Берег бесконечности - Джек Макдевит

И этот след почти наверняка вел к его единственной дочери – Торе.

Ким вернулась домой рано, смешала себе коктейль и попросила Шепарда включить симулякр Шейела.

«У меня по нему мало данных», – возразил ИР.

– Сделай, что сможешь. И обнови.

Раздалось электронное бормотание, которым обычно Шепард информировал ее, что для решения задачи слишком мало средств, но… Потом появилось электронное изображение Шейела. Он сидел в своем драконовом кресле, полузакрыв глаза, явно в меланхолическом настроении.

«Добрый день, Ким, рад тебя снова видеть».

– А я тебя, Шейел. Мне ужасно жаль, что ты погиб. Жаль, что так обернулось.

«Мне тоже. Похоже, меня погубила целеустремленность дурака».

Они переглянулись.

«Оно не должно было быть мстительным, – сказал он. – Оно много лет там прожило, не делая никому вреда».

– Ты ожидал, что появление «Доблестного» вызовет реакцию. Думаю, это и случилось.

«Жаль, что теперь я ничего не могу изменить. Хорошо хотя бы ты не пострадала, Ким. – Он переложил подушку. – А где оно теперь?»

– Исчезло, хотя мне это дорого обошлось. – Она подобрала ноги на диван и обвила их руками. – Шейел, я хотела, чтобы ты знал: я это дело не бросила. Кажется, у меня хорошая догадка насчет того, что там случилось. И что Йоши убило то же самое, что убило тебя».

«Да, это похоже на правду. А ты уже знаешь, как это могло быть?»

– Пока нет. Но надеюсь узнать через пару дней.

«Ладно, когда все выяснишь, я буду благодарен, если ты вернешься ко мне и расскажешь».

– Да, – сказала она. – Разумеется.

Тора Кейн жила в отдельно стоящем коттедже в дубовой роще в десяти километрах к северо-западу от Сибрайта. Ким несколько дней подряд туда ездила и бродила вокруг по утрам, отмечая, когда Тора уезжает на раскопки – в девять пятнадцать – и когда возвращается – обычно в шесть тридцать. У Торы был свой флаер, собаки не было. Насколько можно было понять, она жила одна.

Ким нашла за домом сарай, где можно было добыть лестницу, если надо. Это было везение: она думала, что придется лезть на дерево.

Ходить ей было тяжело: несмотря на успехи современной медицины, нога еще не совсем зажила, и Ким знала, что врачи бы решительно ее осудили, узнав, что она делает.

Дома она вместе с Шепардом работала над созданием виртуального юриста, убедительного и внушающего доверие. В качестве прототипа она выбрала Акилу Селби, знаменитого адвоката прошлого столетия по уголовным делам. Селби был противником смертной казни и специализировался по защите безнадежных дел. Он спас от смерти целый ряд садистов и убийц а иногда даже добивался их освобождения на горе ничего не подозревающей общественности.

Селби давал проявляться признакам старения, дал волосам посеребриться, лбу наморщиться, приобретая вид зрелости которая так ценится в залах суда, и в то же время сохраняя здоровье человека тридцатилетнего.

Ким его чуть изменила, сделала синие глаза карими, подстригла волосы по современной моде, убрала бороду, сняла несколько фунтов с талии. Еще она заострила его лицо, сделав впалые щеки и тонкий нос.

– Как тебе? – спросила она Шепарда, когда перед ней стоял готовый продукт.

«Выглядит хорошо, – согласился ИР. – Мое внимание он бы привлек».

Закончив с внешностью, Ким стала работать над голосом, убирая выраженный акцент жителя Терминала, медоточивую тональность, которая казалась бы фальшивой человеку седьмого столетия. Добавила чуть-чуть сипоты и подрегулировала скорость речи. После всех корректив образ заговорил как уроженец Рубинового архипелага.

Потом Ким занялась своим снаряжением.

К микропередатчику прилагался приемник и гибкая антенна для удаленного приема. Ким арендовала флаер и установила на нем антенну, а потом пошла спать и спала без сновидений.

Утром позвонил Чад.

– Готово, – сообщил он.

Наутро она прилетела и забрала разъем. Показывая, как он работает, Чад сказал:

– Только если тебя с ним поймают, я ничего про это не знаю.

Она обещала ему, что никто из нее и слова не выжмет. Тем же вечером Ким приземлилась в километре от дома Торы и остальной путь прошла пешком. В доме горел свет и было движение. У Торы был гость. Даже несколько гостей. Рядом с площадкой стояли три флаера.

Но Ким знала, что хозяйкин флаер – это оранжевый с черным «кондор». Несколько минут она смотрела, убеждаясь, что снаружи никого нет, потом покружила вокруг площадки и закрепила микропередатчик на стойке полоза – там, где она уходила в гнездо. Удовлетворенная своей работой, Ким отступила в лес и включила приемник. Сигнал доходил громко и чисто.

27

Ни одно сокровище не застраховано от воров, если хоть один человек знает, где оно спрятано.

На следующий день Ким встала рано. Она съела легкий завтрак и изменила внешность, превратившись в молодого мужчину, даже с усами, которые, как она думала, придавали ей лихой вид. Потом на арендованном флаере она полетела к дому Торы Кейн, рассчитав время так, чтобы быть еще в воздухе, когда Тора выйдет из дому. Тора вышла с чашкой в одной руке и кожаным футляром под мышкой другой, села в свой флаер и улетела.

Ким отслеживала ее полет до самых раскопок. Потом она села неподалеку на поляне, не желая оставлять изображение своего флаера в памяти домашнего ИРа. В этих краях были еще дома, но ни одного в пределах видимости. И вроде бы никто не наблюдал за ней снаружи.

Конечно, не было способа удостовериться, что ее не засечет какая-нибудь система охраны. В этом случае Тора получит изображение молодого человека, и план рухнет, но сама Ким останется необнаруженной.

Она обошла виллу, взяла лестницу из сарая и залезла на крышу. Здесь она вынула из кармана универсальный разъем и закрепила его на карнизе. Он был выкрашен в тускло-коричневый свет, как и сама крыша, и наблюдателю с флаера будет незаметен.

Удовлетворенная, Ким слезла, поставила лестницу на место и улетела.

Она вернулась домой поработать над репликами Акилы Селби, но не успела начать, как позвонил Мэтт, спрашивая, как она – очевидно, он хотел спросить, не арестовали ли ее уже? Еще он сообщил, что нашел лабораторию, но начать там работать можно будет только через пару недель. Он снова спросил, не передумала ли она и не допустит ли она его к «безделушке». Это слово он произносил так таинственно, что всякий, кто услышал бы этот разговор, понял бы, что это шифр.

– Лучше оставить все как есть, – ответила Ким.

– Не понимаю, почему ты мне не доверяешь.

И Ким снова, как обычно, стала ему говорить, что ему она доверяет, но такие вещи имеют тенденцию становиться известными, что лучше перестраховаться и так далее.