Рыцарь справедливости - Алексей Макеев

– Лев Иванович, это даже не шпана. Это слизняки, трусливые до такой степени, что двое из них, при нашем появлении, опорожнились в собственные штаны. Трое троллей – сопляки, которым около шестнадцати-семнадцати лет. Они хамили и угрожали академику из «чистой любви к искусству». Ну, они-то слышали, что «современное искусство» – чисто западный, так сказать, феномен. Вот и возомнили себя некими пассионариями и демиургами, отстаивающими «истинно общечеловеческие ценности», на которые покушаются «недалекие отечественные ретрограды». Еще двое – старые маразматики, которым далеко за семьдесят. Причем один из них – со справкой из психдиспансера. Эти, я так понял, просто дико завидовали своему сверстнику, который, в отличие от них, смог достичь в жизни чего-то очень значимого.

– Молодцы, ребята! Выражаю вам благодарность за отлично выполненную работу! – объявил Гуров.

Ответив по форме, как подобает при объявлении благодарности, Вербянин продолжил:

– Лев Иванович, по всем этим эпизодам мы составили протоколы. Скорее всего, сопливые хамы будут оштрафованы по решению суда.

– Ну, уже это неплохо!

– А с пенсионерами так… Одного прихватил сердечный приступ – вызвали ему «Скорую», он уж и плакал, и каялся, когда узнал, что Семигоров умер. А сын того, что со справкой, при нас разбил ноутбук своего папаши и пообещал, что у того теперь не будет даже телефона с интернетом.

Закончив разговор, Гуров взглянул в сторону Янычарина, внимательно наблюдавшего за ним, и негромко обронил:

– Повезло вам, гражданин Янычарин. На вас никто из интернет-хулиганов не указал. Но на будущее вам все же советовал бы быть сдержаннее в своих действиях и оценках. Все, до свидания.

– Слава богу! – облегченно вздохнул тот и размашисто перекрестился.

– Борис Эмильевич, вы верите в Бога? – шагнув следом за Гуровым к выходу из кабинета, иронично поинтересовался Вольнов.

– О-о-о-й! Тут во что угодно поверишь! – утирая взмокший лоб, откликнулся Янычарин.

Пройдя вдоль экспонатов галереи бессмыслицы, кича и откровенного уродства, опера вышли на улицу. С наслаждением вдохнув свежий, прохладный ветерок, так не похожий на смрадновато-спертую атмосферу выставочного центра, Лев оглянулся и покрутил головой.

– Ну и дурдо-о-о-м! Нет, что ни говори, но при Союзе не зря существовали худсоветы, не зря властвовала цензура. Так называемое «свободное самовыражение художника» в данном случае – никак не рождение каких-либо реальных шедевров, а шаг к полной деградации и идиотизации того, что называется искусством. Смотришь на этот декаданс и хочется плеваться!

– Лева! Слава богу, нам не подсунули для ознакомления такие «экспонаты», как закрученные консервные банки с дерьмом, – брезгливо поморщившись, Станислав сплюнул. – Один какой-то заграничный «художник» свои собственные какашки закрутил в банки и выставил на продажу. И что бы вы думали? Нашлись дегенераты, которые эту гнусь купили.

– Это история давняя, ей уже лет шестьдесят… – смеясь, пояснил Александр.

– Ну-ка, ну-ка! – Крячко круто развернулся в его сторону. – А подробности можно? Знаешь, Саша, этот случай я всегда воспринимал как анекдот. Но, надо понимать, это и в самом деле реальное событие?

– Ну да, был когда-то такой итальянский, типа, скульптор и художник Пьеро Мандзони. Вот он-то в начале шестидесятых такую хрень и сотворил. Кстати, года через два после того «шедевра» этот Пьетро взял и помер… Такая вот ирония судьбы. Но, мужики, это еще не предел идиотизма, – Александр усмехнулся. – В Штатах сейчас в моде «невидимое современное искусство». Видимо, какой-то «культур-халтурщик» решил перечитать Андерсена, и сплагиировал сказку про новое платье короля. И вот, представь себе: картинная галерея, на стенах – пустые рамки, внутри которых белая бумага. Представляете, каков уровень фантазии? Каждый сам волен себе вообразить то, что там может быть нарисовано. Круто? И некому крикнуть: а король-то голый!

– А у нас-то сколько дури! – хохотнул Крячко. – Какой-то мэр – по-моему, идиот из наших краев, решил «идти в ногу с веком» по части «современного искусства». Он заказал якобы художнику из этих самых «культур-халтурщиков» большую картину для мэрии. Халтурщик деньги взял – а ему дали чуть ли не миллион, и куда-то смылся. Наши коллеги его поймали. Спрашивают: что же ты, зараза, хотя бы чего-то для вида на холсте не намазюкал? И нам было бы меньше забот – тебя не пришлось бы ловить, и тебе меньше проблем – не привлекли бы по статье за мошенничество. Он толкует: так это, парни, такой художественный перформанс – взял бабки и дал деру… Дурдом неописуемый!

Гуров кивнул в знак согласия.

– Да, сегодня я убедился окончательно и бесповоротно: Семигоров был абсолютно прав. Это «современное искусство» и в самом деле настоящий информационный яд, способный разрушать наш генофонд. Думаю, его не случайно придумали на Западе. Это тайное оружие западных сатанистов по моральному, а потом и по физическому уничтожению России. И чем скорее эту мерзость мы вышвырнем за пределы наших границ, тем лучше будет для здоровья всех нас…

Его перебил раздавшийся в кармане сигнал смартфона. Судя по мелодии, звонил Жаворонков. Его голос звучал бодро и жизнерадостно:

– Лев Иванович, можете нас поздравить: только что, общими усилиями, вскрыли-таки ноутбук академика!

– Молодцы! – ответил Лев и, обернувшись к своим приятелям, без какой-либо помпы деловито сообщил: – Мужики! Едем в главк: «хакеры» взломали-таки пароль «ноута».

– Да, мы уже поняли! – рассмеялся Вольнов. – Ну и замечательно! Едем!

…Доставив ноутбук в свой кабинет, опера освободили на столах побольше места, чтобы они все одновременно могли ознакомиться с его материалами. Ознакомление начали с «рабочего стола» ноутбука, на котором молчаливо замершие приятели увидели с десяток папок, озаглавленных: «Акты и протоколы заседаний», «Заявки на новое оборудование», «Докладные сотрудников»… Увидев папку, озаглавленную «Особо важные материалы», Лев вполголоса отметил:

– Вот это-то нам и нужно!

Он открыл папку, и на мониторе появилось не менее дюжины других папок, а также несколько десятков вордовских документов. Одна из папок сразу же привлекла к себе внимание приятелей. Она была озаглавлена предельно лаконично: «Штат Зон». В папке оказались как текстовые материалы, так и видеоролики. Включив просмотр ролика с не совсем понятным названием «Синдром двуглавых», Гуров даже не подозревал о том, какие ужасы он сейчас увидит.

В кадре появилось изображение неплохо обставленной, просторной комнаты в каком-то доме. Судя по обстановке, съемка велась где-то на европейском Западе или в США. Сидевший за столом крупный, пожилой мужчина (скорее