Машина времени шутит - Кейт Лаумер

Он оставил на песке метку и пошел к камню, считая шаги. Триста двадцать один. Роджер возвратился к метке. Проследовал по дорожке дальше, пока не увидел тот же камень. Остановился, стал считать шаги. Четыреста четыре с этого конца.

— Ну что ж, пока все не так уж плохо, — задумчиво бормотал Роджер, приближаясь к своему камню. — Феномен имеет фиксированный центр. Пусть аквариум и представляет собой сферу, он все равно должен иметь определенные размеры.

Роджер на секунду замедлил шаг, пытаясь схватить образ, оформляющийся у него в голове — трехмерную реальность взяли за концы и завязали, получив выпуклое замкнутое пространство… так прачки завязывают простыню наподобие мешка…

— …И моя задача заключается в том, — продолжал Роджер, — чтобы найти этот узел!

Когда мысль была исчерпана, он посмотрел вперед и заметил какое-то едва уловимое движение воздуха. Роджер плашмя бросился на землю, надежно спрятавшись за камнем. У валуна, где Роджер пришел в сознание, появилась светящаяся полоска. Затем показались собранные в пучки металлические члены, а потом угловатое багровое безголовое одноглазое нечеловеческое туловище.

— Опять эта чертова Брюква, — Роджер чуть не задохнулся. — По-прежнему жив и хочет поймать меня!

Роджер пластом лежал на земле и наблюдал, как из прозрачного воздуха выныривает целое чудовище со всеми своими отростками. Это было похоже на театральное представление: примерно так же актер выскакивает из-под невидимого для зрителей задника. Секунду чудовище в нерешительности покачивалось на своих пучкообразных низких лапах, которые как две капли воды походили на торчащую систему верхних отростков, потом двинулось прочь от скалы, внимательно изучая землю перед собой.

— Идет по моему следу! — ужаснулся Роджер. — Через каких-нибудь пять минут мне крышка.

Он вскочил на четвереньки и таким образом пробежал несколько метров, не спуская глаз с чудовища, которое быстро двигалось на своих пружинистых щупальцах. Выглядывая то тут, то там из-за укрытий, Роджер следовал за монстром — единственный шанс оказаться впереди него. Приблизившись к камню, Тайсон заметил слабо мерцающий свет, исходящий от вертикальной линии. Казалось, маленький паучок сплел из света паутинку и протянул ее из другого мира…

— Это же Вход! — он чуть не захлебнулся от облегчения. — Мне совсем не хотелось бы возобновлять разговор с помешанным специалистом по туалетным росписям, но объяснять этому корнеплоду, для чего мне потребовался его самокат, хочется еще меньше.

Роджер осторожно приблизился к светящейся пульсирующей жилке и увидел, как она расширяется, быстро и нежно обволакивает его, словно мыльная пена, потом вновь быстро раскрывается и пропадает у него за спиной.

Он стоял в темноте, небо перерезалось зарницами, как во время праздничных фейерверков. В воздухе что-то грохотало, гремело, ухало и время от времени взрывалось.

— Что-нибудь празднуют, — догадался Роджер, вдруг обратив внимание на то, что стоит почти по колено в холодной воде. — Интересно, по какому поводу…

Он протянул руки и обнаружил, что находится в грязной, почти отвесной траншее, закрывающей его с головой. Мокрая стена окопа отражала какой-то слабый огонек впереди. Он похлюпал к нему, повернул направо и оказался перед обитой деревянными брусьями дверью, заваленной мешками с песком. Внутри за столом, сооруженном из перевернутых ящиков, сидели трое и резались в карты. Свет шел от свечки, прилепленной прямо к доске.

— Эй, малыш, заползай к нам, — пригласил один из играющих, молодой мужчина с желтым, тонким лицом, одетый в расстегнутый жакет горчичного цвета. — Большой Отто может ударить с минуты на минуту.

— Ну-ка, ну-ка, парень, — отозвался второй в подтяжках поверх шерстяной поддевки, шлепнув картой о стол, — может, тебе известно их чертово расписание?

Третий, верзила в серо-зеленом уставном кителе, аккуратно положил карту на доску и пыхнул своей гигантской трубкой.

— А, новичок, — приветствовал он сердечно. — Заведи-ка свой карманный патефон.

— О нет, не сейчас, — ответил Роджер, нерешительно входя в зыбко освещенное помещение. — Послушайте, ребята, не могли бы вы рассказать мне, где я? Понимаете, моя… машина сломалась по пути на… новое место работы…

Громкий смех заглушил объяснения Роджера.

— Новая работа, говоришь! — подмигнул тот, что в подтяжках. — Да здесь, кажется, только одна работа, парень.

— Хорошо, когда у человека есть чувство юмора, — согласился горчичный жилет. — Ты из какого подразделения будешь?

— Презабавный малый, — подытожил верзила важно. — Ты должен отгадать загадку. Зачем гунн переходит улицу?

— Подразделения? — переспросил Роджер в сомнении. — Боюсь, что не из какого.

— Поперли, стало быть? Плохо дело-то… Ну, можешь здесь прилечь.

Его голос потонул в оглушительном грохоте, последовавшем после мощного взрыва, от которого задрожали стены землянки. Верзила-шутник смахнул со стола дымящийся осколок снаряда.

— Чтобы было, куда попасть в следующий раз, — пояснил он торжественно и продолжил: — Короче, один мэн говорит другому: «Кто эта леди, с которой я тебя видел прошлой ночью?»

— Что происходит? — спросил Роджер, пытаясь счистить грязь со щеки.

— Что там может происходить, малыш? Опять эти фрицы бомбят.

— Фрицы? Вы имеете в виду немцев? Что, разве началась война?

— Все ясно, контузия, — определил худосочный. — Плохо дело, хотя, может, это и к лучшему. Какое-то развлечение.

— И все-таки, где я? — настаивал Роджер. — В каком месте?

— Не нервничай, парень, ты в хороших руках. Сен-Мишель, группа прорыва. Через пару минут перестанут бомбить, и тогда поговорим как следует.

— Прорыв Сен-Мишель? — переспросил Роджер. — Но ведь такой существовал в Первую мировую войну.

— Какую мировую войну?

— Первую. В тысяча девятьсот восемнадцатом.

— Верно, малыш. Двенадцатое сентября. Паршивый денек, скажу тебе. С удовольствием поменял бы его на другой, получше.

— Но это невозможно. Ведь сейчас тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Вы отстаете на две войны.

— Ну и ну — у парня поехала крыша, — прокомментировал в подтяжках.

— Эй, я не закончил свою загадку, — пожаловался верзила.

— Неужели возможно, — вслух размышлял Роджер, — что Вход действует наподобие машины времени.

— Слушай, парень, лучше уйти с прохода! Стоял тут один, покрупнее тебя, до первого снаряда…

— Эта пустыня, — бормотал Рождер, — значит, это не Аризона, какая-нибудь древняя Аравия, например…