляешь, какая ты охуенная, — выдав это, освобождает мой подбородок, чтобы спуститься ниже.

Жадно сминает грудь. Обхватывает всю целиком и одуряюще медленно протягивает пальцы от краев к пылающему центру. Дышу рывками. А когда собирает подушечки на соске и с силой сжимает его, не могу сдержать стон.

— Блядь… — выдыхаем теперь вместе.

И застываем.

Я инстинктивно опасаюсь его реакции, а он просто сосредотачивает на мне еще более внимательный взгляд.

— Ты пожар, Бесуния.

Киваю зачем-то, в то время как сердце посягает на такую мощность, что в самом деле вот-вот в очередном ударе воспламенится.

Выпрямившись, Нечаев еще какое-то время насилует меня взглядом. С вожделением смотрит в лицо, а задыхающаяся я — то ему в глаза, то на его член. Перехватывает этот интерес в нужный момент. Вынуждает снова краснеть.

Сжав член у основания, пошло подает бедра ко мне.

Пошло и так сексуально.

— Лижи головку, — следует новое перехрипшее указание.

Даже мысли нет ослушаться. Если бы не переполнивший тело трепет, рванула бы к нему с рвением террористки. А так получается, что, глядя на член, крайне медленно размыкаю губы, смачиваю их слюной, натужно дышу через рот.

Ян стонет, как только мой язык показывается. Двигаю им как змея — сама не знаю, откуда эта потребность. Хочу насладиться предвкушением, из-за которого уже буквально теряю сознание. Когда, наконец, прижимаю язык к розовой головке, от этого контакта едва ли не дым идет. Опуская веки, слышу фантомное шкворчание прижигаемой плоти.

— Блядь… — сипит Нечаев.

Хорошо это или плохо — не понимаю. Кружу языком по тугому наконечнику, словно одержимая, щедро сдабривая его слюной. Он горячий, мокрый и скользкий. Из-за моей активности стремительно теряет свой уникальный вкус. Но так же быстро выступает свежая капля предэякулята. Поймав ее, дрожа ресницами, застываю.

А пару секунд спустя, забыв о зафиксированных над головой руках, резко подаюсь вперед. Подергивания узла галстука напоминает: он — доминант, я — покорная пара.

На место. Лопатками к стене.

Подчиняюсь. Вытягиваюсь. Пытаюсь поймать губами член, который Ян направляет в мой рот. Набрасываюсь на головку. Облизываю по венчику вокруг. Остановившись снизу, похлопываю языком по уздечке.

— С-ссс… — Титан громко втягивает воздух сквозь зубы. — А-а-а, — выдает с хрипом, едва принимаю всю головку в рот. — М-мм, — брутально стонет, когда насасываю.

Мне вкусно. Слюна течет по подбородку.

Ян отбирает «лакомство». Сжимая ствол, постукивает увесистым членом мне по губам. Но я почти уверена, что это повод, чтобы самому перевести дыхание и удержать контроль. Выкатываю язык. Когда получаю шлепки по нему, Нечаев рычит.

— Тяга к леденцам дает плоды, Одуван. Хорошо сосешь. Умница, Зая.

Каков подлец, хулиган! А мне приятно. Радуюсь этому одобрению, как признанию.

Заливший щеки стыд идет на фиг. Я в маске Заи.

— Нет, нет… — чащу, когда он снова ловит сосок.

Сопротивление неосознанное. От прострелов электричества дрожит все тело. И Ян, конечно же, не упускает эти реакции из виду. Сжимает, выкручивает, оттягивает… Я буквально ору от удовольствия. Он и сам стонет, наблюдая