50 знаменитых террористов - Илья Вагман

Утро 28 июня 1914 года. Годовщина разгрома Сербии турками на Косовом Поле в 1389 году. На извилистых улицах Сараево собрались толпы народу. Горожане хотели посмотреть на эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу Софи. Но среди массы любопытных находились люди, которые ожидали кортеж не просто для того, чтобы поглазеть на высочайших особ. Их целью было убийство – то самое, которое стало сигналом к началу Первой мировой войны. Боевиков было шестеро: студенты, бредившие идеей создания Великой Сербии. Расставленные на всем пути следования, они должны были исключить неудачу при покушении, «подстраховав» действия друг друга. Злой гений террора увлек человечество навстречу новой катастрофе, но мир пока об этом не подозревал.

Важности момента явно не соответствовал уровень принятых мер безопасности: путь движения кортежа охранялся минимальным количеством австрийских солдат и всего 120 полицейскими. Чем была вызвана столь неоправданная беспечность? Видимо, это являлось реакцией военных властей на отношения между престарелым императором Францем Иосифом и эрцгерцогом. Император явно недолюбливал племянника и сильно раздражался, когда того принимали с пышностью.

…Первый боевик остался не у дел. Увидев рядом с собой полицейского, он испугался и не стал рисковать. Эрцгерцог проехал мимо, и Смерть не получила своей добычи.

…Новый поворот улицы – и почти к самой машине подкатывается плотный прибой человеческих тел. Среди них второй боевик. Смерть снова оказалась рядом. Но парня так зажало в толпе, что он просто не в состоянии высвободиться и пробиться поближе к кортежу.

На третьего исполнителя страшная гостья Сараево вообще не обратила внимания: на него нет никакой надежды – молодой человек боится попасть в Софи, сидящую рядом с мужем, и поэтому стрелять не собирается.

Презрительно фыркнув, Смерть качает головой: ну и террористы! Четвертого вообще не оказалось на месте. У парня сдали нервы, и он решил убраться подальше. Ну что ж, остаются еще двое. Габринович и Принцип – кто из них поставит точку на жизненном пути Франца Фердинанда?

…Гаврило Принцип напряженно прислушивался к отдаленному гулу толпы. Почему до сих пор ничего не произошло? Что случилось с его товарищами? Неужели ему самому придется исполнять приговор, вынесенный эрцгерцогу? Конечно, тогда надо позаботиться и о собственном спасении, в противном случае. Хотя что это он? А ампула с цианистым калием, заботливо припрятанная именно в расчете на такой поворот событий? Она быстро избавит своего владельца от кары людской. А жизнь. Что ж, ею Принцип ничуть не дорожит. Да, ему всего 19, с виду он здоров и силен, а на деле. Он ведь все равно смертник. Процесс в легких протекает быстро, и так или иначе, но отпущено ему совсем немного. Туберкулез безжалостен, и вымолить у него еще немного времени на жизнь – дело безнадежное.

Когда родился Гаврило Принцип, мы сейчас не знаем. По-видимому, это произошло весной 1894 года. Дело в том, что приходской священник заносил в церковный домовник рождения и смерти целыми списками, чтоб лишний раз не доставать тяжеленную книгу. Известно лишь, что в 12 лет мальчик поступил в сараевскую гимназию и вскоре стал лучшим ее учеником. Никто не догадывался, что этот тихий, скромный, молчаливый паренек страдает лунатизмом, медленно изматывающим его организм. Часто по ночам Гаврилу охватывало странное чувство: мальчишке казалось, что его собственное тело становится столь же невесомым, как и лунный свет. Еще миг – и он может без усилий стронуться с места и поплыть в воздухе. Формирование взглядов Принципа проходило под влиянием этого необычного видения, оно же обусловило его восприятие идей и предметов. А вскоре к лунатизму прибавился и туберкулез.

Революционная риторика не пробуждала в парне самолюбия, не вызывала желания заявить о себе ярким поступком. Он относился к тем мечтателям, которые действительно верили в возможность объединения и процветания Сербии и были начисто лишены свойственного этому возрасту желания во что бы то ни стало выделиться. Принципа глубоко поразил поступок студента Жереича, который совершил покушение на военного губернатора Боснии и застрелился, чтобы не попасть в руки полиции. В Белграде Жереича сразу же объявили героем, отомстившим угнетателю сербов. С тех пор Принцип проводил ночи не дома. Он просиживал темное время суток, когда на него накатывала луная тоска, на могиле Жереича. Именно Гаврило вырезал на безымянном кресте его имя и высадил на печальном холмике маргаритки. Казалось, что он сам пустил корни среди цветов, за которыми кропотливо ухаживал. А вскоре этот заботливый лунатик помог превратить Европу в колоссальное кладбище.

Эрцгерцогу Францу Фердинанду было уже 50 лет. Мрачный мужчина с голубыми глазами, глубокий консерватор, хранитель многовековых основ монархии Габсбургов, он любил единственное существо на свете – свою жену Софи, урожденную графиню Хотек. Она отвечала ему взаимностью, но вместо счастья это приносило племяннику императора множество огорчений: дядя долгое время не желал признавать этот брак, не соответствующий династическим законам, – род Хотек не считался равным для того, чтобы породниться с племянником императора Священной Римской империи и Германской нации (до 1805 года такое пышное название носила Австрия). Позже дядя, скрепя сердце, махнул на племянника рукой, но объявил его брак морганатическим (рожденные в нем дети не могли в этом случае претендовать на престол империи). Так что радости жизни для эрцгерцога сосредоточились на семье и охоте. Все человечество для наследника австрийского престола делилось на тех, кто признавал его брак с бывшей фрейлиной, и тех, кто не признавал его Софи. Даже политическая ориентация Франца Фердинанда базировалась именно на таком подходе: германский император Вильгельм II принимал его драгоценную жену с королевскими почестями – и эрцгерцог стал сторонником сближения с Германией; английская королева не захотела приветствовать на Виндзорском вокзале прибывшую с официальным визитом чету – что ж, тем хуже для нее! Фердинанд не принадлежал к числу выдающихся политиков, но был честен, добросовестен, трудолюбив и настойчив. Ему мало кто симпатизировал из-за замкнутого холодного характера, но и врагов эрцгерцог много не нажил. Венгров он не любил за вечное недовольство недостаточной автономией, евреев – за их проникновение в финансовую и промышленную сферы и поддержку художников-декадентов, русских – за потакание сербской экспансии и общую культурную отсталость. Правда, воевать с последними Франц Фердинанд не собирался, подчеркнув в одном из разговоров, что такого конфликта следует всячески избегать, поскольку он приведет к падению либо Романовых, либо Габсбургов. А вероятнее всего – и тех и других.