Липовый барон - Илья Николаевич Романов

привёл, а то бы он до конца своих дней щипал медь на рынке! Делись ворованным! Всё не заберу — всё же ты трудился, но моя доля должна быть не меньше трёх четвертей от общей суммы! Да, грабёж! Но если тебя к ответу за шаловливые руки попросят, то это мне придется своей шкурой и репутацией отвечать, так что не жмись!

На деле по деньгам вышло гораздо меньше, чем я ожидал. Мне — около десятки, мелкому — тройка с мелочью, если он у себя что-то не утаил. Видать, лихо вчера деньги дворяне просаживали, а может, просто на халяву устроились хвостом к кор-сэ́ и свои монеты не спешили тратить, зажимали налик…

Про наручи и поножи гнать не буду — обычное железо, ржавое и с прогнившими ремнями, но тут уже не до выбора.

Шлем попался более достойный. Что-то с гребнем из какого-то ворса или волоса, окрашенного в зелёный цвет. Нащёчники, стрелка переносицы. В общем, шлем напоминал чем-то римский для десятников. Почему он так задёшево обошёлся, я не задумывался…

Был прикуплен и достаточно крепкий круглый щит с умбоном[73].

Кульминацией покупок был небольшой арбалет. Маленький, но сердитый. Натяжка от поясных крюков. Кто не в курсе: надевается на себя специальный пояс с крюками, ими зацепляешься за тетиву и разгибаешься. Конечно, по ударной мощи это оружие слабее арбалета с «козьей ногой» или, тем более, с домкратом, зато перезаряжать быстрее. Кузнец обещал, что три выстрела за минуту, если переводить на нашу систему счета времени, вполне реально сделать.

Тут он, конечно, врал, может, кто-то и будет стрелять с такой скоростью, но обычно такие арбалеты делали два выстрела за это время. На пятьдесят метров уверенное поражение большинства брони с разной степенью пробивания. Зато и обучаться стрельбе почти не надо. Это вам не лук, который надо осваивать от трёх до пяти лет. Впрочем, у того есть два весомых преимущества. Это стрельба по навесу и десять-двенадцать стрел в минуту — в четыре-пять раз быстрее арбалета. Впрочем, если мой мелкий попадает из пращи, то и с арбалетом справится.

По идее, надо было ещё коня купить парню, но уже темнело. Смысла не было ехать на скотный двор. Ну, извини, придётся тебе, как и мне когда-то, бежать под весом доспехов вслед за конём. Преемственность, блин, поколений.

Глава 7

О том, что не всё можно учесть,

да и просто о жизни

Нас с Гумусом в доме графа ни свет ни заря разбудила прислуга. Хорошей новостью было то, что граф Мубер Латьяун позаботился о том, до чего у меня тупо не дошли руки и ноги. В общем, граф разрешил продать из его конюшен мула[74] для моего оруженосца. Мул, конечно, не лошадь, но и Гумус — не рыцарь. Продажа, разумеется, не подарок, но это лучше, чем едва плестись по дороге из-за того, что оруженосец устал. Как известно, скорость эскадры определяется скоростью самого медленного судна…

Лёгкий завтрак, прощальное лобзание отца сыну — и поехали.

* * *

К моему удивлению, поехали мы не втроём, а ввосьмером. Я, Гумус, Адрус и копье[75] прикрытия от его отца. Оруженосца у кор-сэ́ не было, чему я вовсе не удивлён — кому нужен наставник-наркоман для своего сына?..

Выехать из города без проблем не удалось. Ехали, естественно, по самому кратчайшему пути — через Грязный и Вонючий. Нас тормознули на воротах.

— Приказ именем короля не выпускать из города подозреваемых в убийстве благородных кор-сэ́ Адруса Латьяуна и некого кор Вадена. Требование — поклясться на цепи, что вы ими не являетесь, — заучено произнес десятник стражи, видать, не в первый раз это оглашает.

Я взглянул на кор-сэ́. У него на лице ступор. У его «копья» — также. Не привыкли, чтобы так пренебрегали именем их сюзерена.

Если Адрус что-то вякнет, то нам край. Тут и моему третьему карему глазу понятно, что если нас задержат, то нам не жить. Графский сын, может, и выживет, а на меня всех собак повесят. Так что не удивительно, что я сработал на автомате…

— Кор Саня! — сказал я, растягивая слова и глядя на Адруса, надеясь, что до него дойдёт. — Тут кто-то сомневается в нашем праве проехать!

Голос я повышал вовсе не для того, чтобы привлечь к себе лишнее внимание, тут многое зависит от того, дойдёт ли что-то до мозгов бойцов «копья». Ну же, надо идти на прорыв. Адрус, твои привычки прикрываться именем отца тут не помогут, чётко же прозвучало «кор-сэ́».

Как жалко, что я не телепат, сейчас бы уже всем мозг вынесла моя мысль, что надо прорываться, мы — конные, они — пешие, хрен угонишься…

До кор-сэ́, с учётом его жизненного опыта, не сразу дошли мои мысли, привык прикрываться чуть что именем бати.

— По какому праву вы нас останавливаете?! — начал он качать права.

Дурак! Это же шанс для обычных стражников выслужиться! Нас задержат, а потом в тюрьме хрен что докажешь!

— Мелкий, вперёд! — ору я, нащупывая козырь на поясе.

Я специально иду на обострение ситуации, надеясь, что остальные за нами увяжутся. Даю пятками по бокам Колбаски, срываю его в галоп. Стража не сразу понимает, что нас надо тормозить — привычка пользоваться своим авторитетом.

Гумус безвольной куклой качается в седле, прижимаясь к шее мула. Тот понёс оруженосца вперед. Следом я, пытаюсь удержаться на своем коне! Колбаса, тварь, пытается меня скинуть! Чудом удерживаюсь на его спине. Какое там скакать с гордым видом вперёд, не грохнуться бы в пыль на радость страже!

Накал страстей у ворот заставляет караул переть на всю нашу компанию. Осторожно огибают полумесяцем — служебное рвение присутствует, но и под копыта разбушевавшейся лошади ни у кого нет желания соваться.

— Не тупите! — ору я. — Вперёд!

Ну, вроде до всех остальных дошло. Зазвенела сталь. Адрус прорывается между двумя стражниками, но эта лазейка уже закрыта их тушками, хрен кто после него прорвётся — копья выставили.

Лови, родной! Лови, второй! Полетели яйца с пылью стекла и соли по смотровым щелям в шлемах. Хрен прочихаетесь, только полчаса будете плакать, если вообще не ослепнете, тут как вам повезёт…

Вырываюсь следом за кор-сэ́. Нелепо трясусь в седле, видя на изгибах улиц спину Адруса. Скачем по Вонючему — это пригород, больше постов стражи быть не должно. Колбаска кого-то сбивает, но я не спешу натягивать поводья: если застопорю коня, то не факт,