Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

… Паутина молний и цветов закручиваются в шторм, разрастаясь, заполняя ее взор. Пепел, и лед, и…

Видение резко исчезло.

Иобель подавила болезненный вскрик и сморгнула с глаз остаточную картинку.

Она почувствовала, как руки пытаются поддержать ее. Инквизитор стряхнула их и, сжав зубы, встала самостоятельно. В зале клубился дым. Вокруг нее бегали люди. Сверху докатывался грохот и орудийный огонь. Кавор был рядом с ней, сжимая хромированные пистолеты и водя головой из стороны в сторону. Иобель различала двигавшиеся сквозь дым фигуры, группы людей с оружием наготове.

— Ты это видел? — спросила она, чувствуя, как рот пытается сформировать каждое слово.

— Госпожа?

… Паутина сжимается, каждая ее нить — огненная полоса в ночи…

Иобель тяжело дышала, по холодной коже катился пот.

Никто не шевелился. Она окинула их взглядом. «Неужели они не чувствуют? Как они…?»

… Паутина затягивается вокруг нее все сильнее, и она остается наедине со звуками собственного ускоряющегося пульса…

Иобель моргнула и заметила на себе взор серебристо-серых глаз Кендриона.

+ Инквизитор? + послал он, но его голос доносился издалека, как будто удалялся от нее, как будто она падала. Теперь Иобель чувствовала, как ее бьет дрожь.

+ Вы… разве… не… видите? + послала она. Кендрион нахмурился. Затем поднял глаза и опустил назад на нее. Серый Рыцарь кивнул, словно извиняясь. Его разум вторгся в ее. Иобель показалось, будто ее проткнули кристаллическим кинжалом.

… черная неподвижность, а за ней кружатся звезды, сливаясь в пятно…

+ Бегите, + послал Кендрион, выводя разум. Он поднял меч — его кромка внезапно загорелась. Воин поднял глаза, когда сквозь стены замка донесся раскат грома. + Бегите. Быстро! +

Иобель сделала шаг, потянувшись к ручной пушке во второй кобуре.

Потолок исчез. Перед глазами вспыхнула белизна, каждый человек и предмет стал черной тенью. Вокруг воцарилась неподвижность, тишина, словно отпечаток взрыва, что остался выжженным на сетчатке глаза до того, как он успел закрыться.

Вокруг нее стояли сотканные из теней фигуры, становившиеся выше и выше, их края смазывались, а очертания были лишены объемности. Иобель поняла, что не ощущает собственного сердцебиения.

+ Иобель, + отовсюду разнесся голос, удержав ее на месте.

По залу прокатился крик. Сквозь усиливающуюся тьму прорвался язык белого пламени. Одна из теней упала, ее очертания дергались и съеживались, словно сгорающий лист. Цвета и формы стали прежними. Она стояла в окружении великанов, облаченных в сапфирово-синие доспехи. Иобель показалось, будто видит кровь, стекающую по белым шелковым одеяниям, будто видит падающую с воем доспехов фигуру. В их круг ворвался Кендрион, двигаясь быстрее, чем инквизитор могла уследить взглядом. Она заметила, как меч поднялся и снова опустился.

Один из воинов в синей броне обернулся навстречу Серому Рыцарю, замахнувшись посохом с навершием-клинком. Кендрион ушел из-под удара и рубанул мечом в ответ. Еще один сапфировый великан рухнул на пол. Иобель почувствовала, как удерживавшая ее сила слабеет. В переливающемся облаке пыли остальные фигуры пришли в движение. Она перебросила оружие в здоровую руку.

Тогда Иобель увидела его, одну фигуру в кольце воинов. Ее доспехи были синими с серебряной каймой, под увенчанным рогами шлемом горели красные глазные линзы. Воин кивнул, будто приветствуя ее.

+ Сейчас, + прозвучал голос у нее в голове. + Это должно случиться сейчас, пока линия совмещения не распалась. +

Кендрион был в шаге от нее, его меч — полоса ослепляющего света.

+ Что с Астреосом? + спросил еще один голос.

Иобель подняла оружие, пока дуло не оказалось вровень с красными глазами. Ее палец крепче стиснул спусковой крючок.

+ Сейчас. +

Мир исчез, и остался только рев штормового ветра да круговорот звезд.

Часть вторая

Все сыновья праха

VII

Преданность

Вокруг Аримана сомкнулись джунгли из его снов. Он скользил между шелестящей листвы. Азек замер и вслушался. Ему ответила лишь трескотня насекомых да бормотание ветра в древесных кронах. Кожу обволакивало теплом. На теле проступали капельки пота и стекали по мышцам.

«Усталость из реальности последовала за мной в нереальное», — подумал он, тяжело вздохнув. Последствия боя на Вохале продолжали цепляться к его разуму и телу, словно горячка. В реальности он находился в Высокой цитадели шедшего по варпу «Сикоракса». Корабль вместе с остальным флотом отступил и скрылся в варпе, едва Круг и Рубрика снова материализовались на «Сикораксе». Отвлечение, которое обеспечила им пустотная атака, стоила нескольких кораблей. Но им пришлось заплатить не только эту цену. Здесь, в своих снах, Ариман не сомневался, что посредством давящего тепла джунглей его разум пытался выразить свое изнеможение.

Эти джунгли когда-то покрывали Сарлину, мир, завоеванный Тысячью Сынами в иную эру. Но тени казались сейчас другими — что-то в его сознании коснулось их, застав расти, пока они не стали как будто течь вокруг него, подобно черному маслу.

Ариман двинулся дальше, ощутив, как под ногами зачавкало болото. Из-под листа выползло приплюснутое насекомое с люминесцентно-синим панцирем, окаймленным усиками, что слабо подрагивали в густом теплом воздухе. Ариман остановился, наблюдая, как оно лезет по листку.

— Ты здесь, чтобы найти меня?

Голос прозвучал прямо впереди него. Ариман отпрянул, мышцы его напряглись, будто канаты, глаза пристально изучают тьму. Омут тени раскололся, явив одноглазое лицо под рваным капюшоном. Единственный глаз горел красным в черноте клобука.

— Ты ищешь меня, сын? — слова сухим дребезжанием сорвались с растрескавшихся губ фигуры.

Ариман выпрямился. Человек шаркающей походкой ступил туда, где на листке все еще сидело люминесцентное насекомое.

— Ты был лучшим из моих сыновей, — продолжил он.

— Воспоминание о последних словах Магнуса, — произнес Ариман и отвернулся.

— Верно. Меня здесь нет. Я — всего лишь идея, оболочка в твоих воспоминаниях, сформированная вокруг идеи о твоем генетическом отце. Ты устал. Твой разум позволяет проявляться вещам, которым в обычном состоянии не разрешил бы. Это форма разговора с самим собой. Меня здесь нет. Я — сон. Плохо ли простейшее объяснение? Только если… — Ариман обернулся назад. Скрюченная фигура улыбалась ему, а приплюснутое насекомое взобралось ей на ладонь. — Только если оно неверное.

— Зачем тебе быть здесь?

Фигура взглянула на насекомое, подняла длинный палец и почесала один его из подрагивающих усиков.

— Потому что ты искал меня. Ты искал меня в прошлом, желая узнать, хранил ли я от тебя секреты еще до сожжения Просперо.

Где-то вдалеке во тьме раздался вой. Голова Аримана резко дернулась. Листва шуршала, скребясь друг о друга, словно влажные зубы.

— Тогда почему не ответить мне сейчас? — сказал Азек, снова оглянувшись.

Фигура исчезла.

Из ночи послышался еще один вой, на сей раз ближе. Ариман поднялся, оглядывая тени, а затем снова заскользил сквозь сон, направляясь к пробуждению.

Гримур смотрел на звезды. Секира покоилась у него в руке, искривленные мышцы его спины сводило судорогой, словно жалуясь на неподвижность. Обломок разрушенного звездолета снова перевернулся у него под ногами. Он был в герметично закрытой броне, магнитно закрепленный ботинками к металлу, так что ему казалось, что он единственный здесь неподвижный, а вокруг него вращается вся вселенная. Воин стоял на крупнейшем из обнаруженных обломков: полукилометровый кусок пластали, почерневший и изодранный взрывами. Вдалеке вращались меньшие обломки, медленно дрейфуя от точки, где погиб корабль, частью которого они некогда являлись. Гримуру они казались обожженными осколками кости.

Вокс щелкнул, и из шума статических помех послышалось свистящее дыхание Сикльда, прежде чем оборваться. Рунический жрец спускался в сокрушенные и разбитые переходы, что пронизывали обломок. Он карабкался по балкам, на пару секунд обнажая ладонь и прижимая ее к опаленным плитам перекрытия. Ему требовалось дотронуться до камней мертвого корабля, чтобы соединиться с духами и услышать отголоски прошлого.

Гримур вздрогнул и коснулся осколка из красного железа на шее. Он не любил связываться с вюрдом. Когда-то Сикльд ему нравился, но тот юный воин давным-давно исчез. Они были стаей братьев и останутся ею навсегда, но это не могло изменить того факта, что они стояли порознь. Сикльд ходил путями мертвецов, и изменить это было не в силах ничто. В прошлом, во времена недолгих человеческих лет Гримура на Фенрисе, ему довелось увидеть, как женщина в плаще из вороньих перьев заморозила море вокруг пяти кораблей его кровного отца. Волны обратились в ледяные глыбы, а черные пучины стали чашами темного льда. Женщина сложила знак, и застывшее море сокрушило челны. После этого отец Гримура развернул прочь остальной военный флот. Женщина хохотала, и этот звук долетал до них с ветром, что наполнял отцовские паруса. Даже сейчас, спустя много человеческих жизней, Гримур все еще слышал смех женщины в плаще из вороньих перьев и крики воинов, которых пожирало заледеневшее море. Для него этот звук был голосом вюрда.