Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Аберкромби Джо

Глокта вгляделся в кровавое месиво у себя под ногами. Он ухватился одной рукой за ствол дерева и раздвинул папоротники концом трости, чтобы лучше видеть.

– Мы можем быть уверены, что это мужчина?

– Возможно, и женщина. Во всяком случае, это человек – вот ступня.

– Да, действительно. Как обнаружили тело?

– Его нашел он. – Секутор кивнул в сторону садовника: тот сидел на земле с бледным лицом и неподвижным взглядом, рядом на траве высыхала лужица блевотины. – Здесь, среди деревьев, в кустах. Похоже, убийца попытался его спрятать, но не очень давно. Труп свежий.

«Он прав. Запаха еще нет, и мухи не успели слететься. Очень свежий труп. Может быть, убийство произошло нынче ночью».

– Он мог бы пролежать тут долго, – продолжал Секутор, – если бы кто-то не попросил подрезать ветки. Вроде бы они заслоняли свет. Вы когда-нибудь видели такое?

Глокта пожал плечами:

– Видел как-то раз в Инглии. Еще до того, как ты там появился. Один из заключенных пытался бежать. Он прошел несколько миль, потом погиб от холода, и с его трупом позабавился медведь. Тело было изуродовано до неузнаваемости, хотя и не до такой степени, как это.

– Вряд ли прошлой ночью кто-то мог замерзнуть до смерти. Было жарко, как в аду.

– Хм-м, – отозвался Глокта и подумал: «Если в аду жарко. Мне всегда казалось, что он может оказаться холодным. Холодным, как лед». – К тому же в Агрионте не так уж много медведей. Есть ли идеи относительно того, кем могла быть эта… – он махнул тростью в сторону трупа, – личность?

– Никаких.

– Может быть, кто-то пропал? Не было заявлений на поиск?

– Я ничего не слышал.

– Значит, нет ни малейшего представления о том, кто жертва? Тогда за каким чертом нас это вообще интересует? Разве у нас нет фальшивого мага, за которым нужно присматривать?

– В том-то и дело. Их новые покои расположены вон там. – Секутор пальцем в перчатке указал на здание в двадцати шагах от того места, где они сейчас стояли. – Я как раз наблюдал за ними, когда всплыло это дело.

Глокта поднял бровь:

– Понимаю. И ты подозреваешь, что здесь есть какая-то связь, не так ли?

Практик пожал плечами.

– Таинственные взломщики являются к ним среди ночи, ужасные убийства происходят прямо на пороге. Неприятности, похоже, слетаются на наших гостей, как мухи на дерьмо!

– Ха! – Секутор отогнал от себя муху. – Я проверил это второе дело. Ваших банкиров, Валинта и Балка.

– Правда? – Глокта поднял голову. – И что?

– Ничего особенного. Банк старый. Очень старый и весьма уважаемый. Купцы считают их векселя столь же надежными, как живые деньги. Имеются отделения по всем Срединным землям, а также в Инглии, Старикланде, Вестпорте, Дагоске и даже за пределами Союза. Это люди могущественные, по всем статьям. Я думаю, у них берет взаймы куча народу. Одно странно: похоже, никто никогда не встречал ни Валинта, ни Балка. Впрочем, с банками вечно так, да? Они любят секреты. Хотите, чтобы я копал дальше?

«Это опасно. Очень опасно. Копнешь слишком глубоко – и выкопаешь себе могилу».

– Нет. Лучше оставить их – пока. Но на всякий случай держи ухо востро.

– Оно у меня всегда востро, хозяин. А как вы думаете, кто выиграет турнир?

Глокта глянул на практика:

– Как ты можешь думать о турнире, когда перед тобой такое?

– Ну это ведь никому не повредит, правда? – пожал плечами Секутор.

Глокта снова посмотрел на растерзанное тело.

«Да, пожалуй, уже не повредит».

– Ну скажите же мне, вы ведь должны знать, – настаивал практик. – Кто – Луфар или Горст?

– Горст.

«Надеюсь, он изрубит эту мелкую гадину на кусочки».

– Правда? Говорят, он неуклюжий увалень. Просто ему везет.

– Ну а я говорю, что он гений, – отозвался Глокта. – Через пару лет все будут фехтовать как он, если это можно назвать фехтованием. Попомни мои слова.

– Горст, вот как? Ладно. Тогда я, может быть, поставлю и на него.

– Поставь, поставь. А пока прибери все это и отправь в Университет. Позови Инея, он тебе поможет, у него крепкий желудок.

– В Университет?

– Мы же не можем оставить тело здесь. Если какой-нибудь светской даме случайно вздумается заглянуть в парк, с ней случится припадок.

Секутор хихикнул.

– Подозреваю, – добавил Глокта, – что я знаю, кто мог бы пролить свет на эту маленькую тайну.

– Вы сделали чрезвычайно интересную находку, инквизитор, – проговорил адепт-медик. Он прервал работу, чтобы посмотреть на Глокту. Один глаз ученого казался гигантским под сверкающей линзой. – Просто прелестную находку, – пробурчал он и вновь склонился к трупу со своими инструментами, чтобы приподнимать, резать, отделять и изучать разлагающуюся плоть.

Глокта осматривал лабораторию, кривя губы от отвращения. Вдоль двух из четырех стен рядами стояли разнообразные банки, в которых плавали заспиртованные куски мяса. В некоторых Глокта распознал части человеческих тел, другие не узнал вовсе. Даже ему было несколько не по себе посреди столь мрачной выставки.

«Интересно, как Канделау удалось раздобыть все это? Возможно, его посетители в итоге оказываются расчлененными и плавают в дюжине различных банок? Тогда из меня выйдет интересный экземпляр».

– Очаровательно. – Адепт ослабил и сдвинул на макушку ремень своей линзы, потирая красный след, оставленный ею вокруг глаза. – Что вы можете мне рассказать об этом?

Глокта нахмурился.

– Я пришел сюда, чтобы вы рассказали мне об этом, – отозвался он.

– О, разумеется, разумеется! – Канделау выпятил губы. – Что ж, э‐э… Что касается пола нашего незадачливого друга, то… э‐э…

– Да?

– Ну… Хе-хе, органы, позволившие бы нам легко ответить на этот вопрос… – Он показал рукой на разложенную на столе плоть, освещенную резким светом пылающих светильников. – Отсутствуют.

– И таков конечный итог ваших исследований?

– Ну, есть еще и другие способы: у мужчин указательный палец, как правило, длиннее безымянного, что не является обязательным для женщин. Но, хе-хе, наши останки не обладают всеми необходимыми пальцами, чтобы вынести подобное определение. Так что в отношении пола, можно сказать, без пальцев мы как без рук! – Он нервно хихикнул над собственной шуткой, но Глокта даже не улыбнулся.

– Что насчет возраста?

– И опять, э‐э, боюсь, довольно трудно сказать что-либо определенное. Зубы… – Адепт постучал по телу пинцетом. – Зубы в довольно неплохом состоянии, и кожа – сколько ее осталось, хе-хе, – может указывать на более или менее молодой возраст. Однако это, пожалуй, и все, хе-хе…

– Итак, что же вы скажете мне о жертве?

– Э‐э, пожалуй… ничего. – Адепт сконфуженно улыбнулся. – Но я сделал несколько интересных открытий относительно причины смерти.

– Вот как?

– О да. Посмотрите сюда!

«Я бы предпочел воздержаться».

Глокта с опаской подковылял к столу, вглядываясь в то место, на которое указывал старик.

– Вот здесь, видите? Видите, какая форма у этой раны? – Адепт ткнул пинцетом в кусок хряща.

– Нет, не вижу, – ответил Глокта.

«По мне, так здесь одна сплошная рана».

Старик наклонился к нему, широко раскрыв глаза.

– Человек, – прошептал он.

– Мы и так знаем, что это человек! Вот же ступня!

– Нет-нет! Эти следы зубов, вот здесь, – человеческие укусы!

Глокта нахмурился.

– Человеческие… укусы?

– Безусловно!

Сияющая улыбка Канделау не совсем подходила к окружающей обстановке.

«Да и к предмету обсуждения, я бы сказал».

– Этого человека загрыз до смерти другой человек. И, по всей видимости, хе-хе, – медик торжествующе указал на груду плоти на своем столе, – поскольку часть останков отсутствует… жертва частично съедена!

Глокта в молчании воззрился на старика.

«Съедена? Съедена? Ну почему с каждым ответом возникают десять новых вопросов?»

– Именно это я и должен передать архилектору?

Адепт нервно рассмеялся: