Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— И я никогда не была честной! — выпалила Ката. — Это Вир попросил меня общаться с тобой. Ради плана, — девушка стыдливо опустила глаза.

Она заметила, что Нелан сел, и отчаянно захотела поднять взгляд, чтобы увидеть выражение его лица, но в то же время не решалась на это.

— Насколько не была?

Хотела бы Ката, чтобы на этот вопрос ответил кто-нибудь за неё! С Неланом было спокойно и уютно, а его дом стал настоящей безопасной гаванью, куда хотелось сбежать от шума «Трёх желудей» и постоянного переполоха, в котором жили Адайн и Кай. И она по-своему привязалась к Э-Стерму и сотню раз обещала себе, что сейчас, ну вот сейчас, скажет ему правду. И всё же продолжала врать раз за разом — думала, ради семьи, а оказалось, только ради Вира.

— Сильно.

Ката подняла на Нелана взгляд и не сдержала улыбки. Ну не мог такой, как он, быть инквизитором. Эти смешные курчавые волосы, пшеничные усы, веснушки на всём лице, как у мальчишки. Не такой должен стоять во главе карающего органа. Он был слишком хорошим и для Инквизиции, и для неё. Она — грязь, а он — нет. Вот и всё.

Она и молчала в присутствии других, чтобы этого никто не узнал. Молчать оказалось мало, и весь этот уютный мирок, который она нашла в пределах одной гостиной, стал рушиться.

— Я надеялся на другой ответ, — медленно проговорил Нелан.

Во имя Лаара Семиликого, да лучше бы он оскорбил её или ударил, или ещё что похуже — не впервой! Ката едва не закричала. От понимания, от этого спокойствия становилось не по себе, хотелось выбраться из тела, стать самой крошечной букашкой в мире и уползти, забиться в дальний угол, перестать быть видимой.

— Поговорим об этом завтра. Расскажи всё, что ты знаешь, и мы подумаем, как забрать Рейна.

Ката вцепилась в полы плаща. Она ведь даже этот плащ повсюду носила, чтобы быть как можно незаметнее. Почему же сейчас он не срабатывал, почему на неё смотрели так, точно видели самое нутро, что-то, недоступное даже ей?

— И ещё надо найти Кая и Адайн, — жалобно проговорила Ката. Она разом почувствовала себя совсем маленькой, той девчонкой, которая постоянно жаловалась отцу на потерю игрушек.

Ката внимательно посмотрела на Нелана и повторила себе: «Поговорим об этом завтра». Она рассказала о том, что узнала от Адайн, что они нашли в кабинете Вира и о тех догадках, которые появились после его туманных рассказов. Девушка закончила вопросом:

— Кто может помогать Виру в Инквизиции?

Ноги снова что-то коснулась. Ката вздрогнула и опустила глаза. Опять кошка. Она запрыгнула на диван, покружилась, потопталась и вытянулась совсем рядом с бедром Каты, свесив лапы вниз. Девушка осторожно коснулась её головы и почесала за ухом.

Сердце сразу сжалось. Дома у них тоже жила кошка и точно также ложилась рядом, когда они с Ланой и мамой собирались вечером за столом и болтали. Интересно, у неё ещё будет дом? Не комната в игорном доме, а настоящий дом — и конечно же с кошкой, иначе какой это дом?

— Я не знаю, но это явно кто-то не меньше, чем глава отделения, — Нелан тяжело вздохнул и опустил плечи. — Я не ожидал от него. Вир всегда был молчалив и упрям, но такое!

— Мы ждали, что он будет действовать по сердцу, но как можно ждать этого от того, кто лишился сердца? — Ката одёрнула себя: звучало так, словно она оправдывала Вира. Хватило уже этого. — Нелан, почему ты нам помогаешь? — осторожно спросила Ката.

— Я уже говорил тебе: пока в Совете состоят такие, как В-Бреймон, покоя не ждать. Мы так и будем грызть друг друга, пытаясь отхватить кусок получше. Слушая своего демона, можно многого достичь, это верно, но разве изначально жизнь не должна быть равной для всех? Время Совета, великих и благородных родов подходит к концу.

В светло-зелёных глазах загорелся озорной огонёк. Нелан сразу выпрямился, гордо расправил плечи. Без Совета он представлял новый дивный мир и мог говорить о нём часами. «Наивный», — с отчаянием подумала Ката. И Кай, и Адайн не верили в светлое будущее для всех, но верили в него для себя — и понять их гораздо проще. Это желание было простым и ясным. Какие-то мечты о равенстве, о единстве — нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, ты не понял, — Ката качнула головой. — Почему ты помогаешь нам? — она сделала упор на последнее слово. — Среди Детей Аша есть радикалы, и они тоже готовы действовать. Их цель ближе к твоей, чем наша.

Нелан вздохнул.

— Может и так, но я сделал свой выбор. Я верю в вас, даже без Вира.

Кошка спрыгнула и, покачивая хвостом, скрылась в коридоре. Послышался ласковый голос Аиты, подзывающей её.

— Но мы все вышли из Канавы!

Нелан снова вздохнул.

— А разве Ре-Эст лучше? Чем великие семьи отличаются от убийц и лжецов из Канавы? У них чуть больше денег, но они также прячут оружие под пальто, а ложь — за улыбками. Это гнилой мир, как ты на него ни посмотришь: сверху, снизу, с востока или запада. Но что толку об этом говорить, если только стоишь в стороне? — Нелан внезапно рассмеялся. — Я слишком стар, чтобы соглашаться жить в дерьме. Пора что-то сделать.

Ката не сдержала ответной улыбки:

— Ну какое стар!

— Ката, мне тридцать шесть, — Нелан снисходительно улыбнулся.

«Как Виру», — вспомнила она и снова себя одёрнула.

Четырнадцать лет разницы. А ведь той девчонке, которая уплывала с сестрой с Гоата, и Нелан, и Вир показались бы жуткими стариками. И даже повзрослев, она бы думала о них только как об отцах — ну никак не больше. Но она — она, какой стала — научилась смотреть иначе, ведь знала мужчин куда старше.

— У нас говорили: «Честная старость лучше злой молодости».

— О, спасибо! — воскликнул Нелан. — И моя честная старость велит мне вернуться к делу. Как давно ушла Адайн? Ты знаешь, что она хочет сделать?

Они не меньше часа обсуждали всё, и за это время Нелан написал три письма от своего имени и ещё одно по просьбе Каты и все отправил со слугой.

Вдруг послышался сильный удар двери, мужские голоса, затем — возмущённый крик Аиты и мяуканье кошки. Нелан и Ката одновременно вскочили. В проходе появилось пятеро — инквизиторы в чёрном. Четыре практика в полумасках и один без неё.

«Лаар Семиликий», — испуганно подумала Ката.

Нелан шагнул вперёд, заслоняя девушку.

Мужчина без маски громко произнёс:

— Кир Нелан Э-Стерм, вы подозреваетесь в связях с Детьми Аша и предательстве Кирии и Церкви. Каттария Меха, вы обвиняетесь в незаконном нахождении в Кирии и шпионаже.

Каттария. Всего один знал это имя.

Тот один, который уже предал Кая, Адайн и Рейна. Тот один, который только что звал её за собой.

— Уважаемые киры, покажите мне обвинение, — Нелан не дрогнул ни на секунду. Ката инстинктивно сделала шаг к нему, будто искала защиты.

Мужчина без маски достал из кармана свёрнутую в трубочку бумагу, подошёл и протянул её Нелану. Со спокойным лицом он развернул лист, пробежался взглядом по строкам. Ката выглянула у него из-за спины, но не успела прочесть ни слова, как Нелан уже передал бумагу назад.

— Кир Э-Стерм, вы знаете порядок. Я попрошу не сопротивляться и пройти с нами, — мужчина, точно чувствуя вину, добавил: — Если это недоразумение, Инквизиция разберётся.

— Кир Дамран, верно? — инквизитор осторожно кивнул. — Я знаю порядок, и я пойду с вами. Однако в отношении Каттарии, боюсь, произошла ошибка.

— Кир Э-Стерм, если это так, Инквизиция разберётся, вы же знаете.

— Знаю, — эхом откликнулся Нелан. — Поэтому я хочу воспользоваться правом одного часа.

Практики дружно уставились на Э-Стерма. Дамран переспросил:

— Правом одного часа?

— Кир Дамран, об этом праве немногие знают, но вы, как старший инквизитор, должны быть хорошо осведомлены. Прежде чем проследовать по обвинению, каждый имеет право на один час, чтобы отдать распоряжения на случай, — Нелан сделал паузу, — долгого отсутствия. Естественно, под присмотром практиков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Кир Э-Стерм, против вас выставлено особое обвинение.

Ката вздрогнула. Рейн не любил рассказывать про работу в Инквизиции, но однажды поделился, что такое «особое обвинение» — простой приказ привести, привести любой ценой. Такой отдавали, когда человек был важен. Например, мог обвинить другого. Или мешал кому-то.