Организм 2.0 - Стас Иванов

Впрочем, все неудобства и риски окупились сполна – добыв необходимые образцы, кровь, ликвор, слюну и кусочек мышечной ткани, Долин наконец смог приступить к полноценному исследованию.

Абстрагировавшись от всего окружающего, постаравшись забыть про обступивших бокс мертвецов, Алексей капнул на стекляшки исследуемые жидкости, накрыл их покровными стеклышками, включил микроскоп, сунул под объектив образец крови и впился глазом в окуляр.

Результаты… удручили, шокировали и озадачили. Причем одновременно.

Токсоплазму Долин узнал моментально. В серой жидкости среди склеенных с друг другом комков эритроцитов плавало огромное множество продолговатых чужеродных микроорганизмов. Часть из них следовала к ближайшим эритроцитам, часть была мертва и неподвижна, но большинство находилось внутри кровяных клеток и наружу торчали лишь их хвостики. Жизнь в микромире буквально кипела – каждую секунду несколько сотен эритроцитов распадалось, выпуская наружу вместо одного проникшего в них протиста сразу несколько, между клетками и паразитами туда сюда сновали прозрачные, поглотившие десятки чужеродных микроорганизмов макрофаги и лейкоциты. Однако справиться со стремительно увеличивающимся числом протистов им было не под силу. Более того, поедая вторгшихся на их территорию чужаков, стражи иммунной системы сами же и становились пищей для своих врагов.

Долину даже не пытался прикинуть примерное количество паразитов. Подобная картинка была ему знакома – за несколько лет он не раз видел ее еще на Валааме, когда вместе с Доком исследовал образцы крови мертвецов. В их телах творилось то же самое, и число содержащихся в крови паразитов было схожим.

Постаравшись не задумываться, почему он еще дышит, Долин подготовил в микротоме тончайший срез со своего образца мышечной ткани и засунул его под микроскоп. Увиденное заставило его задуматься – мышечные клетки были свободны от паразитов. Внутри не удалось обнаружить ни одного. По какой‑то причине токсоплазма не стала распространяться по всему телу…

Окончательно озадаченный Долин отправил на подставку стекляшки со слюной, и впервые за последние несколько дней его сердце учащенно забилось. В зеленоватой, чуть флюоресцирующий жидкости плавали десятки черных точек живущих в ротовой полости бактерий – и ни одной цисты токсоплазмы!

Оторвавшись от окуляров, Долин глянул на стоящих за его спиной товарищей.

— Ну, что там? – нетерпеливо спросила Кнопа.

Пожав плечами, Долин засунул под объективы последний образец – спинно–мозговую жидкость. И все кусочки головоломки моментально встали на свои места.

Бактериофаги – вирусы, питающиеся исключительно бактериями, – он узнал с первого взгляда. И кроме них и мертвых или пораженных ими микроорганизмов в ликворе не было больше ничего.

Наблюдая за тем, как микроорганизм с шестиугольной головкой, толстым хвостиком в белковой оболочке, заканчивающийся шипами, преследует продолговатую, овальной формы частицу, Долин улыбнулся. И все‑таки реальная жизнь в миллионы раз удивительней всякого вымысла. Природа преподнесла очередной сюрприз. Она дала своим разумным детям шанс выжить, правда, поступила как всегда жутко, но очень элегантно.

Бактериофага, которому был бы интересен токсоплазмоз, не существовало. До того момента, пока в ход эволюции не вмешался человек и не изменил токсоплазму настолько, что она начала играть в мире слишком заметную роль. Отняв у вирусов их дом, их источник пищи – теплое человеческое тело, – модифицированный паразит сам нарисовал на себе мишень. И против него ополчились не мнящие себя хозяевами Земли прямоходящие обезьяны, против него выступила сама жизнь в лице ее древнейших и самых многочисленных представителей.

Кто‑то всегда является пищей для кого‑то другого. Даже могучего льва рано или поздно съедят падальщики, а остатки гниющего мяса с костей доглодают черви. Даже высокоразвитого человека здесь и сейчас поедают миллиарды бактерий. И избавиться от них нет никакой возможности. С их присутствием остается лишь смириться.

Быть для кого‑то другого едой – это участь каждого живого организма. Это аксиома, это никогда не изменится. И чем ты заметнее, чем ты больше, чем таких, как ты, больше, тем ты привлекательней для окружающих тебя убийц.

Токспоплазма обрекла себя на поражение в тот самый миг, когда вырвалась за стены лабораторного комплекса. Вытеснив вирусы, отняв у них еду и дом, паразит заставил их приспосабливаться и меняться. Часть сугубо человеческих вирусов ушла к животным, часть затаилась в грунтовых водах почвы, но некоторые обратили свой взор на новый крайне привлекательный и очень распространенный источник пищи, ради которого даже не надо покидать облюбованный миллионы лет назад дом – людское тело. И вирусы переключились с поедания клеток человеческого организма на протистов, в изобилии присутствующих в почти каждом человеческом организме.

Природа начала сражаться с чуждым, не желающим жить по ее законам созданием пять лет назад. Столько времени у нее ушло на разработку своего собственного оружия. Самого эффективного из возможных. Если не сказать, единственного эффективного. И помощником, благодаря которому природа смогла полностью завершить создание этого оружия, стал всего один человек.

Откинувшись на спинку стула, Долин расхохотался. Ирония судьбы – вакцина всегда находилась ближе, чем он мог представить. Чтобы получить ее, не требовалось отправляться в столицу. Его собственный организм прекрасно подходил на роль биофабрики, ему достаточно было просто заразиться токсоплазмой вместе с бактериофагом. А дальше оставалось продержаться несколько дней.

У него получилось продержаться. И прежде слабый бактериофаг, попав в благоприятную среду внутри живого и теплого тела, окреп и начал стремительно размножаться. Через несколько дней количество вирусов достигло числа, которого оказалось достаточно, чтобы сдержать токсоплазму. Бактериофаги успели вовремя, они полностью остановили процесс заражения и обратили его в обратную сторону. Пока он сам, Долин, сражался и спасался от мертвецов, внутри его тела велась не менее свирепая схватка, исход которой определял судьбу всего мира. И схватка завершилась в пользу человечества.

Природа разработала эффективное средство против токсоплазмы, человек его обнаружил. Дальше нужно лишь разработать на основе бактериофага вакцину и распространить ее по миру. Но это – Долин покосился на мертвецов за стеклом – будет едва ли не самой сложной частью. Вакцина, вернее, ключик, ведущий к созданию вакцины, найден, но толку‑то? Если не получится благополучно добраться до людей, никто так и не узнает, что средство против токсоплазмы найдено и что оно вполне эффективно. Едва вспыхнув, огонек надежды еще может погаснуть. И в этом мире, в этих условиях, с таким врагом он вряд ли загорится во второй раз.