Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

Мы немного поговорили, в основном я и Ефросинья – так звали жену Никиты. Сам Никита был еще слаб.

Дня через два температура вечером вдруг подскочила, и мне пришлось сделать один глубокий разрез, чтобы выпустить гной из мышечного кармана. После этого пациент уже твердо пошел на поправку, и я несколько успокоился. Никите становилось все легче, ел он уже сам, сидя в кровати, жена не сводила с него глаз. Я подошел к Алтуфию.

– Раз уж я здесь, давай посмотрю твою жену, у нее болезнь, которую я постараюсь вылечить.

Купец покачал головой:

– Я уж ее к разным лекарям возил – никто помочь не мог. Как замуж брал – такая красавица была, все в руках горело! Рукодельница, одним словом. А сейчас ослабла, сердце болит. Если поможешь – век не забуду! С сыном-то вроде налаживается?

– Да, с сыном все будет хорошо, я думаю, через неделю я буду не нужен.

– А с женой – правда‚ можешь помочь?

– Давай для начала я ее посмотрю.

Мы с купцом прошли в комнату Марии, жены купца. Она лежала на кровати, голова – на куче подушек. Поздоровавшись, я присел рядом.

– Вот, лекарь тебя осмотреть хочет, вроде берется вылечить, – сказал купец.

– Спасибо тебе, лекарь, за сына, в церкви за тебя молиться буду, а если еще и меня на ноги поставишь – вся семья до конца века в долгу у тебя будет.

Я начал осматривать Марию, расспрашивал ее о симптомах. Да, похоже на зоб, я даже прощупал узел в правой доле.

– Резать надо, матушка!

– А без этого никак нельзя? Травки, может, какие попить?

Вмешался купец, до этого молча наблюдавший за осмотром.

– Мария, ты уже и травки пила, и порошки, что лекари давали. Юрий дело предлагает, ты видишь, что он сына спас, может, и тебе поможет, не отказывайся. Мы за помощью сколько уже ездили, да только толку нет. Человек сам твою болячку увидел, неужто счастливый случай упускать будем?

Мария лишь кивнула в ответ:

– Все правда, да боязно только.

Мы уговорились, что завтра и будем делать операцию. Использовали тот же стол, женщину уложили, но помогала одна из холопок, купец был занят. Я успешно нашел и удалил два узла – большой и поменьше – и зашил рану. Пациентку переложили на кровать.

Спал я теперь в отдельной комнате, питался с семьей вместе за одним столом. Времени на осмотр больных уходило теперь не так много. Никита поправлялся, каждый день были сдвиги в лучшую сторону. Он уже ходил по комнате, правда нога была в повязке, но гной не сочился, температуры не было. С Марией тоже все шло на поправку: послеоперационная рана затянулась первичным натяжением, рубец ровный, хоть пока и красный. Она стыдливо укрывала его шалью. Буквально на третий день прекратились приступы сердцебиения, начала исчезать слабость, щеки порозовели. К концу недели стало заметно, что больная чувствует себя лучше, а через две недели, как раз к моему отъезду, уже явно набирала вес. После осмотра обоих пациентов я подошел к Алтуфию.

– Все, я сделал что смог – и сын, и жена твои здоровы, я свои обещания сдержал.

– Спасибо, лекарь! Завтра в честь выздоровления дорогих моему сердцу людей будет пир, а потом и в дорожку можно будет собираться.

На следующий день вся дворня бегала как заведенная, в зале расставляли посуду, на заднем дворе холопы разделывали туши, из кухни доносились такие запахи, что только слюни успевай сглатывать. Около трех часов дня ко мне зашел холоп, пригласил «откушать, чем Бог послал». Я огладил руками свое повседневное платье – парадного-то не взял – и поспешил за холопом.

Войдя в распахнутые двери, чуть не остолбенел. В красивом зале, устланном большим дорогим ковром, стояли два ряда длинных столов, обильно заставленных различными яствами. Здесь было все, о чем только можно мечтать: начиная от красной рыбы и красной и черной икры в ведерках до – я видел их здесь в первый раз – апельсинов. В мое время, конечно, апельсины лежали на любом рынке, но здесь… Постарался купец! Вокруг столов стояло множество людей, человек двести, не меньше. Одеты были празднично и ярко, на женщинах золота, как в небольшом ювелирном магазине. Ко мне подошел Алтуфий, пожал руку и громогласно объявил:

– Юрий Кожин, лекарь каких свет не видел, спаситель моего сына и жены. Сегодня, друзья, пир в его честь и славу, а также в честь избавления жены и чада моего от хвори!

Ко мне стали подходить солидные купцы с женами, Алтуфий лично их мне представлял. Сначала я пытался запомнить, но потом все имена перемешались в голове. Когда представление закончилось, всех пригласили к столу. Первую чарку выпили за выздоровление Никиты, вторую – за Марию, третью – за меня, лекаря Юрия, пожелав долгих лет и всего, всего, всего. По знаку Алтуфия из дверей вышли два холопа, с подносами, накрытыми платками.

Алтуфий встал, разговоры за столом сразу смолкли.

– Гости дорогие, я не зря ездил в Москву, чуть гребцов не загнал, привез отменного лекаря, который поднял на ноги моих любимых людей – сына и жену. – Купец низко поклонился мне. – Подарил он дорогим мне людям здоровье и жизнь, а в мое сердце вселил радость, хочу его крепко обнять и поцеловать. – Здесь он крепко меня обнял и троекратно, по-русски, расцеловал. – И в знак уважения прошу принять от меня маленькую благодарность.

Купец подозвал холопов – они встали рядом – и картинно сдернул с одного подноса платок. Поднос был завален серебряными монетами.

– Это за сына, Юрий!

Подошел ко второму подносу и сдернул с него платок – там лежали золотые монеты.

– Это – за любимую жену!

Гости в зале приглушенно ахнули. Купец победно оглядел зал – как, мол, впечатление? Да, это конечно, в русском стиле – размах, широта души. Я приблизительно прикинул: получается больше, чем мне дал французский король за лечение своего наследника, о чем не преминул всем сообщить. Раздались восторженные возгласы, купец самодовольно улыбался – знай, мол, наших!

Дальше пир продолжался своим чередом. Гости уже изрядно набрались, но пьяным никто не был – пить на Руси умели. Ко мне периодически подходили купцы, заверяя в дружеском расположении, одновременно предлагая посетить и их дома на предмет полечить домочадцев.

В разгар пира мужики решили выйти во двор, освежиться. Как всегда, во все времена, зашел разговор о лошадях, затем об оружии, кто стреляет лучше, кто более удачливый охотник. Разгорелся спор, позвали холопа, который принес пару пистолетов и у забора поставил мишень. Спорщики стреляли по очереди, но не попали, скорее всего, выпито было много. Все дружно стали говорить, что мишень для пистолетов далековато.

Черт меня дернул сказать, что попаду оба раза из двух пистолетов! Я сходил в свою комнату, принес оба пистолета. Пока ходил, круг зрителей увеличился, из дома, привлеченные голосами спорщиков и зрителей, подошли еще люди. Ну, назвался груздем – полезай в кузов. Я прицелился, задержал дыхание, выстрелил, немедля вытащил из-за пояса второй пистолет и выстрелил снова.