Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1 - Симонов Сергей

Президент Эйзенхауэр оказался перед нелёгким выбором. По Уставу НАТО он должен был отдать приказ о начале военных действий. Но против кого? Кто агрессор? И Греция и Турция входили в НАТО. Турция была основательно виновна в геноциде мирного населения, притом — неоднократном, и греки явно не намеревались спускать этот вопрос на тормозах.

Президент был обескуражен и другим обстоятельством, которое представлялось ему значительно более важным, чем передравшиеся между собой Греция и Турция: 10 сентября в Багдаде началось совещание глав государств: Ирака, Ирана, Саудовской Аравии, СССР, Бахрейна, Катара, Омана, Индонезии. От СССР на встрече присутствовал А.Н. Косыгин. (АИ)

Пока в Греции и Турции шли бои, в Багдаде проходили переговоры, завершившиеся созданием 14 сентября 1958 г Организации Стран — Экспортёров Нефти. (АИ, в реальной истории создана там же, в Багдаде, 10-14 сентября 1960 г, по инициативе Венесуэлы. В сентябре 1958 в Венесуэле режим ещё не сменился.)

Инициатором встречи стал президент Ирака генерал Касем, хотя предварительная подготовка велась с начала 1957 года. На переговорах были подписаны учредительные документы и решены последние организационные вопросы. Но Эйзенхауэр был раздосадован даже не самим фактом создания ОПЕК, а решением организации использовать в качестве основной расчётной единицы советский рубль. Это предложение не было внезапным — идея, что называется, носилась в воздухе с 1952 г. На учредительной сессии ОПЕК предложение внёс король Саудовской Аравии Таляль, а его убедил его собственный премьер-министр Насыр ас-Сайд. Использовался ли для убеждения «маузер Дзержинского» — история умалчивает.

Узнав об этом, Эйзенхауэр сначала был разъярён, а затем впал в депрессию. Его вернул к активной деятельности госсекретарь Гертер, убедивший президента, что медлить нельзя, и надо что-то решать с Турцией, пока эта страна ещё остаётся на карте.

Прежде, чем делать громкие политические заявления, Эйзенхауэр связался по прямой телетайпной линии с Кремлём:

«Господин Первый секретарь, мне необходимо уточнить ваши намерения в отношении Турции. От этого может зависеть судьба мира. Мы готовы действовать со всей решимостью, чтобы не допустить советского захвата Турции и установления там коммунистического режима. При необходимости мы готовы применить ядерное оружие.»

Хрущёв, прочитав перевод телеграммы американского президента, ответил очень неожиданно:

«Господин президент, ядерное оружие есть и у нас, вы хорошо это знаете. Мы тоже можем его применить. Но я рад, что вы не стали принимать поспешных решений и предпочли в этот непростой момент сначала связаться со мной по прямой линии. Советский Союз не имеет намерений оккупировать Турцию и приводить к власти коммунистический режим. Наши действия являются исключительно ответом на убедительную просьбу Греции о помощи в прекращении геноцида. Наша авиация и флот выполнили поставленные перед ними ограниченные задачи и вернулись к режиму патрулирования, с целью разделить враждующие стороны.

Если со стороны Турции, США или НАТО не последует дальнейших шагов по эскалации конфликта, Советский Союз готов перейти к мирному урегулированию вопроса. Мы также готовы попытаться повлиять на непримиримую позицию греческого правительства, но не можем гарантировать, что эта попытка будет удачной. Греки слишком сильно пострадали от турецкого геноцида.»

С формулировкой ответа Никите Сергеевичу помог министр иностранных дел Громыко — у самого Хрущёва гладкие дипломатические фразы получались плохо.

Эйзенхауэр, получив ответ советской стороны, ответил не сразу. Президент, видимо, ожидал жёстких заявлений, и уже приготовился давить и угрожать. Неожиданно спокойный и выдержанный тон советского послания и готовность к сотрудничеству сбили Эйзенхауэра с агрессивного настроя.

— Я ожидал совсем не этого, — сказал Айк, передавая телеграмму стоящему рядом госсекретарю. — Не понимаю... Он что, испугался? Вначале пригрозил ответным ударом, а потом заговорил о мирном урегулировании? Советы не собираются воевать?

Гертер внимательно изучал ответ Хрущёва.

— Вы уверены, что перевели всё правильно? — спросил он переводчика.

— Да, сэр. Текст очень простой и понятный, никаких сложных идиоматических выражений, которые так любят красные. Писал, скорее всего, Громыко. Стиль дипломатический, на Хрущёва непохоже.

Госсекретарь ещё раз вчитался в текст.

— Нет, господин президент. Хрущёв не испугался. Как бы странно это ни было, он действительно готов сотрудничать.

— Странно...

— Ничуть, — покачал головой Гертер. — Первый секретарь, также как и вы, господин президент, ощущает свою ответственность за судьбу мира. Он понимает, что дальнейшая эскалация конфликта только всё усложнит. Поэтому он даёт нам ясный сигнал: не нажимайте, и можно будет решить дело миром. В противном случае...

— Да, уж... Очень противный случай может получиться, — проворчал Эйзенхауэр.

В этот момент телетайп снова ожил, напечатав следующую часть послания Хрущёва:

«В отношении ядерного удара. По кому ударять собираетесь, господин президент? Если по территории СССР, так ответ прилетит быстро. Подумайте как следует, стоит ли начинать третью мировую из-за каких-то осло#бов? Если бомбить греческие войска? Так они сейчас на территории Турции. Турция вроде как ваш союзник и входит в НАТО. Союзника ядерными бомбами крошить будете? Если бомбить Грецию — а зачем? Греция тоже страна НАТО. К тому же турки и так треть Греции сожгли. Хотите войти в историю, как человек, уничтоживший ядерным ударом Афинский Акрополь? Это можно. Один такой уже был — Герострат. Всё человечество его до сих пор помнит. Слава громкая, но плохая. Подумайте ещё раз.»

Президент перечитал второе послание дважды. Фыркнул, передал Гертеру.

— О! А вот это уже лично Хрущёв, — усмехнулся госсекретарь. — Что скажете, сэр?

— Скажу, что он прав, чёрт возьми! — буркнул Айк. — Начинать мировую войну из-за Турции — идиотизм. Кстати, какой сочный термин — donkeyfuckers. Надо запомнить.

— Моё мнение, сэр — проблема с красными в сложившейся ситуации не может быть разрешена прямолинейно, силовым способом, — сказал Гертер. — В конце концов, личный контакт первых лиц государства часто даёт лучшие результаты, чем даже долгая кропотливая работа дипломатов. Вспомните, как вы удачно побеседовали с ним в Женеве в 1955 году? Вам удалось договориться с красными по программе «Открытое небо» и по платежам за ленд-лиз. (АИ, см. гл. 01-32). И если бы не идиотская Суэцкая авантюра англичан и французов, вполне возможно, что мы смогли бы развить этот дипломатический успех. Заметьте, Советы продолжают вполне успешно сотрудничать с Францией, несмотря на Суэц.

— Вы так думаете, мистер Гертер? — с сомнением спросил Айк.

— Сэр! Я позволю себе инвертировать цитату великого Макиавелли: «Дипломатия есть продолжение войны иными средствами», — ответил госсекретарь. — Я допускаю, что в случае красных нам, возможно, удастся добиться дипломатическими методами значительно большего, чем прямой конфронтацией. Начать войну может любой идиот, гораздо сложнее её закончить, и уж тем более — выиграть.

— Мне представляется, сэр, что с каждым усилением конфронтации мы теряем возможные выгоды, которые могли бы получить в случае решения проблемы дипломатическим путём. Кроме того, этот путь значительно безопаснее и дешевле, чем гонка вооружений. И разве вы не хотели бы войти в историю как президент, прекративший «холодную войну» ? Может быть, нам стоит пригласить мистера Хрущёва посетить Соединённые Штаты?

Эйзенхауэр задумался.

— Возможно, вы правы, мистер Гертер. Но мы не можем пригласить его прямо сейчас. Это будет выглядеть как капитуляция перед коммунизмом.

— Сэр, вы знаете, что согласование визита на высшем уровне — дело не быстрое, — ответил госсекретарь. — Пока мы всё взвесим, пока наметим приблизительную программу визита, круг обсуждаемых вопросов — пройдёт несколько месяцев. Если в этот период не будет дальнейшего обострения отношений, общественность не свяжет визит с нашим уходом из Ливана, и даже с событиями в Турции. Если визит состоится, скажем, осенью будущего года...

— Согласен. Возможно, это выход, — ответил президент. — Но вопрос с Турцией надо решать прямо сейчас. Греческий король выжил из ума, если думает, что может просто так оттяпать половину Турции, отдать красным Босфор и Дарданеллы, и мы это проглотим.

— Можно устроить встречу на нейтральной территории, сэр, — предложил Гертер. — Предложите это Хрущёву.

Президент несколько минут обдумывал предложение. Затем решился:

— Передавайте, — сказал он оператору связи.