Путь, выбирающий нас - Оксана Панкеева

— У тебя еще хватает наглости напрашиваться! — вознегодовала Ольга, начиная потихоньку припоминать все то, что действительно сочиняла три луны.

— Я не напрашиваюсь. Это лишнее. Если уж судьбе было угодно так меня унизить, то пусть и дальше выкручивается сама.

— Тебя послушать, так все вокруг виноваты! Портал, Торо, судьба — все виноваты, только ты один чист и непорочен!

Серебряная сережка затрепыхалась как пойманная рыбка.

— Ольга, я понимаю, что обидел тебя своим неожиданным уходом, но я не хотел этого… Так получилось, я не успел объяснить, не успел даже дописать письмо… У тебя есть причины на меня сердиться, и упреки твои справедливы, и оправдаться мне нечем, но все же… попробуй меня простить.

— Знаешь, дорогой, — не удержалась от колкости Ольга, — если ты полагал, что я буду гоняться за тобой по городу со скалкой, чтобы отомстить по-мистралийски, то ты ошибаешься. Но ты еще сильнее ошибаешься, если думаешь, будто в моей жизни осталось для тебя место. Все, можешь об этом забыть. У меня другая жизнь, я люблю другого мужчину и, может быть, даже замуж выйду. Если захочу. И посмей только хоть пальцем его тронуть!

На этом гневную тираду пришлось приостановить, так как Ольга вдруг сообразила, что, если Диего сейчас ухмыльнется и спросит: «А если посмею, что тогда?» — ответить будет нечего. Не придумала еще, что делать в таком случае.

Он не спросил. Улыбнулся грустно и нежно, даже серьгу отпустил с миром.

— Отважный маленький воробышек, я верю, что в случае необходимости ты закроешь возлюбленного собственной грудью и выцарапаешь глаза любому обидчику, будь он хоть тролль, хоть дракон, хоть я. Но с чего ты вдруг решила, будто я собираюсь кого-то трогать?

— Знаю я вас, горячих мистралийских парней! Чуть что — и за ножи! А я хочу решать свою судьбу сама и не желаю, чтобы ее решали за меня два ненормальных самца в кругу на ножах!

Вот тут он действительно ухмыльнулся, на какой-то миг превратившись в старого доброго Кантора, от вредности которого страдал даже король.

— Ты всерьез веришь, что этот трус выйдет в круг, даже если его вызвать по всем правилам?

— Почему это ты решил, что он трус?!

— Потому что говорить со мной пришла ты. А твой мужчина, если его можно так назвать, побоялся. Может быть, он считает меня каким-то кровожадным маньяком, который все вопросы решает только ножом? Но почему в таком случае он не побоялся снарядить на встречу с этим чудовищем тебя?

— Потому что я так сказала!

Диего ухмыльнулся еще шире:

— Значит, я верно догадывался, у кого в семье яйца.

— А это не твое дело! Чтоб ты знал, для меня не главное в мужчине, сколько морд он может набить за один раз и насколько он хорош в кругу с ножом! Даже тебя я любила вовсе не за это!

— Я знаю, — просто ответил он, уже не ухмыляясь. — Я даже знаю, что до меня тебе безумно нравился Жак, и могу сообразить, что ты действительно ценишь в мужчинах. А ты, неужели ты за полгода так и не разобралась во мне хоть немного? Ну скажи, ты действительно считала, будто я приду, объявлю тебя своей собственностью, убью всех остальных претендентов и даже не поинтересуюсь твоим мнением? Разве я когда-либо давал повод так о себе думать?

Ольге стало стыдно, и собственная агрессивность вдруг показалась неуместной до оскомины. Она ожидала скандала, взаимных упреков, геройской битвы не на жизнь, а на смерть — и наткнулась на белый флаг и поднятые руки. Бесстрашный, отчаянный, непримиримый Кантор безропотно признавал поражение и даже не пытался сопротивляться. И добивать его не поднималась рука.

— Извини, — смягчилась Ольга. — Я знаю, что ты не такой. Но я слышала, что бывает с людьми после травмы головы. Изменения в характере, припадки агрессии, психические отклонения… Мне надо было только проверить.

— Да разве ты не знала, что я и раньше был не совсем здоров на голову? — Диего вдруг тихо засмеялся, и в его глазах опять мелькнула искорка того, прежнего Кантора. — Ольга, оставь свои страхи. Все будет хорошо. Твоему трусу ничто не угрожает, пусть живет спокойно. У тебя другая жизнь и другой мужчина — что ж, я не стану тебе мешать и лезть со своими претензиями. У меня тоже будет своя жизнь и, может быть, другая женщина. Но все те недоразумения, что произошли между нами, — это же не повод становиться врагами?

— Нет, конечно нет, — торопливо согласилась Ольга. — Я даже рада, что мы договорились без скандалов и нервотрепки, как нормальные люди. Диего, а ты уже решил, что будешь делать дальше? Война вроде бы закончилась… Король не звал тебя обратно в дворцовую охрану?

Он улыбнулся, горько и устало:

— Нет. Король умен и понимает, что я не соглашусь. И зачем ты задаешь глупые вопросы? По перепуганной рожице Жака с одного взгляда понятно, что он доложил тебе все о моем потрепанном здоровье. Потому ты и посматриваешь на меня так сочувственно, потому и ругаться особенно не стала. Но спрашиваешь о дворцовой охране, как будто искренне веришь, что такой охранник кому-то понадобится.

— Может, тебе стоит к доктору сходить? Дело не в том, что мне сказал Жак. Ты очень плохо выглядишь.

— Я просто устал. Не слушай Жака, он вечно все преувеличивает. Ничего смертельного со мной не случилось, но вот путь воина придется оставить. Может быть, подамся в барды. Может, в маги. Пусть школа нетрадиционная и очень редкая, но не может же такого быть, чтобы я был единственным обладателем этой странной Силы. Если поискать, должен найтись еще хоть один. Может, из меня и мистик получится, если правильно выбрать храм. А может, судьба сама подбросит мне подсказку. Не зря же, в конце концов, я опять оказался в этом городе.

— Гарри сказал, что у тебя идеальный слух.

— Гарри был пьян, вот ему и показалось, что идеальный. Нормальный у меня слух. Хотя если он столь высокого мнения о моих музыкальных способностях, то, может быть, стоит напроситься к нему в ученики?

— Не знаю… — Ольга вдруг вспомнила, что единственная гостевая комната в доме Жака — это комната для переселенцев и сейчас она занята. — Диего, а где ты собираешься жить? У Жака ведь негде…

— Да не волнуйся, неужели в городе проблема с квартирами? Где-нибудь поселюсь, не пропаду.

— Послушай… — Она схватила сумочку, безуспешно попыталась найти в ней старые ключи, затем в порыве энтузиазма вывалила содержимое горой на стол. — Я тут подумала… Моя старая квартира стоит пустая, я ее сдуру оплатила до конца года, а сама в ней не живу… ну чего она будет зря пустовать? Ага, вот они! Я же помню, что где-то в сумочке валялись! Вот, возьми. Хозяин тебя помнит и возникать не посмеет. Квартиру ты еще неизвестно когда найдешь, а у Жака на диване в гостиной жить — одно неудобство.