Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара

Тяжко вздохнул. Дожил — врет ребенку! Да не какому-нибудь, а родной дочери. Хотя он, кроме дочери, никаких других детей вблизи и не видел.

Хотя занимайся демагогией или нет — а на душе от того не менее противно.

Ведь не хотел врать Алите! Считал это недопустимым. Недальновидным. И поди ж ты — нашелся повод. А главное — как правдоподобно, как натурально прозвучало это вранье! Только этим и остается утешаться: что дочка никогда не узнает, что отец сказал ей неправду.

Но не объяснять ведь ребенку, что почтенного Нуто, вполне вероятно — любовника матери, пришибли в темной подворотне по его приказу!

И пристукнули его не из-за Ловеллы. А из-за того, что сливал вытянутые из нее сведения на сторону. Малевал бы художник свои картины, не отсвечивая — вполне мог прожить еще долго. Долго и благополучно. Но его угораздило спутаться с подозрительной компанией. И случилось это уже после того, как он получил спонсорские дотации от галереи, где выставлялись его картины!

Денег ему мало показалось.

Что ж, насколько выяснил Охитека, почтенному Нуто и впрямь удалось заработать неплохую прибавку к жирной спонсорской помощи, полученной от Ловеллы. Хватит на роскошный гроб и шикарные похороны. На широкую ногу, с большим количеством приглашенных и музыкой от самых высокооплачиваемых групп на трех континентах.

— Я скучаю по маме, — голосок Алиты прервал нить размышлений.

— А она тебе не звонила? — растерялся Охитека. — Ну... можешь ты ей позвонить.

— Прямо сейчас?! — малышка просияла.

— Конечно! — он потянул трубку со столика. — Вот, с моего позвони, прямо сейчас. Я тебе номер наберу.

Интересно, дома сейчас Вэл или где-то гуляет? Конец нечетного оборота.

Неважно. Это дочь с ней хочет разговаривать, не он. Охитека набрал номер и, дождавшись, чтобы пошли гудки, протянул трубку Алите.

Сам откинулся на спинку дивана. Интересно, что предпочтет малышка: поговорить здесь, в его присутствии, или уйдет в другую комнату?

В просторной квартире — даже слишком просторной, как на его вкус! — было пусто и гулко. Да, в нечетный оборот с Алитой находились няня, пара работниц, занимавшихся домашним хозяйством, учителя. Но сейчас они находились здесь вдвоем. Охитека не хотел видеть рядом с собой посторонних людей — пусть это даже прислуга — во время отдыха. А уж с дочкой он как-нибудь справится. По-хорошему, он и на занятия сможет отвезти ее сам. А няня пусть отдохнет долю-другую суток.

— Чего тебе нужно?!

Голос Вэл прозвучал так громко, что Охитека прекрасно услышал его с расстояния пары шагов — Алита устроилась в кресле по соседству. Даже он вздрогнул и поднял голову. А Алита попросту выронила телефон. Ну конечно — наверняка она и не слышала, чтобы мать разговаривала таким тоном. Малышка в растерянности уставилась на отца.

— Ну, говори! — резко приказала Ловелла. — Чего ты молчишь?

На глазах дочери заблестели слезы. Да что ты будешь делать! Одна разоряется, вторая не может подать голос. Он дотянулся, подхватил телефон.

— Вэл, тебе Алита звонила, — сообщил он, прерывая раздраженный возглас супруги. — Ты с ней сейчас разговаривала.

На той стороне воцарилась тишина. Спящий, дай ему сил!

— Алита, мама думала, что ей позвонил я, — объяснил Охитека, всовывая телефон в руку дочери. — Потому и ругалась. Она на меня обиделась. С тобой она ругаться не будет! — Ты могла бы сразу сказать, что это ты, — поднялся и вышел на кухню.

Малодушно, но сидеть рядом было выше его сил. Надо заварить чаю...

За спиной раздался звонкий удар о стену. Обернувшись, полюбовался, как его телефон разваливается и осыпается на пол. Он не успел никак прокомментировать то, что дочь швырнула трубку в стену — та оглушительно разревелась.

Задница пещерной таксы! Нэси застыл у дверного проема на несколько секунд в растерянности. Когда он в последний раз слышал, чтобы дочь так орала?

Кажется, несколько лет назад. Когда она только училась ходить и постоянно норовила удрать из рук няни или педагогов. Закономерно падала, разбивала коленки... и орала.

Громко, от души, с брызжущими во все стороны слезами. Кажется, чай откладывается на полчаса-час. Сперва надо успокоить ребенка.

Спустя полчаса стало ясно, что сказать проще, чем сделать. Алита успокаиваться не желала. Ни утешения, ни ласковые слова, ни игрушки не помогали. Охитека даже решил поступиться принципами и включить дочери какой-нибудь фильм. Ей же вроде нравились всякие съемки с кувшинками, плавающими по пруду лебедями или горными панорамами. Нынче все оказалось без толку. И попытки рассказать что-нибудь интересное тоже провалились — дочь не желала слушать.

Когда слез стало чуть меньше, а вопли сделались чуть тише, Алита потребовала вызвать ее няню. Увещевания — что няня отдыхает, он сам ее отпустил — вызвали новый поток слез. Пришлось звонить.

После того, как приехавшая няня увела девочку в ее комнату, Охитека собрал с пола обломки телефона и сложил их обратно. Включил аппарат. Изумительно — после броска дочери он еще и исправно работал. Перезвонил Вэл и от души наорал на нее. Потом позвонил в офис. Выяснив, что Яс, по обыкновению, на рабочем месте, рванул туда. Помнится, в последних отчетах мелькало что-то по поводу пробных испытаний макета реактора.

*** ***

Хорошо было в четный оборот, когда в коридорах офиса царила тишина.

Увы, это благословенное время закончилось. Все хорошее имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Когда снаружи началась ходьба и зазвучали голоса, Охитека решил, что пора покидать здание штаб-квартиры.

До десятого часа четного оборота они с Ясом и парой его помощников провозились с макетом реактора. После этого нэси закрылся у себя в кабинете.

Няня позвонила лишь раз — спустя пару часов после того, как он приехал в офис. Сказала, что Алита успокоилась и заснула. За четный оборот не перезванивала ни разу — значит, все дома было благополучно. Девочку не мучили кошмары, она не просыпалась и не звала родителей.

Когда шаги и голоса снаружи возвестили, что наступил первый час рабочего оборота, и появились сотрудники, приходившие первыми, Охитека поднялся.

Кишащий народом офис его раздражал. Стоит, пожалуй, прокатиться куда-нибудь, где можно позавтракать. В торговых центрах народу сейчас будет не слишком много.

*** ***

Это ж, кажется, клиника Кэт, — подумалось ему, когда он проносился мимо светлой высотки. Может, он и не вспомнил бы, если б не заметил знакомую тонкую фигурку, взбегающую по ступенькам к парадному входу.

Вот так-так! Охитека развернул плавно флайер и спикировал к обочине неподалеку от здания.

Интересно, Кэт хотя бы иногда спит? Складывалось впечатление, что нет.

Она четными и нечетными оборотами пропадает на его полигоне, не вылезая из госпиталя. И пожалуйста — еще находит время, чтоб наведаться в свою клинику!

Охитека сидел на водительском сиденье флайера без опознавательных знаков, дожидаясь, когда Кэтери покажется. Он уверен был — она здесь ненадолго. И то, что заявилась пешком, казалось ему подтверждением догадки. Любопытно, оценит она сюрприз? И согласится ли позавтракать в его компании...

Надо что-то решать с браком, — подумалось в очередной раз.

Нэси откинулся на спинку кресла, лениво наблюдая за парадным входом из-под полуопущенных ресниц.

Брак с Ловеллой был ошибкой с самого начала. И, если бы разум не застилали эмоции тогда, восемь лет назад, он бы и сам прекрасно это понял. Да что там — он даже тогда это прекрасно понимал! Но поступил, повинуясь собственному упрямству.

Вот Вэл вполне могла и не понимать, что ничего хорошего из этой истории не выйдет. Да, с ее стороны это был такой же расчет, как и с его. Только... словом, ей — простительно, ему — нет.

Вэл заслужила свободу. От него и его фанаберий.

Да и Алита страдает из-за выходок родителей. Развод станет выходом для них для всех. Почтенный Ширики будет в бешенстве. Для нэси старой закалки и консервативных взглядов его действия — возмутительны. Но это лучше, чем продолжать затянувшийся фарс.