Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

Приношу Вам искреннейшую благодарность за письмо Ваше от 10 мая 1853 г., а паче за Ваше расположение ко мне недостойному.

Теперь я нахожусь в Якутске, где намерен пробыть не менее двух лет сряду. В Якутск я приехал 11 сентября; 27 вступил в служебное общение с Якутскою паствою.

Спешу поделиться с Вами моею радостью, потому что Вы подали мне мысль начать это дело. Книги священные и церковные, которые я предполагал прошедшего года перевести на якутский язык, почти уже все переведены и поступили на рассмотрение. Слава Богу! Я ныне же пишу в Святейший Синод и прошу разрешения: продолжать-ли работу переводов, ибо если не дозволено будете употреблять якутские переводы в церквах, то нет надобности много спешить и продолжать работу. Помогите, Бога ради, нам в этом деле Вашим влиянием и советами, и чтобы это дело решено было как можно скорее.

Более писать теперь еще ничего не имею, ибо за дела еще не принимался за неполучением Якутским Духовным Правлением официального предписания относиться впредь ко мне. Вероятно, на будущей почте (около 16 числа) получится. Прощайте, не забывайте меня в Ваших молитвах.

С искреннею любовью и преданностью честь имею быть Ваш покорнейший слуга

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

9 октября 1853. Якутск.

Письмо 135

Ваше Высокоблагородие, Возлюбленный мой Бернгард Васильевич![241]

Ну, хорошо, что Вы теперь занимаете такую должность, где Вы можете принести много пользы; а если-бы не это, то я бы, знаете-ли, как Вас назвал.

Я ехал из Америки с распростертыми руками, чтобы обнять Вас в Якутске, где Вы обещались (помните, в Аяне!) зарыться в Якутской области для того, чтобы устроить Аянскую дорогу. — Но не тут-то было. Вы удрали из Якутска еще прошедшего лета. Но это бы еще ничего;— но говорят, что Вы пойдете губернаторствовать в Енисейск-значит Якутская область не поживится от Вас ни каплею Вашей деятельности. Следовательно, и я могу быть уже в праве, если не разлюбить Вас это невозможно, — то любить уже по-аптекарски: через час по пилюле. Но шутки в сторону, ужели в самом деле Вы уезжаете в Красноярск? Если это правда, то сделайте милость, сколько только будет зависеть от Вас — постараться о том, чтобы Аянская дорога была тележною. — Подстрекайте г. Соловьева. Он, говорят, хочет завести пароход на Лене, а без Аянокой дороги он будет мало полезен.

Где-то наш Михайло Семенович?[242] Я от него получил письмо из его деревни, спасибо ему. Но я теперь ему не пишу. Надеюсь лично в Иркутске обнять его. В случае, если он приедет ранее меня в Иркутск, поручаю Вам исполнить это.

Где то находится Николай Николаевич[243], и что-то поделывает? О! дай Господь ему силы, терпения, терпения и терпения. — Я не смею писать ему, потому что дельного ничего не имею, а пустяками не хочу беспокоить его. При случай прошу Вас засвидетельствовать ему от меня глубочайшее почтение-а также и супруге его.

Прощайте. Господь с Вами! Да даст ВамГосподь силы продолжать Вашу службу так же, как Вы начали ее и доселе продолжали.

С совершенным почтением и любовью честь имею быть Вашего Высокоблагородья покорнейший слуга,

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Октября 23 дня 1853. Якутск.

Письмо 136

Милая моя Пашенька, Господь с тобою!

Давно уже я не получал от тебя писем, ни известия о тебе. Татьяна Борисовна в августе, перед отъездом своим в Святогорск, уведомляла меня, что она заедет к тебе. Оленьки нашей не стало. Радуюсь и благодарю Бога за то, что он даровал ей такую кончину, как описывает мне Татьяна Борисовна. Дай, Господи, всем нам такой кончины. Из письма Т. Б. Потемкиной я вижу, что покойная Оленька отказала тебе 1000 р. сер. Значит, ты теперь богаче меня: у меня столько нет денег, сколько у тебя; по моему счету, у тебя теперь с моими деньгами более 2500 р. сер. Куда тебе столько денег? а между тем, сестра твоя, Катя, обременена семейством, и муж ее нездоров, а денег у него нет, и у ней мало, — в случай вдовства ее, она будет в крайней нужде; а также и несчастный брат твой, Иннокентий, находящиеся теперь в тюрьме, — нищий. Я бы советовал тебе, пока ты еще вольна в своих деньгах, те деньги, которые тебе дала Оленька, разделить Кате и Иннокентию (Гаврила, слава Богу, не нуждается): половину отдать Кате, а другую Иннокентию. И ежели ты изволишь так сделать, то назначенные тобою деньги Кате-попроси Татьяну Борисовну передать в Главное Правление Американской Компании, для прибщения к кредиту Екатерины Петелиной; а также поступить и с деньгами, какие ты благоволишь дать Иннокентию, твоему брату. Только деньги сии надобно приписать к деньгам, принадлежащим Гавриилу Вениаминову, на попечение которого я отдаю и брата его, Иннокентия, и жену его. Иннокентию дать деньги в руки опасно. Он их истратит даром и, пожалуй, еще и со вредом себе, а Гаврила будет выдавать ему по временам на его нужды. И я сам также сделаю, т. е. деньги, назначенные мною Иннокентию, отдам Гавриилу. Ужели ты не исполнишь этого моего совета? Не думаю. Если ты хочешь быть истинною монахинею, то тебе 70 или 80 рублей[244] девать некуда, Впрочем, делай, как знаешь, — только ответь мне на это письмо. Теперь мы можем переписываться, когда угодно. Ибо я живу теперь в Якутске, и буду жить не менее двух годов.

Матушке игуменье вашей от меня поклон и благословение. По просьбе ее, я писал графу Шереметеву[245]. Не знаю, что будет; ответ от него я могу получить не ранее марта. Я, слава Богу, здоров. Ганя и его жена теперь живут на Амуре. Из Аяна от Кати, сестры твоей, жду письма на днях. Прощай! Господь с тобою.

Отец твой Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Ноября 3 дня 1853. Якутск.

Письмо 137

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь![246]

С нынешнею почтою я доношу Св. Синоду о весьма важном для меня в настоящее время и при настоящих и предстояших обстоятельствах пожертвовании г. Марковым-Киренским купцом — и именно 3000 р. сер., и ходатайствую о награждении его золотою медалью.

Сиятельнейший Граф, всепокорнейше прошу Вас, удостоить его просимой мною награды, ибо это, как я имел честь сказать и в донесении моем Св. Синоду, поощрит его к оказанию мне пособия и к напечатанию книг на якутском языке, а быть может, откроет сердца и карманы и других, имеющих состояние, а иначе…. Не