Не говори никому - Млада Рябинина

ему нужно было утешение, мимолетная интрижка. Ты дала ему это, а теперь свали нахрен с моей дороги!

Женя дернула головой, ее кудри чуть ли не ударили меня в лицо. Я отступила в сторону, чтобы точно не налетела на меня и наблюдала за ее тяжелым перемещением к другому концу раздевалки. Если она пыталась задеть мое самолюбие, огорчу ее, я не настолько влюблена в себя, чтобы идти на отчаянные меры. Уважение и уверенность — вот что дает мне силы.

Мужчина бросил неодобрительный взгляд на маму Вари, на минуту отвернувшись от шкафчика сына. Сильнее нахмурился, как только она грубо схватила свою дочь за руку. Варя противилась, пальчиками пыталась отцепить мертвую хватку матери, но все, что ей удавалось сделать, это вызывать больше электричества между нами.

— Пошли, Варя! Нас дома ждет па-па.

С гордой павой повела пугливую девчушку к выходу. Варя посмотрела на меня, будто могла увидеть во мне объяснения, и мне пришлось нацепить на себя именно ту улыбку, с которой я всегда успокаиваю детей. Все будет хорошо. Надеюсь.

Я выдохнула после того, как они ушли. Легкие обожгло от нехватки воздуха, словно все это время я вдыхала газ. Под руку попался карандаш, который я взяла в руки. В голове все было спутано: куда бы я не пыталась примостить ненужную деталь, она только вычурно портила картину. Неужели, и наша связь с Семеном точно такая же? Уродливая, недостойная, обманчивая.

Руки задрожали от прилива силы, той самой, губившая любые цветы, которые я с трудолюбием высаживала. Паника захватила уголки разума. Вместе с тем, мое сердце затиранила грудную клетку, пробуждая неописуемый эффект прилива. Агрессия. Я чувствовала, в какие потаенные места она проникает, завладевает и не позволяет моему телу слушаться меня. Как бы мне не помогали терапии и тренировки, ничто не могло разрознить часть, которая определяет монолитность, единство моей личности. Я — такая, какой меня сделали.

— Все в порядке? — испытующе пробасил родитель, чем вытащил меня из кокона огня.

Я все же допустила ошибку: эмоции при посторонних неверный путь. Выдохнула. Даю десять рублей, пар из моих ноздрей был не безлик. Подняла глаза на мужчину, подкравшийся ко мне как ниндзя, кому явно не хватало полного синоби-седзоку, ни капли сочувствия и меча для большей достоверности.

— Да, — растеряно пробормотала. Катя, да ты ходячий проблемный клубок существа, у которого вроде как должен обладать разумом. — Да. Все хорошо.

В раздевалку выбежал ребенок и бросился с радостными воплями к отцу, выбивая последние остатки ненадобности отсчитываться перед потрясенным незнакомым мне человеком. Я кротко улыбнулась, отступила и тут же ощутила в своих руках что-то острое. Подняла вещь и все, годами спрятанное в шкафу, вылилось обратно. Карандаш был разломан пополам, словно наша с Семеном судьба не так уж монолитна. Худшее впереди…

Оказавшись дома, я снова набрала номер мужа, ответом послужила беспристрастная реплика девушки «Этот абонент не доступен, перезвоните позже». Разочарованно вздохнула, такими темпами я скоро будут звонить самому Владимиру Путину, до которого никогда не дозвонишься. Откинула телефон, провела руками по волосам и уставилась на вид главной дороги, пестрящая огоньками сквозь прослойку снега. Так не хватает тепла и вряд ли до апреля стоит его ожидать.

Половица позади меня заскрипела, и я развернулась, встретившись с глазами сына. Артурик был насторожен, словно перед ним выстроилась стая собак, готовые в любую секунду напасть. Я так себя и ощущала. Но, конечно, я не стану на него выливать все то дерьмо, с чем изо дня в день справляются взрослые.

— Милый, ты почему не в постели? — Ноги загудели от постоянного пребывания в ходьбе или стоя, поэтому крайне трудно было сесть перед ним на колени без перекошенного лица. Неделя была трудной.

— Не спится, — вяло пожал плечами и выпятил нижнюю губу. — Мам, а когда папа придет домой?

Я ждала этот вопрос.

— Понимаешь… — замялась, обдумав, что наличие в контексте «измена» и «шлюха», ни в коем случае не присудит мне награду «Мать года». Вообще я стараюсь не использовать матерные слова для его пользы, кроме Миши, и в свои семь лет сын похуже бабулек, сидящих на прилавках, готов чертыхаться. — У нас с папой появились кое-какие разногласия и сейчас…

— Вы разводитесь?

Он сказала таким тоном, будто передо мной вовсе не ребенок. А осознанный молодой человек, уже имеющий представления о подлостях жизни. Дрожь защекотала позвоночник с пугающим осадком.

— Как же я забываю, что ты у меня уже большой.

Погладила его по плечам, рукам, затем притянула к себе, обнимая. Мой сыночек, мой ангел, оплел руками шею, уткнулся носом в мои волосы и на какое-то время расслабился. Я поглаживала его по спине, напевала знакомую мелодию, когда в раннем возрасте помогала ему засыпать в своей кровати, и никакая чужеродная пыль не собиралась на мне.

С ним я росла, становилась женщиной и мамой, которой не назвать лучшей: забыла коляску в продуктовом магазине; проспала как-то целый день, не слыша его нескончаемый плач и надрывания (ввел он себя отстранённо в последующие пару дней); один раз я заглючила и вместо ласковых слов, стала его звать, как кошку «Кис-кис-кис». Во всяком случае я старалась. Каждая из нас старается быть для ребёнка особенным родителем.

И перед ним я не то что должна сейчас отчитываться, сколько дать понять, не всегда мы видим то, что хотим увидеть.

— Возможно, мы и правда разведемся.

— Ты больше не любишь папу?

— Любовь, милый мой, понятие относительное. Ты вроде бы готов сжечь все ради любимого, а порой любовь сама сжигает тебя.

Артурик отстраняется, смотрит долго и немигающее. Не перестану говорить, как же он похож на мужа. Особенно эмоции, сдерживаемые невидимой вуалью: то ли он нежен, то ли расстроен, то ли смиренный, то ли оглушен болью. Миллион вариантов и вряд ли найдешь подтверждению каждой чёрточки его молоденького лица.

Любительским способом треплю его светловолосую макушку, на что он хрипловато хихикает и кивает головой. Он все понял.

Мой телефон оживает. Достаю из заднего кармана брюк, смотрю на экран и заметно напрягаюсь.

— Добрый вечер, Екатерина Владимировна. Вас беспокоит Негласов Олег Валерьевич, полковник полиции, из Отдела полиции № 3 УМВД России по городу ***. Вы являетесь гражданину Краснову Михаилу Дмитриевичу законной женой? — монотонно объявляет мужчина.

— Здравствуйте. Да, я жена Михаила. А что случилось?

Я нахмурилась и посмотрела на прищурившегося сына, который незамедлительно уловил в моем голосе беспокойство. Разгладила ему на лбу возникшие сладки, портившие ему вид молодого человечка, и прислушалась к тому, за что полиция задержали